Знаменитость

Маша принялась энергично обшаривать свои карманы. У меня денег с собой практически не осталось.

– Это ты брось! Убери свою мелочь, – велел щербатый. – По-другому сторгуемся. Давай по-быстрому сладим? Можно прямо втроем. Пять минут и все счастливы?

– Как это? – глухо спросила Старкова.

– Как-как… У напарника моего в рот возьмешь, а я сзади тебя приласкаю? Девочка маленькая, что ли? Мы уже неделю в рейсе, стосковались по бабской ласке…

Я честно скажу, растерялся. Секунду назад еще казалось, что бандиты там, сзади, за спиной. А все остальные вокруг – хорошие люди. А тут нарвались на такую сволочь.

– Смущаешься, что ли? – все тем же подло-сочувствующим тоном продолжил щербатый. – Нечего стесняться. Хахаль твой молодой войдет в наше положение. Подождет в сторонке на обочине. Пять минут и вы в Гатчине?

Здоровяк недобро хохотнул. Ему явно была по душе игра, затеянная старшим приятелем.

– Я тебе, сука, войду в положение, – сказал я.

– А че ты сделаешь? – моментально отреагировал щербатый.

Сделать я действительно не мог ничего. Ввязаться с ними в драку, которая закончится сразу, как только подоспеют бандиты? К тому же, если я сейчас брошусь на этих шоферов, они уже к этому готовы. И мой номер с нырком и апперкотом вряд ли пройдет. А дальше в дело вступят привычные им монтировки… Мне оставалось только молчать и глотать свое бессильное бешенство. 

– Не хотите – как хотите! – пожал плечами щербатый. – Видать, не так уж вам надо ехать…

И они продолжили спокойно курить, как ни в чем не бывало. Вдали, со стороны переезда снова показался свет фар. И даже издалека было ясно, что теперь это легковой автомобиль.

Старкова быстро повернулась ко мне и вполголоса сообщила:

– Я могу сделать это для тебя. Все равно, если не соглашусь, нас здесь догонят и убьют… Свиньи, поганые!

– Я тебе соглашусь! – зло прошипел я.

А фары надвигались. Я уже различал машину – это была «Волга». Маша вся сжалась и посмотрела на меня умоляющими глазами.

Я слишком поздно разглядел зеленый огонек над фарами, и не успел среагировать, а машина уже пронеслась мимо. Это тоже была «Волга», только салатного цвета, с шашечками на двери и зеленым огоньком – свободное такси!

– Такси! Откуда оно здесь взялось, – простонала Маша. – Мы должны были его поймать!

– Тю-тю ваше такси! Только его и видели, – ехидно констатировал здоровяк. – Ладно, надумаете – скажете.

И оба водилы побрели к дверцам своих кабин. Только местная шавка, чуя нашу слабость, не прекращала брехать.

– Пойдем через поля, наудачу, – предложил я. – Шины им, что ли пробить на прощание? – подумал я вслух, доставая из кармана обломок бесовского ножа.

– Это кому ты собрался шины проколоть?! – грозно поинтересовался третий дальнорейсовик. Приземистый крепыш в короткой кожаной куртке, только что подошел из придорожного кафе с бумажным кульком, свернутым из газеты. От кулька исходил запах горячих беляшей, такой прекрасный в холодной ночи. Собачонка сразу принялась скулить и подпрыгивать возле его ног.

– Вон те твари хуже бандитов, которые за нами гонятся, – сказала Старкова, мотнув головой в сторону замерших грузовиков.

– Не понял? – остановился рядом с нами крепыш.

В двух словах я объяснил, почему нам надо немедленно уехать, и что предложили Маше только что ушедшие шофера.

Крепыш с беляшами неодобрительно крякнул и велел:

– Садись в кабину!

И словно забыв про нас, он направился к грузовику, тому самому, который обгонял на шоссе. Эта машина единственная стояла с не заглушенным мотором. Все еще не веря в удачу, я подсадил Машу наверх – в кабину, и забрался сам.

– В семье не без урода, а люди обо всех шоферах думать плохо начнут, – ворчливо пробормотал наш шофер, убирая мешок с беляшами в бардачок. – Потом съем, после Гатчины на ночевку остановлюсь, – пояснил он.

– А сколько ехать? – спросил я, неистово желая как можно быстрее убираться отсюда.

– Километров десять. Дорога пустая, минут за семь домчимся…

– Не успеем, – простонала Старкова. – Бандиты нас быстрее догонят. Еще и вы пострадаете ни за что! Их бы задержать как-то!..

– Уже сделано, – недобро улыбнулся я в ответ на непонимающий взгляд Старковой.

Я успел незаметно подбросить бесовский нож прямо на широкий бампер грузовика щербатого любителя группового секса. На этом видном месте его поблескивающую металлическую ручку бандиты обязательно заметят. И я жалел только об одном – что не смогу посмотреть, как они обойдутся с этой гнидой, когда вытащат его из кабины. Потому что, сдается мне, вопросы они начнут задавать позже. Пока разберутся – минут пять точно потратят. И по сравнению с тем, что было еще несколько минут назад – сейчас наши шансы выглядели по-королевски.

Наш крепыш-водитель, энергично накручивая баранку, поглядывал на спидометр. Оценив реальную опасность, он не собирался сбрасывать скорость. И гнал, как на ралли Париж-Даккар.

– Что ты головой качаешь? – спросила Старкова, не спуская с меня счастливых глаз.   

– Да вспомнил Алешины слова. Что некоторые вещи всегда возвращаются к хозяевам, – объяснил я. – Никогда бы не подумал, что этот нож вернется к Бесу! И каким странным образом – спасая нас…

– Не боишься? – вздохнула Старкова.

– Он все равно сломан, – ответил я. – Как змея без яда…

26

В захолустном дворе богом забытой Гатчины светил одинокий фонарь.   

– Мне страшно заходить во двор, вдруг они там? – призналась Старкова.

– Давай подождем, надо перевести дух и оглядеться, – согласился я.

Полчаса назад, мы выскочили из грузовика на окраине города. В благодарность спасшему нас водителю мы только могли попросить его уезжать быстрее и не останавливаться нигде поблизости.

Добираться до Витькиного дома я решил закоулками, соблюдая максимум осторожности. Я больше не надеялся, что после того, как мы оторвались от погони, опасность сошла на нет. Психованный Бес сейчас на таком взводе, что будет рыскать по улицам Гатчины хоть всю ночь, лишь бы настигнуть упущенную добычу. Фары и рев мотора догоняющей черной «Волги» животным страхом уже сидели у меня в подсознании. Поэтому мы пробирались самыми темными уголками ночного, малознакомого города, и не заплутали только каким-то чудом.

Но чем ближе мы приближались к Витькиному двору, тем сильнее меня мучил другой страх. Мысленно все время я прокручивал в голове ту мгновенную картинку, которая врезалась в память, когда мы бежали мимо переезда. Женский силуэт на заднем сиденье «Волги». Я изо всех сил надеялся, что просто почудилось. И это не Ева Томашевская, которая знает адрес Витькиной квартиры. Но все равно, сейчас, когда мы стояли перед двором Витькиного дома, заходить было страшно. После того, как Бес умудрился остановить  электропоезд, подставив под локомотив собственную машину никаких иллюзий, что он отступится, не осталось и в помине. Чтобы хоть немного соблюсти осторожность, я все-таки решил зайти в обход – через соседний переулок, и проходной подъезд.

В переулке было так темно, что пришлось ступать наугад. Ориентируясь только на пятна света, которые отбрасывали на землю зашторенные окна квартир на первых этажах. Там, где были только тюлевые прозрачные шторки, блики получались желтые и яркие. В других окнах шторы были из плотного кумача, и свет оказывался тусклым и красным, как в специальных каптерках у фотографов.

В проходном подъезде, двери которого мы с трудом нащупали, света не было вовсе. Бредя впотьмах, мы преодолели несколько ступенек, сначала вверх, потом вниз. Я осторожно приоткрыл дверь во двор, чтобы не скрипнула. Старкова ждала у меня за  спиной, сдерживая дыхание.

– Идем? – спросила она шепотом. – Двор пустой?

– Погоди, шум какой-то, – прислушался я.

Шум мотора мерещился мне неоднократно, пока мы пробирались по городу. Я надеялся, что снова почудилось. Но это был шум подъезжающей машины. И в ту же секунду, бок черной «Волги» промелькнул буквально в метре от двери нашего подъезда.