Сталинка (СИ)

Вроде всё. Ирина подняла глаза от бумаги. Скрыла она только один момент, что не беременная. Подумала, возможно, это в какой-то степени её защищает. Ведь Игорь думает, что она ждёт его ребёнка. Он прочитал всё написанное:

-Так. Всё ясно.

-Я, я не знаю где трактор. Честное слово.

-Какое слово? Ну а где трактор ты и вправду не знаешь. Значит так... У вас дача есть?

-Старый дедов домишка за городом.

-Там кто-нибудь живёт?

-Нет.

-Тогда так, сегодня ночью ребята отвезут туда Вадима и спустят в погреб. Был на даче, пил, упал в погреб. Ты приедешь завтра. Искала, искала брата и вот нашла. Вызовешь скорую. И не дай Бог, вам лишнего языком лязгнуть! - он потряс бумажками. - Оба за мошенничество сядете. Дошло?

Ирина плакала и кивала:

-Можно до завтра не ждать? Помрёт...

-Зароем. У вас на даче. Чтоб ты не забывала о своей вине. Так что молись, чтоб дотянул, - и выглянул в коридор: - Санёк?

Умытый и побритый Санёк совсем не напоминал утреннего басурмана.

-У нас водка есть? Прекрасно. Весь день угощаешь Вадима, хочет он или нет. Чтоб к ночи литра полтора выпил. И не зараз. Начинай прямо сейчас. Да смотри, чтоб не захлебнулся. Ночью Вадима ребятам передашь. Пустые бутылки тоже. Да протри бутылки. Знаешь? Не дурак? Ну, ладно, - и, глядя на Ирину, добавил: - На всякий случай пальчики Вадима наляпай.

Обшарпанные зелёные стены приёмного покоя старой районной больницы Ирина изучила вдоль и поперёк. Но никто не выходил и ничего не говорил. Может, забыли о ней? Привезли Вадима на рассвете. Её в скорую не взяли, объяснив, что он не грудное дитё, обойдётся. Пока вытаскивали Вадима из погреба, ничуть её не стесняясь, вымещали своё недовольство и тяжелой грязной работой, и пьяницами вообще. Вроде того, что вот набрался как свинья, протух наполовину, а им тут надрывайся. Ну и всё в том же духе. Ирина молчала, лишь бы быстрее в больницу. Вадим даже не стонал. Уже садясь в кабину, толстая женщина в застиранном белом халате оглянулась на неё: "Не боись, девка. Таким ни шута не делается. Оклемается и будет пить как пил, на радость местной бабке-самогонщице".

Наконец, Ирина не выдержала. Приоткрыла дверь в длинный коридор с потертым линолеумом и двустворчатыми дверями по обеим сторонам. Сняла туфли, взяла их в руки и, тихонько пошла, заглядывая в полупустые палаты.

-Женщина вы к кому? Что-то я вас не знаю.

Ирина от неожиданности вздрогнула и оглянулась:

-Я, понимаете, - и заторопилась рассказывать, что брату делают срочную операцию, может уже сделали, а о ней забыли. А она очень волнуется.

-Это которому ногу ампутировали? Так он ещё в операционной. Подождите там, в приёмном покое. Хирург освободится, я вас позову.

-Ногу что?

-А что вы хотели? Радуйтесь, что пока жив.

-Пока жив?

-Знаете, идите в приёмный покой и не морочьте мне голову. Без вас тошно.

Наконец она дождалась.

-Вы родственница?

-Да, да. Я.

Врач присел на облезлый деревянный стул:

- Ногу я ему ампутировал. Но... очень грязная и старая рана, - помолчал и добавил: - Идите домой. Сейчас помочь вы ему ничем не можете. Ну, а если обойдётся, и останется жив, силы вам пригодятся.

Ирина подумала, что надо как-то сообщить родителям. Сказать, что... Что сказать? Вдруг ей показалось, что свет ярко мелькнул и стал тухнуть. Она слышала, как врач что-то говорил, но понять не могла. Потом всё пропало.

Очнулась в одной из тех палат, в которые заглядывала, когда искала Вадима.

-Давно я тут?

-Чего, милочка? - с соседней койки поднялась старуха.

-Лежу я тут давно?

-А со вчерашнего дня. Думали, что у тебя пиндицит...

-Что? Аппендицит?

-Нет. Энто поначалу дохтур так думал. А потом гинеколога вызвал, ну и вот, значит, беременная ты, матушка. И тапереча лежать тебе на сохранении, потому как врач говорит угроза твоей беременности. И мне веселее.

-Беременная? Бе-ре-ме-нная? - она зажмурилась, и слёзы одна за другой покатились по щекам, щекоча возле уха и падая на тощую больничную подушку.

Ирина смотрела в окно, а там ветер раскачивал ветви тополя, они гнулись, стучали по оконному стеклу, но не ломались. Вот и она, она согнулась, но не сломалась. Сейчас главное, чтоб Вадим выжил. И ребёнок... ребёнок? О нём она ещё не думала. Но, в чём Ирина не сомневалась, так это в том, что всем назло станет богатой!

Эх, если бы она могла тогда знать, что "всем назло", это совсем не одно и то же, что "себе на радость".

Глава 20 Перестроечные будни

А тем временем Михаил, лавируя в перестроечном беспределе, старался содержать семью.

Алешка часто болел, в аптеке - шаром покати. Нужных лекарств нет. Искали через объявления в местной газете "КоМок". Покупали с рук втридорога. Старший сын Миха выигрывал одну олимпиаду за другой, и его перевели во вновь образованный из обычной школы лицей при технологическом институте. А лицей этот находился на другом берегу Енисея, в самом центре города. И не очень Миха радовался такой награде, ведь зимой хоть в автобусе, хоть в трамвае до школы ехать почти полчаса, глядя на обнадёживающую надпись на обледеневшем стекле: "Терпите, люди, скоро лето". Да потом ещё пешочком. Но на трамвае дешевле. А ещё нужны деньги на питание в школьной столовой.

Но родители гордились, родственники хвалили, а самое главное выпускные экзамены из этого лицея, автоматически считались вступительными в институт. И Мишка смирился, в первый же свой учебный день подравшись за школьным гаражом с новым одноклассником - Сашкой Соловейчиком. Не знали они тогда ещё, что это и непросто драка, а крепкая завязка мужской дружбы.

Сыновья спали, когда за кухонным столом Михаил и его брат Александр вечер за вечером о чём-то спорили, считали, пересчитывали. Рвали написанное и начинали снова.

-Опять экономические детективы пишите? - вздыхала Татьяна.

-Так кредиты дают под двести пятьдесят процентов! - возмущался Александр. - Это невозможно отбить! Не банкиры, а грабители с большой дороги!

- Возможно, невозможно... Своих денег нет, значит и выхода другого нет.