Жара в Архангельске

– Какая станция-то?

– Брусеница вроде.

– Ого! – Олива спрыгнула с верхней полки и начала быстро приводить себя в порядок. До Архангельска оставалось меньше часа…

Она собралась за пятнадцать минут и всё оставшееся время как сумасшедшая прыгала по вагону, безуспешно пытаясь разглядеть вид за тёмными, покрытыми наледью окнами. Аня сидела на своей кушетке на удивление спокойно, хоть и спросила Оливу раза три наверное, придёт ли к перрону их встречать среди прочих её Димочка Негодяев.

Олива знала, что он не придёт. Она также знала, что Аня напрасно везёт с собой своё красное вечернее платье и гламурный мех, а также дары для Димочки, которые она так тщательно выбирала, и которые – Олива тоже знала – пропадут зазря. Но она не стала ничего говорить Ане. Пусть всё будет как оно будет, решила Олива, щас главное приехать. Как же ей хотелось поскорее дорваться до Архангельска, поскорее обнять своих друзей, и… чего уж там скрывать, Олива всё-таки очень сильно соскучилась по Салтыкову. За последние две недели декабря они практически не общались ни по телефону, ни по смс, ни даже по аське. Олива многое передумала за это время, её терзали смутные сомнения, и даже в поезде они терзали её – Оливе казалось, что Салтыков разлюбил её, да что ей только не казалось! Но она не хотела ни о чём думать именно сейчас. Все её мысли сосредоточились лишь на приближающемся перроне, куда Олива и соскочила по приезде в числе первых пассажиров, и тут же оказалась в объятиях друзей, которые всей толпой пришли встречать девчонок к поезду. Среди них был и Хром Вайт, и Кузька, и Пикачу, и даже Макс Копалин, который приехал на новогодние каникулы из Питера.

– Здорово, здорово! Вот мы и приехали! – радостно восклицала Олива, поочерёдно обнимая и целуя всех. Она искала глазами Салтыкова, ждала, что он, как тогда летом, бросится обнимать её и целовать – ведь так он встречал её на этом же перроне каких-то полгода назад. Тогда было лето, стояли зелёные тополя, было тепло и светло. А теперь было темно, перрон был занесён снегом и снег хлопьями мелькал в жёлтом свете фонарей.

– Салтыков, ну ты где там? Что ж ты свою девушку не поцелуешь? – крикнул Макс Копалин.

Салтыков вышел из толпы, холодно клюнул Оливу в щёку.

– А где Анго? – спросил он.

– Она в купе; там у нас очень много вещей…

Секунда – и Салтыков, прихватив с собой двух парней, исчез в поезде. Олива недоуменно посмотрела ему вслед. "Да, он ко мне охладел, он явно избегает меня… – растерянно подумала она, – Но почему?.." Между тем, Кузька и Макс Копалин вышли из поезда, нагруженные вещами; сзади почти налегке шёл Салтыков, ведя под руку Аню.

– А где же Дима? Он не пришёл? – спросила Аня, жеманно кутаясь в меховое манто.

– Да Негодяев просто тормоз! Зачем он тебе нужен? – Салтыков спрыгнул со ступенек на платформу и подал руку Ане, – Так, Анго, давай руку, тут скользко.

Аня нерешительно поставила ногу, обутую в сапог на шпильках, на скользкую ступеньку.

– Уау! – она поскользнулась и взмахнула руками, дабы не потерять равновесие.

Салтыков тут же сориентировался, обхватил её руками и поставил на платформу.

Секунды две он держал Аню в своих объятиях, даже когда она уже приземлилась, и убрал с неё руки только тогда, когда слишком явно почувствовал на себе ревнивый взгляд Оливы.

– А ты очень изменилась с лета, – сказал Оливе Хром Вайт, – Ты стала ещё красивее. Я тебя так ждал…

Олива обернулась на Салтыкова. Однако он всецело был поглощён разговором с Аней.

Тем временем ребята стали рассаживаться в машины. Решено было ехать Оливе, Ане, Салтыкову и его брату в машине Бивиса. Там оставалось ещё одно место для Пикачу, которой Олива настоятельно предлагала поехать с ними. Однако Пикачу наотрез отказалась и сказала, что поедет с ребятами.

– Да как ты с ними поедешь-то? – горячилась Олива, – Смотри, ну кто поместится в машину Сани Негодяева: Кузька, Макс Копалин, Паха, Немезида, Хром Вайт – уже шесть! Да ты седьмая. А у нас место свободное пустует…

– Нет, я с ребятами поеду, – талдычила Пикачу, – Ну, тесно, ну, пусть Хром Вайт с вами сядет.

– Слушайте, кончайте базар! – потеряла терпение Аня, – Я уже замёрзла тут стоять и ждать, пока вы рассядетесь.

– Анго, садись в машину, – Салтыков галантно распахнул перед ней заднюю дверцу.

– Но как же… – растерялась Олива.

– Мелкий, ну что ты чепушишься? Оставь в покое Пикачу – хочет, пусть едет с ними, – тихо сказал Салтыков, дёрнув Оливу за рукав, – Ну нравится ей Макс Копалин…

Что ты, прям я не знаю…

– Откуда ж я знала, что он ей нравится?

– Знать надо было! Откуда…

Оливе не понравился тон, которым разговаривал с ней Салтыков. Другой бы радовался, что к нему девушка любимая приехала, которую два месяца не видел, не знал бы, куда и посадить. А тут такой тон, как будто он с ней уже лет десять живёт бок о бок, и ему до смерти надоела жена. Олива ещё могла бы смириться с этим, если б действительно прожила с ним в браке десять лет – можно было бы понять, что чувства со временем приелись, но тут-то всё было по-другому! Они встречаются только полгода, в сумме жили вместе не более двух недель – как она могла надоесть ему? Если уже сейчас он так пофигистически относится к ней и даже Ане уделяет больше внимания – то что же будет дальше, когда они поженятся, станут жить вместе… Олива подумала об этом и ужаснулась. Нет, нет, это я наверно всё накручиваю, подумала она. Но настроение всё равно упало. "Ладно, зачем портить Новый год выяснением отношений… – подумала Олива, когда они уже мчались в машине по Ломоносовскому проспекту, – Пусть уж пока будет как оно будет. А потом… потом…" Но ей было даже страшно представить, что будет потом, и Олива поспешила отогнать от себя эти мысли.

Между тем, все приехали до квартиры, в которой друзьям предстояло жить и тусить все новогодние праздники. Это была уже не та квартира, которую Салтыков снимал для Оливы летом. В квартире была уже не одна, а целых три меблированных комнаты.

– О, какая прелесть! – воскликнула Аня, увидев спальню с массивной двухспальной кроватью, покрытой красным атласным покрывалом. Над кроватью висело бра из двух светильников; окно было завешено гардинами в тон покрывалу.