Перекресток семи дорог (СИ)

- Пребывание Вити здесь под строгим контролем ФСБ, все имеющие к нему доступ подписывали документ о неразглашении и уголовном преследовании в случае проникновения хоть какой-то информации за пределы больницы. Чувствую, Муха еще аукнется всем нам. Безопасности уж точно. Что-то могла бы прояснить Ольга, но ей сейчас не до наших расспросов. Она от Вити ни на шаг не отходит. Сердце обрывается смотреть, как она борется вместе с ним. – Тамара покачала головой.

- Долго он может быть в коме?

- Медицина до сих пор до конца не может объяснить причины и длительность этого явления. И, учитывая состояние Вити, пока оно хотя бы не стабилизируется, говорить о выходе из комы не приходится. Но я предпочитаю думать, что если кто-то там, – Тамара бросила взгляд наверх, – помог ему пережить все это, то он не даст ему уйти и сейчас. А я не уйду отсюда, пока он не очнется.

Думать о втором возможном исходе Тамаре не хотелось. Как ни крути, а мысли материальны, значит, надо думать только о хорошем. От обилия информации, моря вопросов, ни на один из которых не было внятного и четкого ответа, опухла голова, против воли Филатов уронил ее на подушку, устало закрыв глаза.

- Вот что, – заметив его состояние, Тамара наклонилась, вновь сжав его ладонь, – отдыхай. Я обещаю держать тебя в курсе и как только ты будешь в состоянии, пустить тебя к Вите.

- А ты? – Открыв глаза, он продолжал держать ее руку, хотя она уже привстала с кровати.

- Я пойду посмотрю, как там Оля. И через час консилиум по Вите. – Наклонившись, Тамара ласково коснулась губами губ мужа, провела рукой по его щеке и, поправив сбившуюся подушку, направилась к двери.

Проводив ее взглядом, Филатов закрыл глаза. Пчела, Пчела… В какой улей тебя занесло?

Закрыв за собой дверь, Тамара вздохнула. По-хорошему бы принять душ, выпить хотя бы кофе, но до консилиума оставалось меньше часа, а ей непременно надо проверить Ольгу. Сообщение Лерочки на пейджер, что результаты анализов Ольги Пчёлкиной на ее столе, пришло как раз перед тем, как заверещала сигнализация, оповестившая о ЧП в реанимационном отделении.

С легкой грустью бросив взгляд на кофеварку, Тамара взяла со стола листок и вышла из кабинета. Чтобы замереть, не сделав и двух шагов. Чуть не выронив из рук бумагу, она прислонилась к стене, качая головой:

- Господи… После всего этого ты не можешь разлучить их, не можешь забрать его…

Живот уже не болел, да и вообще ее физическое состояние было совершенно нормальным, и только присутствие в палате медсестры удерживало Ольгу, чтобы не встать и не пойти обратно к Вите. Часы на стене натикали уже четыре часа дня.

- Как он? – Встретившись взглядом с повернувшейся к ней девушкой, спросила она.

- Откачали. – Та села на стул у кровати, поправила одеяло. – У Тамары Александровны не забалуешь.

Ольга вздохнула, с ужасом вспоминая тот леденящий душу звук и прямую беспощадность монитора.

- Ваш муж настоящий боец. – Продолжила девушка – И отсутствие плохих новостей означает, что у него что-то да получается.

- Но я отчетливо слышала какой-то шум. – Вспомнив слышимые несколько часов назад знакомые звуки реанимационной сирены, Ольга сжала руку медсестры, надеясь, что, если бы это касалось Вити, от нее не стали бы скрывать. Тома ведь обещала говорить все, как есть.

- Ты не ослышалась. – Вместо уже открывшей было рот медсестры ответила возникшая в дверях Тамара, подойдя к кровати, коснулась рукой ее плеча. – Лера, будь добра, сходи в лабораторию за результатами Белова и Холмогорова. И выясни, не требуется ли все же ремонт в палате последнего. Охрана только матерится, ничего внятного от них я так и не добилась.

- Хорошо, Тамара Александровна. – Не смогла сдержать улыбку девушка и быстро скрылась за дверью.

- Саша? Кос? Анализы? – Ольга приподнялась на кровати, Тамара не без усилий уложила ее обратно. – Что с Витей!?!? – Переходя на полукрик, Ольга начала вырываться из рук Тамары.

- Успокойся. Все хорошо, все позади. – Помня данное Ольге обещание, Тамара рассказала о произошедшем в палате Виктора.

- Господи, когда же это все закончится!? Когда они уже оставят его в покое!

- Там сейчас такая охрана, что в палату и моль отныне не пролетит незамеченной.

Несмотря на бьющую Ольгу дрожь, Тамара не потянулась привычно за шприцом с успокоительным. А лишь мягко коснулась руки подруги и, когда та вновь посмотрела на нее, Тома протянула ей тот самый листок.

- Я арестован?! Нет, вы мне скажите, я что – арестован?!

Космос грозно нависал над пареньком в форме, ростом почти на треть ниже него, что того, правда, совершенно не смущало. Его невозмутимая непоколебимость и явная решимость стоять до последнего вызывали у Холмогорова искреннее восхищение, если бы не горячее, распирающее его желание покинуть эту палату.

- Космос Юрьевич, вы совершенно свободны в своих передвижениях, – спокойно ответил паренек, но, едва Холмогоров двинулся к двери, решительно выставил перед ним ногу, – в рамках этой палаты. Каждое ваше движение за ее пределами допускается только с разрешения доктора Филатовой и моего начальника.

- И кто этот самоуправец!? – Рыкнул Космос так, что фуражка покосилась на голове парнишки, он сам, однако, был все так же невозмутим.

- Кончай буянить, Кос, а то определю в другую больничку. – Голос достиг уха Холмогорова прежде, чем тот увидел его обладателя. – Выйди, выпей кофейку. – Посмотрел вошедший на паренька. Приняв под козырек, парнишка тут же скрылся за дверью. Как только они остались вдвоем, Введенский повернулся к Космосу. – Вижу, мои сдерживающие меры оказались не лишними.

- Какого черта, Леонидыч? – Смягчился Космос, присаживаясь на кровать.

- Пока мы не разберемся, как вооруженный киллер попал в палату интенсивной реанимации, вы все будете под постоянной охраной. – Введенский подошел к дивану, устало упал на него, бросив рядом тоненькую папку. – У палаты каждого из вас будет находиться мой человек. Ты, кстати, – прищурившись, поднял он глаза на Космоса, – не смотри, что Лешка ростом не вышел, да и вообще на вид несерьезный, у парня высший разряд по карате, ни одного промаха в тире и молниеносная реакция. Хотя признаюсь, самых лучших двоих ребят я поставил у Витиной палаты.

- Что там делал Муха? – Космос все прошедшие с момента происшествия часы пытался уложить в голове тот факт, что брательник Каверина оказался жив и здоров, а он все эти годы вымаливал прощение за убиенного сына Божьего Сергея. Была бы другая ситуация, он бы рвал и метал, прорыл бы подкоп под зданием на Лубянке, но достал бы этого выродка, чтобы задать один-единственный вопрос: «Нахуя?». Но сейчас его больше волновало, какого такого героя русской народной тот делал в палате Вити. Неужели месть за повязанного братца?

- Товарищ Мухин Сергей Дмитриевич после откровенного разговора по душам, – Введенский красноречиво потряс кулаком, – поведал нам, что все эти годы он, как и его горячо любимый брат, был искренне предан товарищу Овсянникову Матвею Степановичу, выполняя его несложные поручения за чисто символическую плату. Правда, – многозначительно поднялся в воздухе указательный палец, – позволившую за полгода тому же Сергею Дмитриевичу обзавестись двумя квартирами в Москве, дачей под Петербургом, машиной марки Лексус и подругой, одевающейся исключительно под теплым солнышком Милана.

- Что за Степашка? – Из всего потока слов Космос, как ему показалось, выловил самое главное.

- Овсянников Матвей Степанович… – Укоризненно покачал головой Введенский. – В прошлом полковник ГРУ, два года назад покинувший сие уважаемое ведомство по, так сказать, «согласованию сторон». Короче, – Введенский хлопнул рукой по лежащей рядом с ним папке, – были все основания предполагать, что товарищ Овсянников работает на Вашингтон, но не было доказательств. Поэтому решили обойтись хотя бы малой кровью, отлучив подозреваемого от соблазна.