Тайна Бутлегера, или Операция «Ноктюрн»

– Чего тебе надо?

– Ехать. Немедленно. Сто долларов за тридцать километров.

Водитель размышлял. Условия были необычные.

– Доллары? А настоящие?

– Я спешу. Могу обратиться к другому.

Водитель взглянул на Контатти, стоявшего поодаль.

– Вас двое?

– Нет. Я один.

Водитель явно сомневался, стоит ли связываться с незнакомцем. Юрек достал из кармана пачку банкнот и отсчитал несколько штук. Тот внимательно рассмотрел их.

– Садись.

Юрек махнул рукой Контатти, обошел грузовик спереди и сел рядом с водителем, тот включил двигатель, и машина, покинув парковку, выехала на автостраду.

Контатти между тем, сунув руку в карман, убедился, что хлороформ и вата на месте, и прошел на заправку к насосу, возле которого стоял грузовик.

Когда бак заполнился, водитель еще некоторое время о чем-то разговаривал с заправщиком, и Контатти, воспользовавшись этим, забрался в кабину. Поднявшись в нее, водитель был крайне удивлен появлению непрошеного гостя, который к тому же, мило улыбаясь, нацелил на него пистолет.

– Поезжай. И ничего не бойся, – услышал приказ водитель.

Он сел за руль, дрожа от страха и не спуская глаз с пистолета. Контатти обхватил его рукой за шею:

– Говорю тебе – сиди спокойно. – Он отложил пистолет и, достав вату с хлороформом, прижал ее ко рту и носу водителя, не оказавшего от страха никакого сопротивления. – Ну вот, а теперь подыши и расслабься.

Подождав немного, пока наркотик подействует, Контатти уложил уснувшего водителя на спальное место позади сиденья, пересел за руль и включил зажигание.

Большая американская машина медленно проехала вдоль высокой каменной ограды и остановилась неподалеку от входа на виллу. Уэйн и Суханов вышли из нее и направились к ажурным воротам, рассматривая сквозь них старика, который, продолжая опрыскивать растения, будто и не заметил, что подъехала машина.

– Эй, садовник! – окликнул Уэйн.

Шабе, опустив голову, продолжал свое занятие, словно не слышал. Уэйн крикнул громче:

– Мистер садовник!

Старик не реагировал и наклонился, пролезая под веткой, чтобы пробраться к соседнему дереву.

– Похоже, он слепой и глухой, – заметил Уэйн Суханову. – Позвоните.

Суханов позвонил. Только теперь Шабе обернулся и, увидев у ворот людей, с трудом передвигая ноги, направился к стене здания, где находился пульт дистанционного управления воротами.

– Нет, он не глухой, – заметил Уэйн.

– И вовсе не слепой, – заключил Суханов.

Раздался щелчок, и ворота открылись.

– Нас ожидают, – объяснил Уэйн старику.

Ничего не ответив, Шабе жестом велел им следовать за собой. Снял со спины баллон и не спеша направился к лестнице на террасу.

Гости двигались за ним чуть поодаль и не без некоторой настороженности.

– Я думал, что у послов на Западе более многочисленный и более вымуштрованный персонал, – негромко заметил Суханов.

Уэйн подыграл ему:

– В это время все они еще спят: забудьте о профсоюзах, товарищ.

– Знаешь, что мне приходит на ум. Что инициатива этой странной встречи могла исходить от тебя, Уэйн.

– Отчего вы, русские, такие недоверчивые?

Суханов незаметно ощупал под пиджаком пистолет.

– Оттого, что хотим оставаться в живых, молодой человек.

Они поднимались по ступенькам следом за Шабе. Властным жестом Уэйн остановил Суханова:

– Подожди тут. – И приказал Шабе: – И ты тоже стой, где стоишь!

Старик остановился с безучастным видом.

Поднявшись на террасу и сделав несколько шагов, Уэйн заглянул в окно и тотчас возбужденно позвал Суханова:

– Иди, иди сюда! Быстрее!

Глаза его блестели. Он увидел, что Шабе остановился недалеко от стеклянной двери и кивком приглашает войти. Уэйн снова, теперь уже вместе с Сухановым, заглянул в окно. Мерилен сидела возле горящего камина, облокотившись на ручку кресла, в одной руке ее был стакан с молоком, а другой она придерживала на коленях газету. На лице ее, склонившемся к газете, и на светлых волосах играли отблески огня. В вырезе платья видна была крупная красная роза.

На столике рядом был накрыт завтрак, из пепельницы поднимался дымок от сигареты.

Открыв балконную дверь, Уэйн первым вошел в гостиную и сразу же направился к Мерилен. Глаза его сверкали – он предвкушал радость победы и торжество мести.

– Наконец-то мы увиделись, Минни!

Она не ответила и вообще никак не реагировала, будто не слышала его. Какой-то легкий шум заставил Уэйна обернуться. Он увидел изменившееся лицо Суханова и за ним Шабе. Старик закрывал за собой дверь, но его правая рука сжимала крупный пистолет с глушителем, ствол которого упирался в спину Суханова.

Уэйн хотел было достать оружие, но остановился, потому что Шабе, оттолкнув Суханова, тут же прицелился прямо в него.

– Значит… ты и есть… старик…

Отходя боком и держа обоих под прицелом, Шабе кивнул.

– Опусти пистолет, – сказал Суханов. – Мы пришли сюда говорить, а не стрелять.

– Но вы вооружены.

– Ладно, – согласился Уэйн, – сложим оружие.

– Сначала вы. По очереди.

Нарочито замедленным движением Суханов достал свой пистолет и положил рядом на полку. Шабе кивнул и посмотрел на Уэйна. Американец тоже оставил свое оружие.

– Теперь твоя очередь.

Шабе осклабился в своей страшной улыбке, по-прежнему целясь в обоих.

– Там у вас целая куча вооруженных людей, а я один. Мы квиты, так что давайте поговорим.

Взбешенный, Уэйн обернулся к Мерилен:

– Что означает эта шутка? Смотри, Мерилен…

И только тут он, потрясенный, понял, что все это время Мерилен сидела неподвижно, не меняя позу, словно восковой манекен. Он шагнул к ней, присмотрелся и увидел, что лицо ее и руки были мертвенно-синими, окоченевшими. Перед ним сидел труп. Ниточка дыма, поднимавшегося из пепельницы, исходила от уголька, а не от сигареты. Голос Шабе зазвучал властно:

– На пол, оба! Сесть и сложить руки на коленях!

Они повиновались. Сели на ковер, как велел старик, и это лишало их возможности как-либо действовать. Шабе посмотрел на Уэйна:

– Мы ведем рискованную игру. Но ты нарушил правила, ты смошенничал.

Уэйн с презрением ответил:

– В нашем ремесле не существует никаких правил.

– Одно правило установлено мною.

– И что же это за правило, старик?

– Вспомни, что ты сделал с Рудинским.

Уэйн растерялся. Но только на мгновение, когда в памяти возникло искаженное от боли лицо Юрека во время мучительной пытки инъекцией. Уэйн понял истинную роль Юрека и даже закусил губу, настолько сильными были сразу оба чувства, захватившие его, – злость и восхищение.

– Понимаю. Должен поздравить его. Он настоящий ас в своей профессии.

Шабе двинулся к нему. Его мрачная, худая как скелет фигура нависла над стоящим на коленях Уэйном.

– Мое правило: никаких пыток.

Он выстрелил неожиданно и прямо в лоб. Уэйн был убит мгновенно.

Суханов заметался было, но старик, резко повернувшись, ударил его в лицо пистолетом и стал смотреть, как тот прижимает рукой щеку.

– Мы остались вдвоем, товарищ, – сказал Шабе по-русски.

Суханов был поражен:

– Товарищ?

Шабе кивнул:

– Ветеран.

В глазах Суханова блеснул лучик надежды.

– На кого работаешь?

– Тебе должно быть известно. Ты ведь знаешь меня.

– Никогда не видел.

– Поройся в памяти, Суханов.

– Я не знаю, кто ты такой, – сказал Суханов, пристально вглядываясь в Шабе. – Это какая-то ошибка.

Шабе печально улыбнулся:

– Никакой ошибки тут нет.

Он полез в карман и достал смятую записку. Это был клочок бумаги, на котором охранник НКВД, некогда пытавший Шабе, написал имя своего начальника, перед тем как его настигла неминуемая месть Шабе, то есть смерть.

– Узнаешь почерк? – спросил он Суханова.

Тот взял листок, прочитал свое имя, запятнанное пожелтевшими каплями крови, и услышал, как Шабе произнес:

– Это написал один твой коллега, которого больше нет. А ты тогда носил бороду.