Шагай вперед, мой караван... (СИ)

- Точно сказать не могу, но лет пять назад он сгорел до тла от пожара. Как “Моби Дик”. Его отстроили заново. Может поэтому он теперь “Пострадавший”.

Карине было безумно хорошо сидеть здесь, под самыми звездами, вдвоем с Давидом у интимно потрескивающего огня. Ей меньше всего сейчас хотелось думать о его girlfriend и о том,что скажут о них другие. Вкусный, терпко-сладкий коктейль приятно кружил голову. Забыть обо всем и всех, и просто наслаждаться! Просто на несколько минут позволить себе быть счастливой. Но она взяла себя в руки и холодно проговорила:

- Слушаю тебя, Давид.

Он замешкался. Начало не способствовало разговору по душам.

- Если ты собираешься слушать меня только ушами, то у нас ничего не по- лучится.

- У нас в любом случае ничего не получится.

- Тогда мне нечего сказать тебе, кроме того... кроме того, что я люблю тебя.

Она вскинула на него свои умопомрачительные глаза.

- А как же Пегги?

- Пегги - замечательный человечек. Я многим обязан ей. Она протянула мне руку помощи в самый трудный период моей жизни. Нас, как два затерянные в океане корабля, прибило волной друг к другу, и это помогло нам обоим удержаться на плаву. Но... я говорю об этом тебе первой, я никогда не любил ее. И очень подоз- реваю, что и она меня тоже. Ты считаешь, что из чувства благодарности я должен остаться с ней на всю жизнь?

Помолчав, Карина спросила:

- А если бы ты не встретил меня?

- Я понимаю, что ты хочешь сказать.Ты права. Ты помогла мне разобраться в самом себе. Но это, в любом случае, должно было рано или поздно кончиться.

- Ты не понимаешь другого. Я не хочу, не имею права вставать между вами. Это было бы подло с моей стороны.

- А мне нужно знать только одно, любишь ты меня или нет.

Вместо ответа она спрятала голову в сложенных на столе руках и беззвучно разрыдалась. Радостно улыбаясь, он тихонько придвинулся к ней и зарыл лицо в ее мокрых от слез волосах.

- Спасибо, - ласково прошептал он.

Она подняла заплаканное лицо. Глаза ее мгновенно просохли.

- Это ничего не значит, Давид. Мне с детства внушали - чужого не брать.

- Хорошо. Дай мне время. Но обещай, что не будешь избегать меня. Я должен знать, должен чувствовать, что ты есть.

Она улыбнулась.

- Обещаю.

- И ты позволишь мне поцеловать тебя?

- Нет.

- В щечку.

- Уже очень поздно, Давид. Мои родители знают, когда я прихожу с работы, и наверняка волнуются.

- Да, да. Уходим. Официант!.. - Он лукаво улыбнулся: - Но по той дивной аллее, что у твоего дома, нам все равно придется снова пройти. Ведь я не допущу, чтобы так поздно ты шла там одна.

Глава 27

В промежутке между двумя “парами” Инга решила пройтись. Как всегда одна, отчего и настроение у нее было соответствующее. Студенты сновали между корпусами и бунгало, сидели на газонах, потягивая соду, листая книжки. Больше всего Ингу раздражало, как они одевались. Специально разодранные, выцветшие джинсы, не известно на чем держащиеся. Мятые Т-шёрт. У всех поголовно намозолившие глаза кроссовки или, что еще хуже, пляжные шлепанцы через большой палец на босу ногу. Постсоветских эмигрантов, изучавших в колледже английский язык, можно было безошибочно вычислить по одежде. Не перенимая местную, с позволения сказать, моду, они продолжали одеваться так, как привыкли это делать у себя - опрятно, нарядно и, как правило, со вкусом, если не считать, что вкус - понятие относительное.

Было время ланча, и к уличному кафетерию подкатило, как обычно, кафе на колесах или, как его здесь называют, cataring truck.Инга поспешила занять очередь. Позади нее встал молодой человек, на вид лет двадцати пяти. Когда ее очередь подошла, ей никак не удавалось разобраться с кофейными стаканчиками, сахарницами и молочниками, и он помог ей. По тому, как он был одет и с каким серьезным видом, без тени улыбки, оказывал ей незатейливую услугу, Инга догадалась, что имеет дело со своим соотечественником.Именно им давалась труднее всего американская улыбчивая непосредственность и этакая безотносительная доброжелательность ко всем и всему.

С трудом протиснувшись на железную лавку, приваренную к длинному железному столу, Инга разложила свой ланч и приготовилась приступить к трапезе. Сосед по очереди пристроился за тем же столом напротив.

- Do’t you mind? - на ужасном английском спросил он.

- Не возражаю, - ответила она по-русски и улыбнулась.

- О-о! Землячка! - обрадовался он. - Какой сюрприз!

- Здесь такие сюрпризы на каждом шагу. У всех наших тётенек и дяденек, независимо от возраста, открылась неудержимая жажда знаний.

- А почему бы ей не открыться, если государство платит за обучение да еще и дает стипендию.

- Тоже осваиваете ESL? - поинтересовалась Инга.

- Что такое ESL? - не понял он.

- English Second Language. Вновь прибывшие эмигранты берут этот курс, чтобы изучить язык.

- Ага. Врубился. Тогда вы угадали. Кстати, почему бы нам не познакомиться, раз уж мы разговорились. Меня зовут Гарри. А вас?

Инга изучающе оглядела незнакомца. Он ей определенно нравился. Высокий, подтянутый, фигура спортивная. Коротко подстриженные волосы густые, почти черные. Лицо интеллигентное. Вот только глаза... Они безусловно красивые - большие, темно-карие.Но есть в них какой-то колючий сарказм и даже жестокость. А может именно эта неординарность ее и привлекла в нем?

- Инга.

- Очень приятно. И откуда вы, Инга?

- Из Москвы.

- Гм... А я из Еревана.

- Вы тоже учитесь на этом... как его... ESL?

- Нет. Я пришла в колледж после High school. Возьму несколько юнитов и буду поступать в университет.

- Значит, в Штатах вы обосновались окончательно.

- Думаю, что да. Мама и папа работают. А сестра учится в Беркли, - добавила Инга с гордостью, пропустив лишь слово “младшая”. Взглянув на часы, она за- торопилась.- Ой, извините, опаздываю на урок.

- Мы с вами обязательно встретимся! - уже вдогонку ей крикнул земляк.

На следующее утро, как всегда, на городском автобусе Инга отправилась в свой ненавистный LACC. С трудом высидела две пары. Ей всё не нравилось здесь - похожие на советские школы корпуса, выкрашенные в унылый серый цвет стены, вытоптанные, плохо ухоженные газоны, а главное - состав студентов и педагогов. Ей не нравилось, что коридоры и скамейки забиты ее соотечественниками всех возрастов. Ну какое же это американское учебное заведение, с досадой думала она, если в одних с тобой стенах учатся старики и старухи, если со всех сторон звучит русско-армянская речь.(Другую она, видимо, просто не различала) А между тем, ее родная сестра студентка элитарнейшего университета, при одном упоминании которого у “наших” отвисает челюсть от зависти и изумления. Конечно же Инга понимала, что так распорядились не родители, не судьба, а сама Вика, своим горбом, своими мозгами прокладывая себе дорогу. Но только от этого легче на душе почему-то не становилось.

Погруженная в такого рода невеселые мысли, Инга встала в хвосте длинной очереди к cataring truck.

- Как поживаете, Инга,- услышала она у самого уха.

- Hi, Гарри! - Она обрадовалась, что ей не придется скучать, выстаивая эту очередь.

Ее новый знакомый выглядел франтом, разительно отличаясь от расхлябан- ных, нарочито небрежно одетых местных студентов. На нем были идеально отутюженные брюки цвета слоновой кости и черная в кремовую полосочку сорочка с кремовым галстуком. А на ногах не кроссовки, не саббо, не пляжные шлепанцы, а нормальная кожаная обувь.

- О-о, вы даже запомнили мое имя! А я, признаюсь, поджидал вас.

- Поджидали? Зачем?

- Ну, ясное дело, зачем.Чтобы позавтракать, или, по-здешнему, “поланчить” вместе.

Инга невольно рассмеялась.

- В этом есть что-то смешное? - насторожился он.

- Да нет, вы просто напомнили мне наших иммигрантов. Они подхватывают отдельные английские словечки и используют их с русскими окончаниями. Вам наверняка приходилось слышать, скажем, такую фразу: “Его дропнули за прогулы” - Что сделали?