Эмигрантка в Стране Вечного Праздника. Книга вторая (СИ)

******

Другого преподавателя психологического факультета звали Жозефом. При чтении лекций он выкладывался, как никто другой. Если бы реинкарнация существовала на самом деле и распространялась на объекты живой и неживой природы, то, судя по поведению Жозефа, можно было сказать, что в прошлой жизни он был большой ветряной мельницей. Хотя, может быть, этот преподаватель задался целью бороться с ленью и нерадивостью у студентов методом демонстрации им энергичных движений и устрашающим запахом кожной секреции. Учитывая, что весил Жозеф больше ста килограммов, в процессе его стремительных телодвижений выделялось такое количество пота, что уже к середине лекции у всех присутствующих в аудитории создавалось ощущение пребывания на свиноферме. Вдобавок к этому, "дирижёр невидимого оркестра" иногда издавал звуки физиологического происхождения, и, пытаясь их заглушить, переходил на крик. Очевидно, наш преподаватель не мог предугадать их появления, поэтому импровизировал на ходу. Вследствие этого его речь обретала разные тональности. Бывало, начав повествование уравновешенным тоном: "Гештальтпсихология обязана своим появлением немецким психологам...", - Жозеф, будто с цепи сорвавшись, принимался вопить на всю аудиторию: "Максу Вертгеймеру, Курту Коффке и Вольфгангу Кёлеру!" Но даже сквозь эти истошные крики не составляло труда расслышать звуки, производимые его не на шутку разбушевавшимся кишечником, а когда тот успокаивался, то вместе с ним затихал и Жозеф, завершая ровным и спокойным голосом начатую фразу: "Которые стали изучать психику с точки зрения целостных структур - гештальтов". Эта особенность поведения Жозефа подтверждала ключевой постулат психологии, свидетельствующий о том, что человеческая психика обладает внутренним свойством спонтанности, что, в свою очередь, затрудняет предсказуемость ожидаемого результата.

Голосовые характеристики преподавателей нашего факультета отличались большим разнообразием. Объединяло их то, что устное изложение у подавляющего большинства хромало на обе ноги и, вследствие этого, всё, что они говорили, с трудом воспринималось на слух. В некоторой степени это напоминало армейскую обстановку, когда необходимо приспособиться к вечно орущему прапорщику, хотя иногда он сам не понимает сути своего приказа. Преподаватель, которого я мысленно окрестила Божьим Одуванчиком, по натуре был меланхоликом и, прохаживаясь по аудитории, в такт растянутым гласным спотыкался на каждом шагу. Слушать его было сложно, но можно, в отличие от другой преподавательницы, речь которой представляла собой тонкий и пронзительный визг. Когда она говорила, у слушателей создавалось ощущение, будто кто-то натягивает резинку, а потом резко отпускает и бьет ею их в лицо. Другого преподавателя так и хотелось назвать Кряхтун. Постоянно кряхтел не только он сам, но и все окружающие его предметы: стул, кожаный портфель, ручка, которой он делал пометки у себя в блокноте, настенный проектор и прочее. Даже половицы у него под ногами долго, сипло и надсадно скрипели, а когда рядом проходил кто-то другой, не издавали ни звука. У следующего преподавателя было по-детски круглое лицо, и он читал нам лекции таким убаюкивающим тоном, будто рассказывал сказки или пытался загипнотизировать. Наверное, поэтому у меня не отложилось в памяти даже название его предмета, хотя я умудрилась сдать по нему экзамен. Как-то раз у одного из доцентов сломался микрофон. Звук в нём, то усиливался, то был еле слышен. Эта лекция проводилась в небольшой аудитории, где не составляло труда расслышать даже негромкую речь, тем не менее, преподаватель, по-видимому, надеялся на то, что в какой-то момент поломка микрофона самоустранится, и упрямо продолжал говорить только в него. В результате его речь звучала, как сочетание оглушительных воплей с едва различимым шёпотом. Хотя не исключено, что в реальности это был завуалированный психологический эксперимент, в ходе которого выяснялась реакция студенческой аудитории на звуки различной громкости или что-то еще. У психологов такие трюки - в порядке вещей. Под видом изучения одного явления они старательно изучают совершенно другое. К примеру, психологи могут попросить участников эксперимента охарактеризовать вкус разных сортов печенья, а сами в это время станут оценивать их лидерские качества или выявлять степень зависимости от старших родственников.

******

Не скрою, что во время учёбы в университете у меня произошёл неприятный инцидент с одним из преподавателей. Звали его Херонимо. Был он человеком решительным и бескомпромиссным. Каждую лекцию Херонимо начинал чуть ли не шёпотом, а когда студенты всей аудиторией просили его повторить только что сказанное, он обмеривал их высокомерным взглядом и, гордо выпрямив спину, твёрдым голосом заявлял: "А вот и не буду! Надо было не шуметь, а слушать, что вам умные люди говорят!" При этом к категории умных он относил лишь самого себя. Слушая его, нетрудно было догадаться, что Херонимо причислял себя к разряду очень воспитанных и разносторонне развитых личностей, а также высококлассных профессионалов своего дела. Словом, не было такой положительной характеристики, по которой, в своём представлении, он не занял бы абсолютного первенства. Бахвалился Херонимо на каждом слове и иногда в стремлении превознести самого себя доходил до таких сравнений, что это как минимум удивляло. Впрочем, альтернативы его лекциям в университете не существовало, а потому студентам приходилось лицезреть этого кичливого низкорослого и вечно взъерошенного мужичонку, прохаживающегося по аудитории по-петушиному, оттягивая носки и аккуратно ставя пятку на пол, непрерывно повествующего о себе любимом: "А знаете ли вы, что я собственной персоной присутствовал на эксперименте, о котором вам только что рассказал, и сделал один из выводов, который вы теперь читаете в учебнике под именем другого автора? В какой-то момент я подумал вслух, а стоящие рядом коллеги у меня эту мысль украли и выдали за свою. Но я на них не сержусь. Знаете ли, у меня очень доброе сердце, и вообще я - очень отзывчивый человек. Ну что же делать? Пусть пользуются! Ведь по-настоящему умных людей на земле - раз, два и обчелся, а всяких там мошенников и прихлебателей - полным-полно!"

Этот преподаватель для допуска к экзаменам по своему предмету выдвинул условие: подготовить объёмную письменную работу, представляющую собой самостоятельно проведённый эксперимент, и вывесить её на интернетовском сайте университета в заданном формате. Херонимо предупредил нас, что в случае, если формат у выполненных работ будет иным, то он их не засчитает и, как следствие, не допустит студентов к экзаменам. Сказав это, он повернулся к студенческой аудитории спиной и принялся ворошить у себя в портфеле какие-то бумаги. Херонимо подождал, пока шум от наших голосов наберёт силу, и тогда шёпотом назвал требуемый формат. Разумеется, никто из студентов его слов не расслышал. В ответ на недовольный гул и просьбу повторить сказанное, он процедил сквозь зубы своё обычное: "Милые вы мои, надо было слушать, сидеть тихо, а не точить лясы! Теперь пеняйте на себя!" Одной из первых я подготовила указанную работу и решила выяснить у Херонимо, что он подразумевал под специальным форматом, подошла к нему по окончании лекции и его об этом спросила. "Девушка, ну что Вы ко мне лезете со всякой ерундой?! - раздражённо буркнул он в мою сторону, вкладывая очки в футляр. - Вы что не видите, что я занят? Задайте мне свой вопрос по электронной почте". "Хорошо", - ответила я и в тот же вечер отправила Херонимо письмо, но никакого ответа от него не получила. Через несколько дней я повторила попытку и в течение трёх последующих недель отослала свое письмо ещё пару раз, но Херонимо мне не ответил. Тогда я обратилась с этим вопросом к декану нашего факультета. Он очень удивился и пообещал при встрече с Херонимо лично задать ему этот вопрос. Уже через сутки я получила от декана письменное сообщение, в котором говорилось, что, по словам Херонимо, он моих писем не получал, и что, скорее всего, это объясняется сбоями в работе сервера. "Странно, - подумалось мне. - Неужели к нему не поступило ни одно из моих трех сообщений? А почему тогда декану с моего почтового ящика приходят письма без единой проблемы?" Впрочем, на этот вопрос я так и не получила ответа. К счастью, одна из студенток где-то выяснила, в каком формате нужно представить экспериментальную работу, и поделилась этой информацией со всей нашей группой. Однако на этом для меня история не закончилась. Вскоре я вывесила на университетском сайте описание своего эксперимента и получила за эту работу довольно низкую оценку: шесть баллов из десяти. В письменном виде Херонимо прокомментировал это так: "Оценка снижена за то, что библиографические источники перечислены в неправильном порядке". Нетрудно догадаться, что этот преподаватель, считавший себя самой прекрасной в масштабах всей планеты личностью, в реальности был желчным, эгоистичным, надменным и мстительным, словом, весьма мерзопакостным человечишкой.