Шагай вперед, мой караван... (СИ)

- Хорошая идея... - Левон погасил свет и, довольно неуклюже, перекинулся на половину жены. - Иди ко мне, моя Богородица.

За шутливым тоном он попытался скрыть нахлынувшие на него чувства, разбуженные напоминанием о том страшном дне, когда он терял жену. Лана давно подметила эту его особенность: стесняться своих собственных чувств - к ней, к детям.

Утро было свежее и, как почти всегда в Калифорнии, ясное. Солнце еще только поднималось со своего ночного ложа, не успев потопить в синеве коралловую вуаль рассвета. Лана медленно выруливала с drive way на улицу, когда Вика, сидевшая рядом, вскрикнула:

- Ой! Смотри!

Прямо посреди проезжей части стояли, внимательно глядя на них, дикие олени. Их было трое: олень-отец, коронованный ветвистыми рогами, олениха, грациозная, стройная, и ужасно трогательный олененок с растопыренными большими ушами, нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу.

- Какая прелесть!- умилилась Лана, останавливая машину.- Целая семья. До чего же они очаровательные. И совсем нас не боятся. Даже не пытаются убежать.

- Они голодные, мама,- сказала Вика, никогда прежде не видевшая так близко свободно разгуливавших диких животных. - Они просят у нас еду. Я сбегаю домой и что-нибудь принесу им.

Она вышла, захлопнула дверцу и остановилась всего в нескольких шагах от напряженно застывших, но даже не пытавшихся убежать животных. Вика и олени некоторое время смотрели друг на друга, это было похоже на безмолвный диалог. Наконец, она отвернулась от них и направилась к дому. Четвероногое семейство осталось стоять на том же месте. Проезжавшая мимо машина притормозила и, осторожно объехав горных гостей, продолжила свой бег. Лана боялась, что пока Вика будет в доме, олени уйдут. Но они, словно поняв намерения девушки, терпеливо ждали, глядя на дверь, за которой она скрылась.

Вика вынесла целый пакет с фруктами, овощами и хлебом и высыпала все это прямо на газон. Лана подумала, что дочка, должно быть, опорожнила весь ее недельный запас еаы, и ей теперь придется после работы заехать в супермаркет, чтобы восполнить его. Но вслух, разумеется, ничего не сказала.

- Поехали! - довольная, Вика уселась в машину.- При нас они все равно есть не станут.

Прежде чем свернуть на перпендикулярную улицу, Лана бросила взгляд назад через зеркало. Всё оленье семейство, сгрудившись у газона, уже расправлялось с угощением. Вика опять оказалась права. Самой ей и в голову не пришло бы, что дикие животные вот так - по-домашнему, могут просить у человека подаяния.

Добравшись без дополнительных приключений до freeway, Лана вырулила на carpool и, почувствовав себя более защищенной, прибавила скорость.

- Не скучаешь там одна, без нас? - спросила она дочь, чтобы завязать с ней разговор.

- Да разве я одна. Кругом столько молодежи. И потом, я вся в книгах. Они совершенно не оставляют мне свободного времени... Ты хочешь меня о чем-то спросить, мама?

- Конечно хочу. Ты устроила нам вчера очередной бенефис. Я не могла уснуть всю ночь.

- Не волнуйся за тетю Натель. Она с этим справится.

- Ты так уверенно говоришь...

- Я просто чувствую, что все будет хорошо.

- Так же, как ты почувствовала, что она окажется у нас дома?

- Конечно. Ведь я сама позвала ее, - проговорила Вика таким тоном, будто речь шла о самых обыденных вещах.

- Может и нашу с ней встречу устроила ты? - В тоне Ланы помимо ее воли проскользнула досада.

- А что, разве ты не рада?

- Ты меня с ума сведешь. Как давно ты обнаружила в себе все это?

- Что “это”?

- Вот такие неординарные способности.

- А чем они неординарные? По-моему, все нормальные люди должны обладать ими. Они заложены в природе человека. Просто не каждый об этом знает. А потому не умеет пользоваться.

- Инга права, у тебя все просто.

- “Просто” - единственный путь, чтобы все получалось. Знаешь, мне кажется, например, что всё гениальное проявляется радостно и играючи. А стоит на чем- то заклиниться и, бейся хоть головой об стенку, ничего не получится. Потому что, когда ты напрягаешься, ты уже не проводник, а сопротивление в цепи.

- О каких цепях и проводниках ты говоришь?

- А я знаю, - звонко рассмеялась Вика, будто новогодние колокольчики рассыпались по полу. - Ты так серьезно все воспринимаешь. Я и сама иногда не понимаю, что несу. Откуда-то приходит на ум, а я, как попугай, повторяю. Забавно, правда.

- Как когда ты лечила Натель?

- Ага. Только я ее не лечила. Я ее перепрограммировала. Лечить себя она будет сама. Мамуль, пожалуйста, давай поговорим о чем-нибудь другом.

- Например?

- Например о нашем кампусовском магазине, в котором абсолютно все имеет эмблему Беркли - от одежды до посуды. Кстати, следующий раз я вам с папой привезу в подарок чашки. На одной будет крупно написано “Berkeley MOM”, на другой “Berkeley DAD”, чтоб не путали и обо мне думали, когда будете пить чай... О! Кажется, подъезжаем.

Глава 25

Лана сидела над рукописью. Обе корректорши умчались накрывать столы - к концу рабочего дня в редакции намечалось крупное мероприятие по случаю 60-летия Нерецкого. Лане никак не удавалось сконцентрироваться, и это ее нервировало. Мысли, как чужие голуби на голубятне, так и норовили упорхнуть.

Зазвонил телефон.

- Ал-ло-о,- послышался в трубке загробный голос - глуховатый, тягучий, с пришептыванием. - Могу я поговорить со Светланой Прокофьевой?

- Я вас слушаю, - рассеянно отозвалась Лана, одновременно дочитывая обзац.

- Я по поводу вашей статьи “Черная и белая магия”.

- Да? И что же вы хотите мне сказать?

- Мне не понравилось, как вы отзывались о колдунах. Вы сами с ними когда-нибудь встречались?

- С экстрасенсами и ясновидящими много раз,- сказала Лана, откладывая рукопись. - А вот с колдунами - Бог миловал.

- Оно и видно. Иначе вы были бы осторожнее. Колдун - существо опасное. Его лучше не задевать.

- Это похоже на угрозу.

- Ну что вы. Всего лишь предостережение.

- Кто вы? Назовитесь. Вы не представились.

- Зачем вам мое имя.

- Простите, но на беседы с анонимными оппонентами у меня нет времени.

- Если я скажу вам, что я и есть колдун, этого будет достаточно?

- “Если скажете” или колдун?

- Да, Светлана. Вы разговариваете с настоящим, практикующим колдуном.

- Забавно. И что дальше? Вы хотите наслать на меня порчу?

- Упаси Бог!

- “Упаси Бог”? Колдуны тоже апеллируют к Богу?

- Так это смотря какие колдуны - белые или черные.- Играя всеми регистрами голоса, анонимный колдун стремился то ли напугать, то ли обворожить Лану. Напугать ее было не так-то просто. Обворожить - еще сложнее.

- Вы меня извините, господин Колдун, - обронила она холодно, - я очень занята. Вы еще что-то хотели мне сказать?

- Судя по вашим статьям, вы человек, в магических делах осведомленный. У меня есть для вас кое-что любопытное.

- Что именно?

- Любительские фотографии, на которых запечатлелось нечто, чему наука не может дать объяснения. И я, признаться, тоже. Мне хотелось бы услышать ваше мнение.

Лана заинтересовалась. Она предложила колдуну зайти с фотографиями на следующей неделе в редакцию.

В комнату, как цунами, ворвалась рекламный агент.

- Ну чего ты тут расселась! Сабантуй уже начинается. Всё без нас съедят.

Положив трубку, Лана подошла к зеркалу, чтобы поправить волосы.

- Слышала последние новости? Наш босс собрался продавать газету.

- И что теперь с ней будет?

- С кем?

- Не с кем, а с чем - с газетой.

- Посмотрите на нее! Ее волнует судьба газеты! - вкладывая в каждое слово максимум эмоций и театрально жестикулируя, вскричала Сильва. - Ты лучше подумай о том, что с нами со всеми будет.

- С тобой-то уж точно ничего. Тебя любой предприниматель с руками оторвет.

- Э-э, - отмахнулась Сильва.- Твоими б устами да мед пить. Ну пошли, пошли скорее. Шеф не любит, когда опаздывают.