Жара в Архангельске

Зима в городе Архангельске в конце января всё-таки взяла своё. Столбик термометра опустился аж до минус двадцати градусов, лужи на дорогах подмёрзли, и завыли-закружились с порывами ветра снежные метели.

Никки знала, с кем Даниил провёл эти новогодние праздники. Она также догадывалась, почему он почти перестал появляться у неё дома. За весь месяц он пришёл только два раза, и оба раза был сам не свой, на Никки не обращал никакого внимания, а всё время у неё дома проводил исключительно за компьютером.

– Треснуть тебе, что ли, по балде?! – возмущалась Надя, старшая сестра Никки, – Когда ты перестанешь позволять этому альфонсу вытирать об себя ноги???

– Надя, не надо так говорить про Даниила, – отвечала Никки, – Он не альфонс.

– А кто же? Неужели не видишь, что он приходит к тебе исключительно ради интернета? А как только приехала эта московская шалава – побежал к ней, а не к тебе! Где твоя гордость, сестричка?

– У нас с тобой, Надя, разные мировоззрения.

– Только не надо мне излагать свою точку зрения, всё равно я её не приму, – отрезала Надя, – А если этот альфонс явится сюда ещё раз – он полетит отсюда вверх тормашками! Ясно? Что ты на меня глазами хлопаешь?! Я тебе ещё раз говорю – не можешь защитить себя сама, это сделаю я.

– Ладно, – неожиданно сказала Никки, – Только ты, пожалуйста, не беспокойся: свои проблемы я уж как-нибудь решу сама. Договорились? …Даниил шёл бесцельно по городу, не обращая внимания на метель, бьющую прямо в лицо. Ему всё здесь напоминало об Оливе – и, как ни убеждал он себя в том, что он нисколько не влюблён в неё – не думать о ней он просто не мог. "Но ведь так не должно быть, – думал он снова и снова, – Ведь это не любовь. Какой мне смысл думать о ней, если от этого только хуже…" Он дошёл до перекрёстка, сам не зная зачем, свернул на Садовую и… очутился на пороге Никкиной квартиры.

Никки открыла дверь и молча посторонилась, пропуская его. Даниил посмотрел на неё и сразу всё понял. Такой он не видел её ещё никогда – она ничего ему не сказала, но в её глазах уже не было того преданного восторга и любви, которые он привык видеть в глазах влюблённых в него девушек. Она молча пристально смотрела на него, и этот новый, презрительно-строгий взгляд её Даниила даже покоробил.

– Интернета сегодня не будет, – холодно произнесла она.

– Я ж не за интернетом пришёл, – сказал Даниил.

– Хм… А зачем же?

– Ну… как зачем?

– Не знаю, зачем, – устало обрубила Никки, – У меня уже давно такое чувство, что ты приходишь не ко мне, а к моему компьютеру.

Даниилу стало стыдно. Он молча постоял в прихожей, низко опустив голову. Затем произнёс:

– Это не так, Никки…

– Разве? – она вскинула на него глаза, – А по-моему, это так и есть.

– Никки… – на Даниила было жалко смотреть, – Никки, я очень несчастлив…

– В чём же ты несчастлив? – она пыталась ещё казаться строгою.

– Я запутался…

– С этого и надо было начинать, – Никки прошла в свою комнату. Даниил прошёл вслед за ней и остановился в нерешительности.

– Просто пойми, мне тоже больно… И я… я чувствую твою боль…

– Хватит, Даниил, – сказала Никки, – Ты сам виноват в том, что с тобой происходит. Сам – понимаешь? Ты сам создал для себя эту ситуацию. Я хотела помочь тебе, но тебе ведь это не надо… А мне тоже надоели твои загоны и макароны на ушах…

– Никки, я… – Даниил запнулся, – Я люблю тебя, Никки…

Он обнял её. Никки не сопротивлялась. Она старалась не обнимать его и вообще отвернуться…

Часы тихо тикали на тумбочке. За окном было темно. Темно было и в квартире, где, кроме Никки и Даниила, не было никого.

– Надо бы извиниться…

– За что? Тебе не за что извиняться.

– Да нет, есть за что…

Никки промолчала. Оба в этот момент подумали об одном и том же, но не стали это озвучивать. …Олива не знала ничего об этом, находясь в Москве, но где-то в начале февраля начала как-то смутно подозревать, что Даниил ей изменяет. Она почувствовала, что что-то изменилось в их отношениях, появилась какая-то напряжённость. Олива пыталась отогнать от себя подобные мысли, но они лезли настырно ей в голову, заставляя подозрения ещё более укрепляться в её душе. Вот он сидит в аське – странно, у него же нет дома интернета! У кого он ещё может сидеть, если не у Никки?..

– Привет, подруга! – написал Оливе Даниил.

"Какая я тебе, в жопу, подруга?!" – разъярённо подумала она. Вслух же спросила:

– Ты где щас находишься?

– Я дома, – отвечал он, – С ясновидением проблемы?

– Да нет никаких проблем, – Олива вырубила аську.

"Он у неё, это ясно как белый день, – думала она, лёжа в постели ночью и не смыкая глаз, – Голову даю на отсечение, что у неё он! Уххх, мормышка проклятая!!!

Ну погоди…" "Но ведь, с другой стороны, он и раньше от неё сидел в инете, – рассуждала Олива сама с собой, – Мне это, конечно, ещё тогда не нравилось, но ведь в этом не было ничего такого, чтоб подозревать в измене… Что же теперь-то изменилось?" "И всё-таки, изменилось многое, – думала она, – И ты сама об этом догадываешься…" Так Олива и не смогла уснуть в ту ночь. Не уснула она и на следующую ночь, и на послеследующую. Подозрения грызли её как чёрные ядовитые черви. Выход был только один – поговорить с ним начистоту…

Вечером Олива, как всегда, вышла в аську. 42nteller был онлайн. Но ей даже не пришлось первой заводить этот разговор – он её опередил.

– Привет, – написал он ей, – Как твои фантазии сегодня?

– Мои фантазии хорошо, – отвечала Олива, – Правда, ты мне снился где-то седьмого числа, но я не помню, как именно.

– Постарайся припомнить.

– Ну ничего хорошего мне не снилось тогда, это точно.

– Это понятно, – сказал Даниил.

– Почему понятно?

– Ну, зная устройство твоего мировоззрения, вполне понятно. Страхов много ещё.

– Каких же, например?

– Страх "меня не любят".

– И неправда! – вскипела Олива, – Просто меня бесит, когда на меня возводят напраслину. Вот тоже выдумал "страх" какой-то… Нет у меня никаких страхов, понятно? Особенно тот, который ты назвал. Чтоб ты знал, любят меня многие, и я не нуждаюсь ни в чьих подачках.