Мои были (СИ)

Д. Гонцово. С, Гидаево. Кировской обл. 1947-1948г.г.

52. ТРАНСПОРТНЫЕ РАБОТЫ.

Как везти зерно из колхозов, деревень, сохранить его в пути и привезти его сухим, кондиционным, не подверженным непогодой - дождём, слякотью. Расстояние - 50 километров, и чистое время в пути от колхозов до места назначения с грузом - десять часов. Время обратного пути без груза - пять часов. Очень хорошо тогда, когда погода стоит сухая, да ещё и солнечная. Очень плохо тогда, когда в летнюю или осеннюю пору ливневые дожди или мелкий нудный моросящий дождик, как будто проникающий всюду на ничем непокрытых возчика, лошадь и ценный груз. Дождевая вода может проникать через неплотную ткань мешков на зерно. Увлажнения его допускать нельзя. Укрывного материала в колхозе не было, никто его не давал, и разговоров об этом в бесконечно бедном колхозе никто не вёл.

Нам было трудно сохранить зерно кондиционным во время пути. А если начинался дождь, большой или малый, то спрятаться от него практически было нельзя на дороге в открытом пространстве, и при этом двигаться и не стоять на месте. Мешки с зерном мы старались укрывать прихваченными из дома тряпками, робами, зипунами, отрезками половиков, охапками сена, которое везли с собой для кормления наших лошадок. Или для укрытия воза срубали ветви с деревьев, растущих по сторонам дорог, и так сохраняли наш ценный груз в таком виде, в каком его загрузили. Если зерно не защитить в пути от непогоды, то на приёмном пункте строгие лаборантки могли его забраковать, а кладовщики не принять, и руководители отправить нас восвояси домой.

Катастрофой для нас это не было, но было очень накладно для колхоза, за что нас никто бы не похвалил и по голове не погладил. И лично для нас было неприятно то, что увеличивалось время нашей, возможно, бесполезной работы. Сена для питания наших лошадей было дано только на время, определённое выполнением конкретного задания. И, в случае поворота нас назад с грузом, лошадок наших мы не могли накормить полностью, чего допускать было нельзя. За порученную работу нам приходилось отвечать полностью самим, а руководство оставалось в стороне, хотя оно было обязано обеспечить нас всем необходимым для выполнения задания. Лучше всё-таки подготовиться к работе один раз и сделать её сразу, а не возвращаться к ней снова. Не все в колхозе это понимали. А мы сами старались брать в дорогу домашнюю одежду - старые пиджаки, зипуны, а в зимнее время нагольные шубы и тулупы, и этим спасались от мороза. А как наши лошади? В летнее и осеннее время, в ненастную погоду, они как-то переживали, как нам казалось. А в зимнее время во время ночёвки под открытым небом, что случалось, не так уж редко, это как пережить им?

Я был, наверное, в то время туп, и не понимал плохого состояния - настроения наших лошадей, а потом понял то, что надо хотя бы покрыть крупы своих лошадей тряпками, прихваченными из своих домов. Специальных попон для покрытия лошадей зимой для хотя бы какой-то сохранности здоровья лошадей в то проклятое время в колхозе не было, и не было разговоров об этом, так же как и разговоров о спецодежде для работающих людей. Если мы прикрывали своих лошадей хотя бы своими домашними тряпками, то они легче переносили существовавшие ночами невзгоды, а днём везли нас побыстрее и повеселее. А если за своей лошадкой поухаживаешь так, как за понравившейся девушкой, то она отплатит своей работой - вывезет тебя из трудных положений, ситуаций, перевезёт тебя через речку, болото, ручей, то есть отблагодарит своими действиями, даже в неожиданных случаях. А если ты поленился, не соизволил её вовремя накормить, напоить, защитить от дождя, мороза, то она может не сделать того, что ты ожидаешь от неё, да и не только ты, а и колхоз, в котором вы работаете.

Как возили из деревни зерно, отобранное у крестьян, и где его принимали и выгружали, как осуществлялась защита его от непогоды, мы не знали. Не было об этом никакой информации, никто об этом ничего не говорил и не писал. А говорили и писали только то, что в нашей стране всё хорошо, что при Советской власти плохого ничего нет и быть ничего не может. Но это говорили и писали чиновники высоких рангов и небожители, расположившиеся на самом верху власти страны, не высовывая свои головы из окон высоких кабинетов. Они не знали и не хотели знать крестьянского дела и не решали насущных вопросов, касающихся деревни. А только требовали и заставляли бесконечно работать и производить продукцию, которой они могли распорядиться по своему усмотрению, без согласования с работающим народом. А написать на бумаге и распространить свои не всегда умные идеи они могли, не боясь ответственности и никого, так как себя считали небожителями, а всех нижестоящих, приземлённых считали винтиками, "быдлом" способным исполнять их зачастую бессмысленные, ненужные, а то и преступные приказы и распоряжения.

Нам приходилось вывозить продукцию сельского хозяйства из колхозов и деревень в места потребления - в основном в райпромкомбинат, расположенный в районном центре - селе Лойно, и на железнодорожные станции "Верхнекамская" и "Раздельная" (бывший 19-ый ОЛП. Вятлага). Сельские дороги, по нашим меркам длинные, практически малопроезжие даже для гужевого транспорта. Их приходилось постоянно ремонтировать, подсыпать и засыпать колдобины, ямы, выбоины, рытвины песчаным грунтом.

Какими-то усилиями мы везли зерно, овощи, животноводческие продукты и доставляли их на пункты приёма. А если дорога некачественная, то приходилось и грузить и везти продукции меньше и медленнее. Производительность нашего труда и так была очень низкой, а тут становилась ещё ниже.

Но не только нас донимали нехорошие грунтовые дороги. В пути с грузом наша средняя скорость была равна 5 километрам в час, а без груза -10 километрам в час. В зимнее время на нас ополчались снег, пурга, мороз, от которых надо было спасаться самим и желательно бы спасать наших лошадей. Но не было шлей, попон, чтобы хоть как-то укрыть их от холода. Зерно в холодное, зимнее время не испортится. А в весеннее, летнее, осеннее в пути нас часто заставала нехорошая погода - слякоть, дождь либо долгий, мелкий нудный, либо крупный и даже ливень. Boвремя такого ненастья зерно надо было сохранять от сырой погоды, дождя. А время в пути с грузом продолжалось в общей сложности от шести до пятнадцати часов. Мы везли зерно в полотняных мешках, которые промокают насквозь. Укрывного материала у нас не было, и никто о нём никогда не вспоминал и не говорил. Если зерно наберёт хотя бы немного влаги, то это может, обнаружиться при лабораторном анализе и на приёмном пункте его могут забраковать, не принять и завернуть наши оглобли назад, и мы, не солоно хлебавши, будем вынуждены возвратиться назад со своим грузом, не выполнив задания. Это лично для нас неприемлемо, а невыполненная работа накладна и для нас и для колхоза. Спрос с нас будет суровый, если не жестокий, не только от руководителей колхоза, но и от колхозников, что было бы самым неприятным. А о том, что будет со всей бригадой и с высокоценным грузом, организаторы работы, как, будто не думали. Безответственность везде. Она выпирала наружу явно и была видна отовсюду.

Поэтому, чтобы сохранить зерно от влаги, дождя, и чтобы оставить его кондиционным, в целости и сохранности, мы прикрывали мешки с зерном сеном, соломой, травой, изъятых, украденных, стащенных с чужих колхозных лугов, полей. И, как результат, не было случаев, чтобы нас возвратили обратно с, некондиционным зерном. А лаборантки на приёмных пунктах были, на наш взгляд, придирчивые и жёсткие.

Они обязаны были быть такими, так как это их работа, их хлеб. И когда они безжалостно протыкают наши мешки щупом и набирают зерно, а потом проверяют его на кондиционность, то вольно или невольно тревожишься, а не забракуют ли эти милые девушки твоё зерно и допустят ли принять и сгрузить его.

Мы вдвоём получили задание погрузить капусту - два воза, привезти и сдать её на базу райпромкомбината. За осенний день мы загрузились, преодолели путь в тридцать километров, но до места назначения доехать не смогли. Заночевать пришлось среди леса на поляне вблизи деревни. На поляне отросла хорошая отава, отличный корм для наших лошадок, которую они с удовольствием поедали, хотя у нас в достатке было с собой сено. Мы распрягли своих лошадок, освободили их от сбруи и пустили их на самоснабжение. А сами набрали хвороста, валёжника, развели костёр, наломали еловых веток и постелили их под свои задницы, затем поужинали тем, что бог послал, и завалились отдыхать.