ТАЙНОЕ ОБЩЕСТВО ЛЮБИТЕЛЕЙ ПЛОХОЙ ПОГОДЫ (роман, повести и рассказы)

- Кого же он разоблачил? – спросил Оле Андерсон, обмениваясь улыбками с теми, кто тоже, как ему казалось, собирался задать этот вопрос.

- Вас, - ответил Председатель так, словно больше разоблачать было некого.

- Меня? Это шутка? – Оле готов был рассмеяться от явной обиды.

- Конечно, шутка, - легко согласился Председатель, словно обещая так же легко согласиться со всем тем, что еще услышит от Оле.

- В таком случае не нахожу ее слишком удачной. – Оле показывал, что он ничуть не обиделся и поэтому мог позволить себе немного нахмуриться.

- Согласен с вами. Наш Гость не слишком умеет шутить.

- А почему наш почтенный Гость сейчас не с нами? – спросила Софья Герардовна на правах той, кто ближе всего сидела к Председателю и дальше всего от Оле.

- К сожалению, он нас на время покинул. Но с ним успели встретиться Цезарь Иванович и наш уважаемый секретарь. И не только встретиться - они имели сним подробную беседу. – Председатель посмотрел в мою сторону с призывом, чтобы я неким образом подтвердил его слова.

Я понял, что от меня ждут отчета, и в нескольких словах рассказал о встрече с Гостем.

После этого Председатель, удовлетворенный моим рассказом, произнес то, что могло послужить к нему заключением:

- А теперь я попрошу моего помощника взять чек… - Все ждали, что помощником по-прежнему окажется Оле Андерсон, но Председатель протянул чек Цезарю Ивановичу. – Взять и получить по этому чеку деньги.

В ответ на обращенные к нему вопросительные взгляды Оле сделал вид, что считает случившееся простым недоразумением. Затем он посмотрел на часы так, словно это давало ему внезапный повод покинуть флигель, и, стараясь не привлекать к себе внимая (но тем самым, конечно же, привлекая), выскользнул за дверь.

По рядам пронесся вздох, в котором слышалось сожаление, но и угадывалось явное облегчение.

- Теперь я могу сказать вам, откуда у нас чек и откуда к нам прибыл Гость, - сказал Председатель, и я прочел в его взгляде просьбу поплотнее прикрыть дверь за покинувшим нас Оле.

Глава тридцать шестая. Цезарь Иванович просит сопровождать его в банк для получения денег по чеку. Я, разумеется, соглашаюсь.

После собрания Цезарь Иванович отвел меня в сторону, придерживая одной рукой за локоть, а другую закладывая ладонью вверх себе за спину, что служило у него признаком деликатного обхождения и старания соответствовать самым изысканным правилам приличия. Он посопел, кашлянул, сомкнул и разомкнул губы, подражая звуку откупориваемой бутылки, вытянул их трубочкой, словно это позволяло придать заготовленной фразе особую проникновенность, и со смущением произнес:

- Вы меня извините…

Я сдержанно кивнул в знак того, что принимаю его извинения, и он продолжил:

- Извините, ради бога.

- Да что вы, что вы!..

- Мне поручено получить деньги по чеку, как вы слышали. Но одному, признаться, боязно.

Из вежливости я изобразил удивление, хотя меня вовсе не удивило его признание: боязливость Цезаря Ивановича была мне хорошо известна. Он принял мое удивление за упрек, но оправдываться не стал, а наоборот, словно обрадовался поводу выложить предо мною все свои недостатки:

- Трусоват. Не скрою, трусоват, - доверительно зашептал он мне на ухо, прикладывая ладонь ко рту, - в чем вы меня не раз справедливо упрекали. Совершенно справедливо. Всякие ужасы мне так и мерещатся.

- Да вы такой же мнительный, как Полицеймако…

- Истинно так. Только и думаю: мало ли что там может случиться. Все-таки сумма о-го-го какая значительная. О-го-го какая!

- И что же вы от меня хотите? – Я смахнул с рукава бисерные капельки слюны, которой меня обрызгал Цезарь Иванович.

- Не могли бы вы меня сопровождать? Очень обяжете, очень… - Его распирало от желания непременно что-то добавить к этим словам, и он произнес: - Буду за вас Богу молиться.

Зная, какой он усердный молитвенник, я скептически усмехнулся и заметил:

- Ну, уж и Богу… То-то я вас в церкви ни разу не видел.

- А я в другую хожу… - вывернулся он.

- Какую это другую?

- Не в ту, что вы.

- А я, по-вашему, в какую?

- Вы в Преображенскую, а я – Михаила Архангела, что возле Авдотьиных адов.

- Михаила Архангела давно на ремонте. Закрыта. В ней не служат уже полгода.

- Что ж, я тогда в вашей церкви помолюсь. Только не откажите.

Ну, как тут откажешь, тем более что мы с ним друзья и единомышленники! Вместе деньги и протоколы в тайнике прятали.

 Я, разумеется, заверил, что готов ему помочь, не подведу, он может во мне не сомневаться.

- О, как я вам признателен! – Цезарь Иванович изо всех сил сжал мне локоть, словно у него не было иного способа выразить свою признательность.

Чтобы умерить его пыл, я с поспешностью перевел разговор в практическое русло.

- Только во что мы их положим? Не по карманам же рассовывать.

- Что положим? – Цезарь Иванович словно забыл, о чем он меня просил.

- Полученные деньги, конечно.

Цезарь Иванович показал, что и ему не чужда практическая сметка:

- Придется воспользоваться моими баулами. Вот они и снова нам понадобились, баульчики. – Он понизил голос, прежде чем задать один из тех вопросов, которые просто так не задают: - У вас есть какое-нибудь оружие?

- У меня есть здравый смысл, который подсказывает, что оружие лучше с собой не носить. Если что, это будет улика против нас же. К тому же не забывайте, от кого мы получили этот чек. – Мой внушительный взгляд на всякий случай напомнил Цезарю Ивановичу, о чем нам поведал Председатель за плотно прикрытой дверью.

Цезарь Иванович выдержал долгую паузу в знак того, что мое напоминание возымело на него действие. Но после этого улыбчиво, с заискивающей умильностью попросил, как напоследок просят о том, в чем уже получили отказ:

- Ну, хоть что-нибудь, а?

Он явно не хотел разоружаться.

- Разве что зонтик…

Цезарь Иванович посмотрел на меня с немым упреком: зонтик его не устраивал. Надо было ублажить этого ребенка более изощренной игрушкой.

- Зажигалка в форме пистолета вас устроит?

- Вполне. – Цезарь Иванович весь просиял от радости, что у нас будет с собой хотя бы нечто, похожее на настоящее оружие.

- Тогда приступим к делу. Медлить нельзя, - произнес я с решительностью, которая, на мой взгляд, и была лучшей заменой любому оружию.

Глава тридцать седьмая. Мы лишаемся чека и вновь обретаем его благодаря вмешательству того, в ком я узнаю  Гостя

Мы договорились, что Цезарь Иванович заедет домой за баулами, а я тем временем буду ждать его у банка. А лучше даже не у банка, а немного в сторонке, чтобы зрячие слепцы, остукивающие палочкой тротуары, пронырливые сыскари и ищейки, следящие за каждым нашим шагом, ничего не заподозрили, чтобы никто не подумал, будто здесь что-то затевается.

А то представляю, какой начнется переполох, суета, беготня, переговоры по рации…

Нет, я буду с самым беспечным и невозмутимым видом прохаживаться взад и вперед, словно единственная моя забота – немного размять ноги после долгого сидения за столом и подышать бодрящим утренним воздухом. Воздухом, слегка горьковатым от перезревших и размокших ягод рябины, чьи грозди краснеют на солнце, и облетевших кленовых листьев, просвечивающих багрянцем сквозь собравшиеся на лиловом асфальте лужи (более подробное описание утра придется опустить за неимением времени).

Конечно, я мог бы проводить Цезаря Ивановича до самого дома: все-таки у него с собой чек, доверенный ему Председателем. Да и спокойней ему будет со мной-то, раз уж он так всего боится. Но тут Цезарь Иванович проявил неожиданную смелость и удивил меня тем, что назвал излишней эту предосторожность, сославшись на Председателя, который его заверил, что деньги по чеку сможем получить только мы: из чужих рук чек попросту исчезнет.