"Москва слезам не верит" (К 30-летию выхода фильма)

Об этом уже писал В.Турбин в упоминавшейся нами рецензии на телесериал "Монстр" и театральную постановку "Батума". "Ленина" в фильме бьют "по яйцам" - Сталина в пьесе Булгакова... "пропускают сквозь строй", лупят по заднице. Как верзилу-"Муссолини" в фильме Гайдая! Теперь представьте себе: пьеса... разрешена. Натурально, играется всесоюзная премьера. Каждый вечер, во всех театрах страны раскрывается занавес, и каждый вечер многомиллионный советский народ видит, как на сцене секут Иосифа Сталина. И эту пьесу еще называют "сервильной"?!

Прием Булгакова-сатирика и был повторен в фильме. Повторен с особой жестокостью: обыгрывается... бездетность Ленина. Она теперь рисуется как некое наказание, как следствие удара, нанесенного ему Ангелом-мстителем, удара... лишившего его потомства!

Битва окончена. Победоносец Георгий и Александра идут мимо МХАТа. Театра, в котором десятилетие спустя идея карикатурного изображения вождей с помощью эксцентричного подбора актеров, появившаяся еще в сатирической журналистике 1920-х годов, будет воплощена открыто и в целом спектакле: Ленина там сыграет толстый, круглолицый Александр Калягин.

*    *    *

Теперь нашим героя предстоит испытать себя - в поражении. Герои ненадолго отправились в прошлое, нанесли удар основателю первого в мире атеистического государства, получили за свой необдуманный и жестокий поступок справедливый нагоняй от хозяйки дома, - теперь прошлое, длинным жирным хвостом змеи ("Как видишь, жив и довольно упитан!" - говорит Катерина Александре о ее неожиданно появившемся отце), вползает в их дом. Посмотрим, какова же - голова этого змея; что находится в центре этого лабиринта.

А в центре его... сидит Гоша. И отправляется на поиски Гоши монтер Николай (тот, что сыздавна привык иметь дело со "змеями" - кабелями, проводами...). Вот уж действительно апофеоз сказочного жанра: пойди туда, не знаю куда... Долго ли, коротко ли блуждал Николай по дремучему лесу - современной Москве, мы не знаем, однако в конце концов очутился у дверей заветной квартиры. Тут-то уже - настоящая, без всяких скидок пародия на Тарковского разыгрывается, на "интеллектуальное" кино: искривленное, "эйнштейновское" пространство в самом доподлинном виде наглядно изображается. Все как в "Сталкере", только двухсерийный фильм... ужат до двадцатисекундного кадра: герои там шли кружным путем, полным опасностей и ужасов, чтобы попасть в дом, до которого рукой было подать.

И никакого противоречия здесь нет: уже в начале 20-х годов, на заре "эйнштейновской" эры в нашей стране появилась книжка этнографа В.Г.Богораза, где проводилась параллель между теориями относительности и... мышлением "первобытных народов". Монтер Николай тоже хочет сразу войти в двери комнаты Гоши, расположенные прямо напротив входной, - но соседка по квартире объясняет, как "сталкер" - Писателю: в квартире - ремонт, нужно обойти эту самую комнату (да, конечно: ведь и в фильме Тарковского - "комната"!) кругом, по коридорчику. Меня всегда восхищала абсурдность этой мотивировки: почему происходящий в квартире ремонт не позволяет открыть Гошину дверь! Ясно, что создателям фильма это необходимо было, чтобы построить образ движения в "искривленном" пространстве, где движение "по прямой" - невозможно. Тут профессия персонажа вновь пригодилась: теория Эйнштейна выросла на почве электродинамики, из размышлений над движением электрона.

Путь Николая по коридору - путешествие, пусть и миниатюрное. Встречается ему на пути и сгорбленная старушка - баба-яга костяная нога, традиционно указывающая сказочному герою дорогу. Но в целом это полу-пародийное путешествие (напоминающее пародийные "путешествия" писателей I трети XIX века: путешествие, совершаемое в воображении; "Путешествие по моей комнате"; "Путешествие по Невскому проспекту" и т.д.) - это сказочное странствие было важно не само по себе. Оно создавало эффект улиткообразного лабиринта, хозяином которого оказывался Гоша, находившийся в его средоточии. Короче говоря... оказывался он Ми-но-тав-ром.

Многосерийный телефильм по сценарию братьев Вайнеров: "Визит к Минотавру". Милицейское расследование (а Николай в этом эпизоде, как мы уже говорили, предстает именно в роли милицейского следователя!) - блуждание по "лабиринту"; оно приводит в итоге к главному злодею, исполняемому демоническим Валентином Гафтом. И тут, в финале, образ лабиринта - похожего на раковину улитки, суживающегося кругами вокруг разыскиваемого преступника пути - удваивается: злодей оказывается... хозяином, обитателем террариума, показан в окружении разонобразных ядовитых змей.

И Гоша - тоже оказывается в центре змееобразного лабиринта. Собственно говоря, он-то сам... и является этим лабиринтом ("чужая душа - потемки", - говорит пословица; "потемки" или - лабиринт), змеей; головой змеи. Сидит за столом, уставленным бутылками (сосуды со змеиным ядом; "зеленый змий" опять же); в надетом на голое тело своем традиционном плаще (змеиная кожа, которую можно сбрасывать?). Тут уж его монашеский облик становится особенно очевиден: надел власяницу; потерпев крушение в личной жизни - становится анахоретом, затворником. (В фильме "Покровские ворота": "Вы в ЗАГС, а Хоботов - в монастырь!") И, как положено анахорету... "питается Св. Духом" (дух - spiritus, спирт): пьет.

Только это - отшельник-самозванец, анти-монах. А значит... человек, предавшийся не Богу, а дьяволу. Дьявол ведь... это тоже своего рода "отшельник": не хочу знать никого и ничего в мире, кроме своего "я". Не случайно поэтому пьяные умопостроения Гоши напоминают голос, монотонно раздающийся в одном из "кругов" изображенного в фильме ада - пившнушке-аквариуме тоже потерпевшего поражение на "личном фронте" Сергея: "Категорический императив Канта гласит..." Чем лучше этого фраза, выданная Гошей: "Она показала этим, что для нее социальный статус человека важнее, чем его - мой личный статус". Там - антиномии, тут - антимонии. Николай на эту абракадабру резонно отвечает: "Переведи!" Точно такая же абракадабра звучала в устах замаскированного под таксиста майора милиции в фильме "Бриллиантовая рука": "Каждый человек способен на многое, но, к сожалению, не каждый знает, на что он способен". Трезвый и здравомыслящий герой Ю.Никулина реагирует на это не менее адекватно, чем выпивший Николай: "А... да-да, бывает".