Жара в Архангельске

Первым проснулся Кузька и ушёл, пообещав прийти вечером и принести салат "Оливье".

Салтыков ушёл вместе с ним за бельём и подушками, коих им катастрофически не хватало, а Олива, закрыв за ними дверь, пошла в комнату к Ане, которая проснулась позже всех. С утра она явно была не в духе.

– И зачем я сюда приехала, – раздражённо бубнила она, – Зачем мне все эти люди, если Димы рядом нет…

– И что ты предлагаешь? – спросила её Олива.

– Я хотела вчера сказать Сане, чтобы он провёл меня к Димочке.

– И?..

– Что "и"? Он сказал, что не знает, всё такое. Постой, он же говорил, до скольки у него сегодня "Дозор"?

– До шести вроде…

– Ну! А после шести мы придём к ним домой…

– Это, конечно, было бы не совсем удобно, – замялась Олива, но увидев, что Аня уже собрала губы в капризную гримасу, тут же добавила, – Ладно, короче говоря, сегодня в половине седьмого мы будем у него дома.

– Как бы мне хотелось, чтобы всё было хорошо, – мечтательно произнесла Аня, – Как ты думаешь, он будет рад меня видеть?

У Оливы тоскливо заныло под ложечкой. Эх, едрить твою налево, подумала она.

– Не знаю. Ничего не могу сказать по этому поводу.

Тем временем вернулся Салтыков, и они занялись домашними хлопотами. Олива вымыла полы во всей квартире, затем собралась идти в магазин за продуктами. Аня, чтобы скоротать время, выпросила у Салтыкова ноутбук, чтобы полазить там в интернете, а Салтыков лёг спать.

День до вечера пролетел почти незаметно. Олива сходила в магазин, вымыла голову, затем дала задание Хрому, чтобы принёс майонез и пару луковиц для салата. Хром Вайт принёс луковицы, сыр, ветчину, Паха Мочалыч притаранил шампанского и яблок.

Между тем стрелки на часах незаметно подбирались к шести…

Ровно в половине седьмого обледенелый автобус, курсирующий по провинциальным улицам Архангельска, высадил Оливу и Аню напротив магазина "Рим", который находился около дома Негодяевых. Во всех окнах, что на первом, что на втором этаже у них горел свет. Аня проворно заскочила в подъезд и, минуя швейцара, решительно позвонила в дверь.

Дверь не открыли.

Она позвонила ещё раз. Дверь опять не открыли.

В третий раз нажала она на кнопку звонка. Оливе уже стало как-то не по себе от её чрезмерной настырности. Но тут дверь распахнулась. На пороге стоял… нет, не Димка. И даже не Саня. На пороге стоял их папа.

– Здрасьте… – робко поздоровалась Олива, – А… Саша дома?

– Его нет, он уехал в Новодвинск.

– А… Извините… – растерянно пробубнила Олива и хотела было уже сматываться, но Аня тут же взяла бразды в свои руки.

– А Дима дома? – спросила она.

– Дима дома, – усмехнулся папа, – Он сидит наверху, в своей комнате.

– Можно к нему? – решительно спросила Аня, и, не дожидаясь ответа, буквально ворвалась в прихожую. Не успела Олива и глазом моргнуть, как Анина шуба в мгновение ока оказалась висящей на вешалке, а сама Аня, уже раздетая, пулей влетела вверх по лестнице и моментально скрылась на втором этаже.

Не снимая дублёнки и замшевых перчаток, Олива присела на резной диван около лестницы и стала ждать, на случай если Аня вот-вот кубарем полетит вниз по лестнице, чтоб её можно было подстраховать, если вдруг Диме взбредёт в голову наладить её пинком со второго этажа. Но прошло пять, десять минут – Аня пока что с лестницы не летела, да и наверху вроде бы всё было относительно спокойно, и у Оливы отлегло от сердца.

Между тем, дожидаясь приезда Саньки, она беседовала с родителями братьев Негодяевых. Поговорили о коте, о погоде в Архангельске и в Москве, о том, кто где Новый год будет праздновать.

– Сейчас в восемь часов возле нашего дома будет устраиваться грандиозный фейерверк, – сказала мама, – И мы пойдём его смотреть.

– Наталья, сходи наверх, спроси у Димки, пойдут ли они смотреть фейерверк, – сказал отец своей жене. Та поднялась наверх и вскоре спустилась обратно, сказав, что Дима и девушка, которая находится с ним в комнате, фейерверк смотреть не хотят. "О, ну дай-то Бог, значит, у них там всё в порядке… Слава яйцам!" – облегчённо подумала Олива, и хотела было удрать под благовидным предлогом, вот только предлог этот что-то никак не придумывался.

Тут открылась дверь и на пороге появился Саня Негодяев.

– Добрый вечер, – обескураженно сказал он. По ходу дела, он никак не ожидал встретить Оливу у себя дома.

– Добрый вечер, – кивнула Олива в ответ, – Ты уже уходишь?

– Да.

– Я тоже ухожу щас, я бы осталась, да мне тут Салтыков только что позвонил, сказал чтоб я срочно шла домой, – спонтанно соврала она, – Так я пойду… И это самое… Новый год сегодня у нас, в два часа ночи все собираются у вечного огня, давай и ты подходи.

– Ладно, я постараюсь прийти.

– Да… И вот ещё что, – она обернулась на пороге, – Там это… Димка с Анькой в общем наверху, так ты скажи им, ежели они спустятся, Олива, мол, домой поехала…

– Ага, понял, скажу.

Олива побежала домой. На автобусной остановке обнаружила, что свой кошелёк она оставила у Ани в сумке, и ей нечем заплатить за проезд. Подумала и пошла пешком.

Она шла по обледенелым тротуарам Архангельска и думала о Салтыкове. "Хоть бы Анька подольше просидела у Димки, – думала она, – А я тем временем залезу в постель к Салтыкову, и мы будем лежать вместе, обнявшись, как в старые добрые времена, когда он ещё был влюблён в меня и увлечён мною. Тогда ведь его ещё не напрягало отсутствие между нами секса. А сейчас… Что же произошло сейчас? Но что-то же определённо произошло…" Как не хотелось Оливе думать об этом сейчас, в канун Нового года! Как хотелось верить, что всё хорошо, хотя бы в честь праздника. Наивность! Жизнь – не сказка, чудес не бывает. Она не считается ни с новогодними праздниками, ни с днями рождения. А, какая глупость…

Олива пересекла Площадь Дружбы и, только миновав художественный салон, сообразила что идёт не в том направлении. Пришлось разворачиваться и топать в обратную сторону.

На площади перед ТЦ "Рим" в ожидании фейерверка толпился народ. Но вот грянул первый залп и ночное небо над Площадью Дружбы вспыхнуло и озарилось разноцветными переливающимися огнями.