Герои остаются в сердце (СИ)

Режиссера эта идея устраивает. Он делится со мной секретами сценарного мастерства, которому во ВГИКе учат пять лет. Курс «молодого бойца» я прохожу в курилке киностудии, поправляя текст на коленке в прямом  смысле слова.  В кошельке у меня осталось ровно тысяча рублей.

                                                4

Погода с каждым днем все хуже и хуже. Бабье лето как будто отменили. Солнышко больше не пробивается сквозь тучи, а столбик термометра за окном застыл на +6. Примерно такая же температура держится в аудиториях нашего университета, известного своей командой КВН. В здании не топят, но обещают пустить отопление со дня на день. От лекций на холоде у меня начинается бронхит, и бег приходится оставить до лучших времен.

О том, как идет работа над монтажом, я получаю скупые сводки от Гоши, который тоже приболел. Продюсеру не нравится мой креатив, и он в очередной раз требует  его переделать. У меня много синхронов и мало закадрового текста,  а должно быть все наоборот. Еще в кадре должно быть побольше ампутантов – военных, спортсменов, обычных граждан, – таково требование заказчика. Я с ужасом осознаю, что наши герои не вписываются в формат – они не похожи на инвалидов ни на экране, ни в жизни. Больше того, они гораздо здоровее – и морально и физически – многих обычных граждан.

Шепотом читаю дочери третий вариант. Я теперь тоже лицо, а точнее, горло, с ограниченными возможностями. Мне надо дожить до зарплаты, и на следующий день в холодной аудитории шепчу себе под нос, делая вид, что читаю лекцию. Студенты делают вид, что слушают.

На третьей паре Клёнов звонит и удивляется, что у меня с голосом. Говорит,  что из  Германии приехал его друг Серега, который даст единственный концерт в Москве. Наш герой ждет всю съемочную группу с презентацией фильма. Ну что ж – сюжет продолжается сам собой, и мне остается лишь записывать ключевые моменты.

Вместо занятий в холодной аудитории завкафедрой из Перми посылает меня со студентами на мастер-класс в город небоскребов «Москва-Сити». Тема встречи: «Как стать героем деловых СМИ?»

Моя группа, как всегда, опаздывает, и от новой станции метро «Международная» иду одна. Выныриваю к подножию недостроенного небоскреба и тут же ныряю в узкий дощатый тоннель. Стройка здесь идет уже восьмой год. Ей не видно конца, как не видно конца веренице азиатских рабочих, которые идут навстречу по дощатому настилу.

Моя группа, как всегда, опаздывает, и от новой станции метро «Международная» иду одна. Выныриваю к подножию недостроенного небоскреба и тут же ныряю в узкий дощатый тоннель. Стройка здесь идет уже восьмой год. Ей не видно конца, как не видно конца веренице азиатских рабочих, которые идут навстречу по дощатому настилу. Наконец, тоннель выводит на набережную. Штаб-квартира нашего университета находится в одной из башен-близнецов – надо только не перепутать, в какой.

Окна в соседних небоскребах светятся холодным неоновым светом. Молодой импозантный докладчик  с понимающей улыбкой смотрит на часы. Мои пятикурсники перепутали башни. Наконец, все в сборе. Можно начинать.

Импозантный лектор – специалист по персональному брендингу. Он  помогает  деловым людям создавать нужный имидж в деловых СМИ.  Лучше всех с этим непростым делом получается у бизнесменов Чичваркина и Полонского. Они, по убеждению тренера-имиджмейкера,  и есть настоящие герои масс-медиа. То, что они находятся в бегах, докладчика ничуть не смущает.

Первокурсники на полном серьезе слушают весь этот брединг и записывают профессиональные рекомендации.  Они, наверное,  тоже хотят делать героев из реальных пацанов, чтобы потом делиться секретами мастерства. Сегодня на этой ниве трудится целая армия профессиональных имиджмейкеров – с одним таким я только что столкнулась в лифте. Он громко говорил в трубку, что поднял кому-то федеральный пиар с нуля.

Какое, все-таки, счастье, что героям нашего фильма не нужен федеральный пиар! Все, что им нужно от киношников – так это чтобы они еще раз рассказали молодежи о тех, кто погиб как герой – за Родину.

После лекции идем с ребятами  по торговой галерее «Афимол». Здесь столько вещей, что разбегаются глаза. «Персональный брендинг имеет смысл лишь тогда, когда герой все время напоминает публике о своем бизнесе, о своей торговой марке», –  подытожил  импозантный докладчик. Это, пожалуй,  единственное, с чем  я абсолютно согласна.  Не зря же в начале встречи звучала  американская песенка «Too Many Things». «Слишком много вещей» должны приносить прибыль героям масс-медиа из бизнеса. Круг замыкается. Money makes the world go round, как поет моя любимая Лайза Минелли.

А вот для чего нужны герои из жизни? Те, кто спасают  людей и готов отдать свою собственную жизнь за свою страну и ее интересы?  В маленькой Галерее Славы этот вопрос у меня не возникал, а вот  в бесконечной  галерее «Афимол» никак не могу от него отделаться. Миры разных героев параллельны, как башни-близнецы «Город Столиц».

– Знаете, Ольга Викторовна, я никак не могу найти работу.

– Знаете, Ольга Викторовна, я никак не могу найти работу.

Это Федор, студент пятого курса. Он ищет работу уже второй год: его не берут ни дизайнером, ни пиарщиком.  Потертая черная куртка, нелепые клоунские ботинки и мятые джинсы, запах дешевого табака и железной дороги. Он похож на усталого Пьеро, который готов на отчаянный поступок, хотя ему всего двадцать с небольшим.

– Я просто не знаю, как жить  дальше. Меня хотят отчислить,  потому что я должен за прошлый семестр.

Минуты полторы мы смотрим друг другу в глаза. И тут до меня доходит, зачем нужны настоящие герои.

– А вы представьте, что вас  ранило на войне. Что вы подорвались на мине, потеряли зрение и обе ноги,  что вас контузило, и что  вам всего-навсего девятнадцать лет.

Потухшие глаза Федора становятся еще круглее и чернее. Он не понимает, о чем это я.

– Я летом снимала фильм про военных, – поясняю я. –  У одного из них протезы вместо ног, другой ничего не видит, а третий после ранения в голову с трудом говорит. Так вот, это самые жизнерадостные и мужественные люди, которых я встречала в своей жизни! Не смейте отчаиваться и бросьте курить!

Последнюю фразу я кричу ему вслед. Он уже бежит к подошедшему поезду, чтобы успеть на свою электричку. Мне хочется верить, что трудности сделают его сильнее.

За неделю до концерта  Ренат присылает мне ссылку на видеохостинг, где размещен наш фильм. С замиранием сердца нахожу его и включаю проигрыватель. Лиза сидит рядом и тоже смотрит на экран, не отрываясь. Постепенно ее лицо вытягивается от недоумения.

Наконец, она произносит:

– Мама, это не твой фильм.

Чем дальше я его смотрю, тем больше  с ней соглашаюсь. Здесь совсем не мой текст, так проскальзывают какие-то отдельные фразы, но в общем…. Я не знаю, что мне сказать героям при встрече: поздравлять их с выходом фильма или просить извинения за него. Из наших героев сделали эдаких картонных бодрячков, да к тому же переврали имена обоих В.А.

Продюсер и режиссер вставили в фильм любительскую съемку, как был ранен Кленов. Дочь отворачивается от монитора:

– Мама, это ужасно!

Я с ней, как всегда, согласна. Искусство,  даже если это документальное кино, не должно копировать жизнь.  Ars longa. Vita brevis.

С трудом досматриваем фильм до конца. Последние сцены, где Клёнов учит мальчика боксировать, Елизавете нравятся больше всего.

– А знаешь, я бы вышла замуж за этого старогородского пацана, – произносит юная мечтательница.

– За какого конкретно? – на всякий случай, уточняю я.

– Ну, за этого голубоглазого блондина в красной майке. Правда, он такой необразованный, – вздыхает дочь. – Ты, наверное,  его долго  дрессировала, чтобы он все правильно сказал.

– Да нет, – вспоминаю я. – Минут десять, не больше.