Приключения Шоубиза (СИ)

— Привет. Это я. Нам надо встретиться.

Я был в запарке и поэтому невежливо рявкнул ей в телефон:

— Я сейчас не могу. У меня гастроли. Позвони месяца через два.

В трубке замолчали и отключились. Через пять минут я уже ругал себя последними словами за душевную черствость, а еще через десять минут я напрочь забыл о Райкином существовании. Меня закрутил водоворот моей самой любимейшей на свете работы.

Я вбросил Герку в гастроли, словно шайбу между двумя клюшками. График был очень напряженным — сорок городов за два месяца. Это в среднем полтора дня на один город. Представьте себе количество километро-часов, человекодней и всей прочей гастрольной бухгалтерии.

Концерты были классными. Я придумал один забавный приёмчик — вся подтанцовка была загримирована под артиста. Получилось очень забавно, и мы разыгрывали на сцене целый спектакль. Этакие современные клоны, а всех озвучивает один человек. Мини-спектакль шел с «аншлагами».

Мы честно отрабатывали положенный концерт и летели дальше и дальше, города через неделю слились в какой-то один сплошной гостиничный номер и усредненный концертный зал. А еще встречи с ветеранами, школьниками, студентами, чиновниками мэрий, отделов культуры, полезные связи и знакомства, встречи с просто поклонниками и поклонницами, улыбки, от которых к вечеру болят все мышцы лица, моря-океаны цветов, гостеприимство хозяев, доходящее иногда до полного обожания с элементами абсурдности. Гастрольные гостиницы и крысы — это еще полбеды! А вот банкеты — это седой кошмар! Банкет хорош, когда он бывает один раз в месяц. А лучше — в три. Но когда банкет — ежедневное мероприятие — это очень скверно. Это жуткий напряг для печени, желудка и мозгов. А хозяева же стараются, и деться от них никуда невозможно.

И все это надо терпеть. Зритель не виноват, что ты устал и хочешь послать к черту свою всемирную славу уже через месяц такой собачьей жизни. Мы постепенно втянулись и пообвыклись. Старались побольше спать и есть хотя бы днем по расписанию — без этого можно серьезно подорвать здоровье.

Герке же все было в кайф. Преимущество молодости заключается в том, что все когда-то бывает впервые, и от этого оно интересно и его хочется сразу и много. Слава — вещь хорошая, но с ней надо уметь обращаться. Иначе она задавит тебя в своих объятиях, сомнет и уничтожит твой разум и умение здраво рассуждать. Слава — очень опасная дама, и к ней надо относиться с почтением. Или хотя бы с уважением. Но пренебрегать её потенциальным присутствием совершенно нельзя. Это опасно. Она подкрадется к тебе внезапно и всегда захочет забрать свое. Вот здесь и подстерегает главная опасность — как бы вместе со «свое» она не забрала всего тебя. Каждый борется с этим по-разному. Каждый придумывает для себя наилучшие способы не сбрендить. На мой взгляд, лучший способ — это работа. Все дальше и дальше надо уходить в свои роли, в свои песни, просто хорошо делать свое дело и получать от этого наслаждение. Тогда можно удержаться от бездумного и бессмысленного падения. Падать — это всегда вниз. А это глупо, если всю жизнь шаг за шагом ты взбирался на вершину мастерства.

Работа, признание достоинств твоего труда, короткий отдых и новая, следующая работа! Вот смысл и кайф жизни артиста! Но это моё сугубо личное мнение.

Два месяца закончились. Мы возвращались в Москву. Здесь очень уместно расхожее выражение «усталые, но довольные». Но это правда.

Первая неделя после гастролей пролетела мгновенно. Все спали. А во сне, как водится, время и летит быстро.

Когда первый шок от гастролей прошел, и я обрел возможность нормально соображать, я позвонил Бобру. Тот был очень рад меня слышать, что привело меня в тихий приятный восторг. Мы встретились в его офисе, и после первых минут взаимных дружеских рукопожатий перешли к спокойной почти приятельской беседе. Я рассказал Бобру, как все прошло, особо отметил Герку — парень выдержал боевое крещение так хорошо, как это мог сделать только человек, действительно преданный профессии. Палпалыч был доволен и выразил это совершенно необычным образом. Он позвонил в бухгалтерию и попросил главбуха зайти на пару минут. Дородная тетенька в костюме «белый верх — черный низ» с достоинством вплыла в его кабинет пять минут спустя.

— МарьИванна, мне нужна квартира, двушка, недалеко от метро, — Бобер перечислял это, загибая пальцы, а у МарьИванны глаза потихоньку выползали поверх очков. Бобер наконец заметил это и, усмехнувшись, сказал: — Да вы не поняли. Это не для меня.

У МарьИванны отлегло от сердца, и она шумно выдохнула воздух. Не мудрено — ее богатющий шеф ни с того ни с сего требует малолитражную «двушку» недалеко от метро.

— Это для нашего нового сотрудника, — как там бишь Герку-то по батюшке, то есть по паспорту? — спросил он, поворачиваясь ко мне.

— А вот у меня как раз ведомость на руках, — засуетился я, залезая по локоть в мой необъятный портфель, набитый всякими сметами, отчетами и прочей бизнес-бумажной ерундой! А как же. Отчеты — это важно. Отчеты — это доверие начальства. И они у меня всегда в полном порядке. На случай, если проверят. Но обычно мне верят на слово. Репутация!

МарьИванна записала все данные и уплыла.

— Нечего пацану по съемным квартирам шляться. У него должен быть полноценный отдых. Раз ты говоришь, что он работает как вол, то надо, чтобы наше молодое дарование высыпалось, и при этом у него не болела голова о завтрашнем куске хлеба. Пусть поет. Все остальное мы обеспечим ему сами.

Я зауважал Бобра еще больше. Я насмотрелся, как в шоубизнесе сильные относятся к слабым. Часто — это просто брошенный к ногам кусок хлеба в виде разовой денежной подачки. Небольшой. Чтобы знали свое место.

Такое человеческое отношение встречается крайне редко и нуждается во всемерном уважении.

Мы обсудили с Бобром план нашего дальнейшего захвата этой небольшой планеты, и Бобер, взглянув на часы, объявил, что сейчас самое время перекусить. Кушать в офисе он не захотел, и мы поехали в «Пушкин».

Через четыре часа я уходил оттуда сытый, довольный и очень гордый собой. Это случается со мной крайне редко. Дело в том, что я страдаю излишней самокритичностью, и это иногда портит мне жизнь. Но зато придает лоск и качество всему, за что я берусь.

Бобер за обедом как бы между прочим сообщил мне, что навел справки о месте моего обычного обиталища. Я немного напрягся — и что?

— Дело в том, — сказал он, дожевывая хорошо прожаренную отбивную, — что у меня есть к тебе неплохое предложение. Давай твою квартирку продадим, добавим немного денежек к вырученной сумме и купим тебе что-нибудь поудобнее. Как ты на это смотришь?

Я смотрел косо. Ну накой мне квартира побольше, если я живу один?

— Ну, как знаешь, — Бобер смотрел на меня удивленным взглядом. Видимо, в его практике человек, который отказывался от улучшения жилищных условий, попадался впервые.

Глава 13. Удивительный вечер!

Я решил посвятить образовавшиеся свободные часы ничегонеделанию. На сегодня мой список визитов был исчерпан, и мне захотелось просто побродить по Москве. Соскучился. Я чувствовал легкую усталость, которая всегда сопровождает человека после того, как он закончил какое-нибудь важное дело, и теперь не надо напряженно держать в голове все его детали. Но это было приятное ощущение, ощущение хорошо сделанной работы. Я приготовился насладиться этим ощущением, медленно прогуливаясь вдоль Тверского бульвара в сторону Арбата. Мне казалось, что меня ждет чудесный свободный вечер, который, впервые за много дней, я могу посвятить только самому себе. Но, видимо, Провидению так не казалось. Телефонный звонок не оставил камня на камне от моей прогулки.

— Алле. Привет, герой дня. Ну, удивил, так удивил! — хрипловатый голос не оставлял никаких сомнений в том, кому он мог принадлежать. Так безапелляционно себя вести мог только один человек на свете. И самое интересное, что даже не возникало сомнений, что она могла себя вести как-то иначе. Она всегда была очень органична. Даже в этой своей безапеляционности. — Так ты у нас еще и фильмы продюссируешь! Скромник. А я и не знала, что ты такой талантливый! Слушай, приезжай ко мне. А вот прямо сейчас. Да, и прихвати с собой свою восходящую звезду. А то у меня от афиш с его лицом уже в глазах рябит. Жду.