Хюльдра (СИ)

- Ладно, хватит болтовни. Раздевайся, - велел он, подойдя кней и бесцеремонно спустив с ее плеча лямку топика.

Алиса задрожала всем телом, как загнанная в угол кошка, нотут в незапертую дверь вихрем ворвалась ее сестра.

- О, еще одна! Коньяк будешь? – обрадовался Черноглазый. Оннаправился к шкафу, видимо, чтобы достать еще один бокал, совершив очевиднуютактическую ошибку – повернулся спиной к Анфисе Заваркиной. Та, оглядевшись,схватила титановую клюшку для гольфа из нового набора Сан Саныча, который тотеще не успел донести до дома, и обрушила ее на затылок Черноглазого.

Он рухнул на старый Алисин сервант, купленный еще вшестидесятых. Стеклянные полки провалились под его весом, стоявшие на нихбокалы посыпались на пол. Они падали на пол и разбивались один за другим, ивскоре вся комната была усеяна мелкими осколками. Пока испуганная Алисаоценивала ущерб, Анфиса подошла к столику и ткнула пальцем в порошок.

- «Фен», - заключила она, понюхав и попробовав на язык, -дешевый, плохой и грязный. Не наш.

Она бросила взгляд на поверженного врага, и вдруг, увидевего с этого ракурса, застыла, как вкопанная. Эта кожаная куртка, неприметныеджинсы и ботинки, напоминавшие видом часть мотоциклетной амуниции, эта лысаяголова и широкие плечи вдруг навели ее на какую-то мысль, которую она и недумала озвучивать.

- Мальчики, помогите мне, - сказала Анфиса в сторону двери.

Вошли «мальчики» - два здоровенных амбала бандитского вида.

- Здрасти, - вежливо поздоровался с Алисой один из них. Такивнула.

- Ребят, тут такое дело, - начала Анфиса, - вы егоприхватите, отвезите на старую и там легонько попрессуйте. Не нежничайте, но ине усердствуйте. Мне придется самой с ним поболтать, чтобы он забыл этот адрес.Я вас догоню. Мне сестру надо вразумить.

С этими словами, Анфиса протянула вежливому амбалу небольшойсверток. Тот радостно ощерился, кивнул и вместе с напарником поднялЧерноглазого. Алиса вдруг вспомнила их: мелкие дилеры, единственные, с кемработал Вася напрямую, в обмен на мелкие услуги подобного рода отсыпая имчуточку больше за меньшую сумму. «Старая» - это покинутая Васей лаборатория впромышленном районе.

Амбалы закинули руки Черноглазого себе на шеи и теперь всёвыглядело так, словно они ведут своего пьяного товарища. Легенду портила толькокровоточащая ссадина на затылке их жертвы.

Анфиса, закрыв за «мальчиками» дверь, повернулась к сестре.Алиса услышала много нелестных эпитетов в свой адрес, но основным лейтмотивомгневной Асиной речи стало мрачное пророчество, что если она, Алиса, неперестанет якшаться с психами, наркоманами и прочими нуждающимися в ласке иутешении, если не пересмотрит свой образ жизни, то рано или поздно ее ждутколоссальные неприятности.

- Я отхожу от дел, - сказала Анфиса, - я буду заниматьсяжурналистикой. Как ты понимаешь, это совсем иная область деятельности. Яобрываю старые связи, а новые появятся не скоро, а вряд ли они будутпредставлять собой скорых на расправу «торчков» с окраин. Моими коллегамистанут жеманные гомики, которые из тяжелого поднимали только бутерброд с икрой.Мы с тобой остались одни. Я – не Вася, я не умею выкручивать руки и выкалыватьглаза. Я не смогу тебя защитить. Более того, это тебе придется меня защищать.

Анфиса указала на свой заметно округлившийся живот: она былана шестом месяце беременности. Алисе стало стыдно.

- Прости, - прошептала она.

- Спасибо, что сказала это, - смягчилась Анфиса, - подумайнад тем, что сказала тебе я.

Анфиса ушла, а Алиса провела остаток вечера, выковыриваяосколки из ворса ковра, и предаваясь самобичеванию. Образ Черноглазого, как ейказалось, теперь навсегда связан для нее со жгучим стыдом.

Но она ошибалась.

Алиса поняла это на следующей неделе, когда увидела его вморге. Его челюсти были вырваны, пальцы отрезаны, череп смят, но это точно былон! Вот едва затянувшийся ожог на запястье: он тыкал в себя сигаретой тойночью, когда скинул свою подружку с крыши. Вот царапины на руках от осколков ееразбитого бара. Вот рядом лежат его мотоциклетные бутсы, его джинсы – Алисаникогда не жаловалась на память, а, находясь в состоянии стресса, запоминалавсе до мельчайших деталей.

Но на стойке, вперемешку с одеждой, снятой с трупа,найденного на пустыре в промышленном районе, лежала куртка ее брата Васи. Егобумажник. Одна из его серег.

На большом пальце изуродованного трупа Черноглазого виселабумажная бирка с надписью «Василий Заваркин».

- Да, это он, - сказала Анфиса полицейским – следователю иоперативнику, расследовавшим исчезновение Васи – и патологоанатом закрылЧерноглазого простыней.

Алисе без труда удался образ безутешной сестры: она была вшоке. Полицейские проявили сочувствие к ней и к беременной Анфисе и не сталирассказывать подробности зверского убийства «их брата». Алиса больше никогда ихне видела.

Выйдя на свежий воздух, Алиса глубоко вздохнула, вытесняя излегких запах формалина. На крыльце морга курила Зульфия – Анфисин редактор –она была бледна как смерть, а ее темные волосы трепал февральский ветер.

- Не спрашивайте, - сказала Анфиса, - Вася Заваркин отнынемертв.

Тогда, кажется, впервые в жизни, Алиса в полной мереосознала, какие чудовища ее сестра и ее брат.

И то, какое чудовище она сама. Ее втянули ее в соучастие впреднамеренном жестоком убийстве, но она не чувствовала ни стыда, ни страха.Алиса думала лишь о том, что могло бы случиться с ней, если Анфиса не подоспелабы вовремя и не действовала бы столь решительно.

Там на пороге морга ее охватило странное спокойствие. Алисачувствовала причастность к темному миру, в котором обитали чудовища, царилиразрушение и смерть, но эта причастность дарила ей окрыляющее чувствобезопасности. Как будто она, отучившись в университете самый сложный семестр –наконец приехала домой на каникулы… Ее демоны защищали ее.

История вторая.2006 год. Весна. Главная площадь поселка Дубный.

- Где ты была? – полюбопытствовала Алиса, с улыбкойзаглядывая Анфисе в лицо. Та, как обычно, глядела себе под ноги и о чем-торазмышляла.

- Ты сама знаешь, - ответила она, на секунду подняв голову ивзглянув на сестру, - зачем спрашиваешь?

- Потому что ты впервые посетила в загородную резиденциюсвоего мастера поздним вечером, - Алиса скорчила хитрую рожицу, - расскажи!

- Романы с высокопоставленными женатыми чиновниками – это потвоей части. А я сюда по работе приезжала, - зевнула Анфиса и повертелаголовой, - где ты припарковалась?

- Да, брось, расскажи, - заныла Алиска, - неужели он тебе никапельки не нравится? Он же такой… Приятный на вид и окруженный ореоломтаинственности.

Ей было очевидно, что сестра не крутит роман с губернатором,иначе Алиса узнала бы об этом первая. Но несмотря на то, что Аська без концаповторяла, что сохранит отношения с Федором Гавриловичем Кравченкоисключительно профессиональными, Алиса не теряла надежды на их эволюцию. Анфисаему нравится, это и слепому ежу понятно! Чего только стоят вечера, которыегубернатор проводит в ее мансарде или его забота о ней во время беременности! Ито, как он надевал ей сапоги, и то, что рожать пристроил в лучшую палату вбольнице Святого Иосаафа, под надзор жены своего заместителя Колдырева! Если быАлиса не знала всей правды, она обязательно подумала бы, что Анфисин ребенок отКравченко!

Алиса хотела было снова заныть на предмет более трепетногоотношения к Федору Гавриловичу, но ее внимание отвлекла на себя пожилая дама ссобачкой. Она была одета в длинное шелковое платье и куталась в шаль, ее седыеволосы были аккуратно причесаны, а ее собачонка, померанский шпиц (Алиса всегдасебе хотела такого), гавкала и подпрыгивала у ее ног. Они переходили дорогу внеположенном месте, и на них на бешеной скорости неслась темная иномарка.

- Осторожно! – крикнула Алиса, выбросив руку вперед, словнопытаясь защитить старушку с собачкой. Старушка оглянулась, но было поздно:иномарка, врезавшись бампером ей в голени, подбросила ее на пару метров надземлей. Она нелепо взмахнула руками, будто пыталась улететь, но тщетно: онаупала на асфальт в нескольких метрах от места столкновения. Ее шальспланировала следом.