Возвращение

– Давайте сюда. Жалко ребятам маршрут ломать, – Максим взял кружку в ладони.

– Ты... это.... Только вроде..., как тебя по батюшке-то?

– Максимыч.

– О, как! Не забуду. Михал Юрьевич.

Меня – Иванович! Как Дмитрия Донского.

... Я их сюда приведу, а ты вроде, как мой начальник. И вроде, как приказ мне. И им, тоже. А то... сам понимаешь. Молодые. Демократия. Какая демократия в горах? Если захочешь, до своротки ребята тебе помогут. Крепкие ребята, а уж дальше... Сам понимаешь. Не надо бы на озеро дорогу показывать чужим. Да и...

...Ну, это я тебе потом... Потом...

Ладно.

Пошел я.

Дмитрий достал из рюкзачка ещё одну бутылку воды, пару банок каких– то консервов, лоскут оранжевой ткани.

– Пошел я. Ага?

... Максим посмотрел на недопитую Дмитрием кружку с чаем.

– Специально кружку оставил, – подумал он.

Оглядев распадок, Максим решил, что у него есть не менее пяти часов до встречи.

– Значит, говоришь, траверс? – он посмотрел на небольшие вершины слева и справа от «седла».

– Спринт, говоришь? – добавил он вслух, вспомнив Ольгу.

... Упаковав рюкзак, он, взяв только фляжку, навигатор, фотоаппарат, плитку гематогена, поставил его, прислонив к кустам. Ружье разрядил и засунул его, как спицу, в плотный ряд кустарника метрах в трех от рюкзака.

Он встал и стал смотреть на распадок, в котором недавно скрылся Дмитрий.

Уже чувствовалось приближение осени. В плотном темно–зеленом покрывале то тут, то там проглядывали золотые краски берез, красновато–оранжевые осин, светло–зеленые побеги этого года тех смельчаков, которые смогли дотянуться до солнца сквозь крепкие руки своих старших братьев.

Почему-то захотелось чего-то свободного, легкого. Чего-то такого, что как-то уже стало и забываться даже.

Максим вернулся к рюкзаку достал из него кроссовки, снял ботинки, поставил их за спинку рюкзака.

Надев кроссовки, он покачался вверх–вниз на пальчиках, обнял себя за плечи, покрутил невидимый хулахуп, остался доволен собой, почувствовав, что мышцы работают без каких–либо претензий.

Опять вернулся к рюкзаку достал «блокнот–свиток», ручку, оторвал от оставленной Дмитрием оранжевой ткани полосу и пошел в направлении, в котором тот скрылся.

... Тропу он увидел сразу и решил, что пойдет к той вершине, в сторону которой будет отворотка.

Не дойдя до кромки леса, он увидел поворот налево. Пройдя метров десять по тропе к лесу, он, вглядываясь в место поворота, «выцелил» для себя крепкую, хорошо видную отсюда ветку кустарника, подошел к ней, оторвал узкую полоску ткани и повязал на неё, обернув несколько раз вокруг ветки, аккуратно и прочно затянув «бантик».

Сделав пару шагов в сторону вершины, он оторвал ещё одну полоску и так же повязал её, завязав просто на два узла на высокой ветке.

...Вид с вершины был другой.

Максим вновь ощутил это знакомое чувство. С вершины всегда всё видится по–другому.

Во все стороны простирались Саяны. Вдали ближе к горизонту легкая дымка–туман делала переход от гор к небу плавным. Краски терялись в этом мареве, и казалось, что эти горы, вершины простираются так далеко, что человеку отсюда никогда не добраться до их края.

Сделав несколько снимков, Максим подошел к туру, отложил в сторону несколько камней, достал пластмассовую баночку из–под фотопленки, вынул из неё «записку». Прочитал.

...Удивительно, но записке было два года. Внизу стояла дата. Дата гибели Ольги. Послезавтра будет два года.

Послезавтра будет три года Динке.

Он достал блокнот, вложил «записку» между страниц.

Взял ручку и привычным сухим языком написал отчет. Поставил дату, записал данные навигатора, отметил точку у себя.

Подписал «Группа туристов из Питера. Руководитель – Дмитрий». Поставил дату, помедлил, внизу приписал – Максим–Ольга. Вложил записку в баночку.

Сверху на тур повязал ленту.

... Дойдя до «места старта» Максим проверил рюкзак, ружье, посидел и пошел «брать» вторую вершину.

... «Записка» на ней была от той же группы, и дата стояла та же.

На этой записке были еще какие-то питерские адреса, телефоны, была нарисована улыбающаяся рожица и ромашка.

...Группа Дмитрия появилась чуть раньше планируемого срока.

Максим встал, чтоб его было хорошо видно, и широко расставил ноги.

Хотел заложить руки за спину, как делали его американские практиканты, которых правдой и неправдой старались включить в его группы при восхождениях, но передумал.

«Змейка», увидев его, остановилась. Откуда-то сзади появился Дмитрий и, обгоняя группу, подошел к Максиму.

– Как? – спросил Максим.

– Сегодня нормально. Втянулись немного. Но все равно...

Группа подошла, стали здороваться, усадили девушку, которую несли на «стуле» на два спальника.

Максим молчал, оглядывая каждого в отдельности, стараясь встретиться глазами.

– Дмитрий Иванович! Во–первых, почему вы здесь?

Во вторых, почему пострадавший не в системе АйПиСи а на «стуле»?

В–третьих, почему, если он на «стуле», нет плечевых ремней для носилок?

В–четвертых, кто ваш дублер в группе и почему он не представился?

В – пятых, кто сегодня дежурит по группе и почему они не заняты своими обязанностями на привале?

Я могу продолжить.

Дублер – помощник останьтесь. Остальные – «Привал». Вон там, – Максим указал рукой на подступающий к седловине лес, отметив замешательство в группе.

– Это Максим Максимович, – мой начальник, – представил Дмитрий Максима группе.

– Если в группе нет дублера руководителя, прошу вас оставить нас с Дмитрием Ивановичем и пострадавшей одних.

Максим подошел к девушке и в упор стал смотреть ей в глаза.

Она опустила голову.

– Показывайте. Я так понимаю, – «легкой походкой» по сырым камешкам, стараясь поймать руку неопытного ухажера, с улыбкой и хорошим настроением в грязь, а ногой наотмашь об камень?

... – Примерно, – Дмитрий заполнил паузу.

– Да не примерно, а так и было. И так будет всегда, пока до головы не дойдет, что член группы отвечает в первую очередь за всех членов группы, а потом только за себя. Хотелки, шуточки и ужимки это для ночного клуба, а не для гор и не для тайги, – парировал Максим, беря в руки лодыжку девушки.

– "Здесь вам не равнина, –здесь климат иной"...

А теперь старайтесь говорить только правду, и когда будет больно, говорите «ой!

Он стал ощупывать лодыжку. Девушка молчала.

– Как вас зовут?

– Ольга.

– Вы говорите правду, когда молчите, Ольга?

– Я не знаю, что такое, по–вашему, больно? – парировала она.

– Понятно!

Максим взял и крепко сжал ногтями кожу под икрой, захватив часть мышцы. Девушка молчала.

– Относительно этого.

– Относительно этого – не больно! – Ольга взглянула на Максима в упор.

– Щелчок ногой слышала? – Максим посмотрел на Ольгу.

– Не слышала... ни ногой, ни ухом, – съязвила та.

– Ногу не бинтовать. Носки надеть. Мы вернемся через пятнадцать минут.

Вас здесь не видно. Принять туалет. Приготовиться к худшему. Ждать нас.

Максим и Дмитрий пошли к группе.

– Что за АйПиСи, Максим, – спросил Дмитрий.

– Израильская армейская система транспортировки раненых. Я ничего страшного не увидел. Через три–четыре дня она сможет ходить. Вы еще, похоже, после травмы делали дневку, я смотрю, опухоль почти ушла.