Мои были (СИ)

Д. Гонцово, П, П. Созимский, Камский, Кировской обл.

Г. Краснотурьинск, Свердловской обл.

48. ПОМОЩНИК БРИГАДИРА.

Наступила весна 1945 года. В это время закончилась война СССР с Германией. Пришла страдная весенняя пора, а с ней неотложные сельскохозяйственные полевые работы, которые надо было чётко организовывать, быстро и качественно их выполнять. Колхозный бригадир пригласил меня работать у него помощником. Я в то время закончил пять классов средней школы и научился читать, писать, считать, измерять, оформлять несложные документы, что считалось для помощника бригадира в деревне достаточным уровнем знаний. Условия работы, как мне казалось вначале, были несложными. Надо было передавать колхозникам задания на выполнение определённых работ, самостоятельно решать мелкие вопросы. После выполнения заданий следовало измерить количество и определить качество сделанных работ каждым колхозником, рассчитать и начислить трудодни каждому за конкретно выполненную работу, и всё это записывать в индивидуальные трудовые книжки. Кроме того, в мои обязанности входило следить за качеством проводимых работ, докладывать бригадиру, или прямому руководству обо всех недостатках, недоработках, ошибках, промахах и других изъянах. И надо было постоянно говорить с людьми о предстоящих и проведённых работах, выслушивать их, записывать предложения и высказывания по улучшению, облегчению проведения работ, ну и конечно, выслушивать неудовольствия и замечания, которые адресовались к руководству, и которых было немало.

Работа помощника бригадира физически легче, но надо хорошо работать головой и много ходить пешком по объектам и полям. Ранним утром я быстро обходил все дома и давал задание каждому работоспособному члену семьи.

Вечером измерял количество и проверял качество выполненных полевых и других работ.

Мать не возражала и не отговаривала меня от такой работы, так как в тогдашнем моём возрасте в деревне она была престижна. Она только советовала быть внимательным ко всем и ко всему, с кем и с чем имеешь дело. Измерения, расчёты и начисления трудодней всегда делать точно и никогда не ошибаться. Документы готовить и писать правильно, быть аккуратным, чтобы не вызывать лишних нареканий, так как надо было работать с взрослыми людьми. И ещё исполнять точно все указания и распоряжения бригадира и выслушивать его, как старшего по званию и возрасту, учиться у него всему тому, что и как он делает сам (в том числе и неблаговидные дела?).

Решения по каким-либо серьёзным вопросам самостоятельно принимать я не имел права. Но довольно часто приходилось изменять выданное с утра задание во время рабочего дня, колхозникам, занятым на вспомогательных работах. В таких случаях надо было быстро реагировать на изменения в обстановке, и переводить работника с выполняемой работы и давать ему другое задание, к выполнению которого он зачастую не был готов, а это вызывало возражение и недовольство. Оправданием служило то, что изменяемая работа требовалась к выполнению в данное время, непредусмотренная заранее и более важная и нужная. Правда при этом терялись время и производительность труда. Хромала организация производства, и её надо было улучшать и заниматься ей надлежало всем членам колхоза, а руководителям - заранее предусматривать все, могущие возникнуть неполадки, "подводные камни" на производстве.

Результаты выполненных работ оформлялись в нарядах - ведомостях и в трудовых книжках. В конце каждой недели я приходил на полевой стан к работающим колхозникам и отчитывался перед ними о том, кто, как и какую работу выполнил, и сколько начислено ему трудодней за прошедшую неделю. Кто-то был доволен результатом своей работы, а кто-то нет. Я всегда говорил то, что есть в действительности, никогда не чувствовал к себе неприязни, и колхозники относились ко мне со вниманием. Всё-таки я худо- бедно справлялся со своими обязанностями, хотя они иногда выходили за рамки необходимых и дозволенных.

Через несколько недель меня неожиданно отлучили от этой работы. У бригадира, моего руководителя была семья, члены которой тоже работали в колхозе. После моего очередного отчёта перед колхозниками он вызвал меня к себе и повелел, чтобы я его сыну, работающему коногоном, начислил один трудодень за проработанный день. Я резко возразил, потому что по принятым в колхозе нормам всем коногонам начислялись три четвёртых доли трудодня за проработанный день, и это была повременная оплата труда вне зависимости от продолжительности рабочего дня, который в летнее время был достаточно долог. Изменить нормы оплаты труда без решения правления колхоза мы не имели права, и я наотрез отказался выполнять такое требование, мотивируя тем, что его сын ничем не лучше и работы выполняет не больше других коногонов. "Ну, не хочешь, не делай, уходи, а я найду другого помощника". Я ушёл заниматься другими делами. А другой помощник, которого пригласил бригадир, не справился с порученной работой и тихо ушёл.

А я оказался не тем человеком, который был нужен этому руководителю. Так я встретился с несправедливостью и с мелким хапугой. О справедливости говорили много и везде - в школе, в деревне, в колхозе, в округе все, у кого был язык, а воплощать её в настоящее дело оказалось непросто. Я пришёл домой и рассказал всё матери. Она быстро поняла, в чём дело и что произошло. Мать, как мне казалось, была сильным человеком, но разбираться и защищать меня, вместе с моим достоинством она не пошла. Она, взрослый человек, знала, что с руководством, пусть и мелким, связываться не стоит, ибо можно сделать себе ещё хуже. Это руководство может найти время, бросит все свои рабочие дела и сделает тебе такую пакость, от которой не отмоешься. Осенью мне хотелось пойти учиться в среднюю школу и продолжить своё образование в шестом классе. Однако расположенная в семи километрах от нас средняя школа была закрыта, так как у Советской власти не было средств на её содержание в послевоенные годы. А учиться в дальней школе, расположенной в районном центре, в тридцати километрах от нашей деревни, у нас недоставало средств. И мне пришлось забросить образование на долгие годы.

Прошёл год. Земля проделала свой путь вокруг Солнца в один миллиард километров и обернулась вокруг себя 365 раз. Наступила новая весна, а с ней в колхозе началась ежегодная весенне-летняя страда. Почти год я работал коногоном, извозчиком и в составе бригад занимался ремонтом и содержанием общественных хозяйственных объектов и дорог. О том, что мне пришлось уйти от бригадира, я не жалел. Позора в этом не было никакого. Да и колхозники понимали, в чём моя закавыка, и некоторые из них мне прямо говорили: "Что ты восстал против злобной воли бригадира, ведь он властен здесь делать всё, что захочет. Ну, написал бы ты его сыну трудодень за каждый проработанный день вместо трёх четвёртых трудодня, и никто бы этого не заметил". Нет, заметили бы обязательно. Колхозники умные люди, и не заметить такого не могли, и не надо из них делать дураков. Кроме того, в колхозе имелась контрольно--ревизионная комиссия, которая обязательно бы обнаружила несоответствие начисления трудодней действующим нормам оплаты труда, и тогда бы я превратился в "козла отпущения". Для меня это было бы не великим счастьем, и остался бы я круглым дураком.

И вот снова, как и год, назад тот же бригадир приглашает меня и предлагает работать с ним в качестве помощника. Сначала я не понял его. Какая-то нестандартная ситуация. Оказалось то, что в деревне нет человека, знающего эту работу и умеющего и могущего её исполнять. Я подумал и согласился с таким условием, что он не будет делать незаконных действий, после чего пришёл домой и поговорил с матерью. Она безрадостно выслушала моё решение и сказала: "Ты не от мира сего, ты белая ворона. Что мне надо научиться и уметь подделываться под мнение руководителя, угадывать малейшее желание его, и что нужно самому иметь волчьи зубы и лисий хвост, и понимать то, что ласковое дитя двух маток сосёт, и что надо уметь вовремя поддакивать и тонко льстить. У тебя этого нет. Ты не добьёшься в жизни ничего и не будешь богатым и счастливым вместе со своим упрямым характером и со своей справедливостью.