Игра по-крупному

Пусть подремлет -- через установленный срок, даю слово, он поднимется и вновь впряжется в дела, коим конца и края еще не видится, разве что на сетевом графике, где паутина линий строга, логична и как бы даже неотвратима в своем беге к кружку заключительного события. Но то на графике...

Теплица, громоздящаяся теперь возле забора большим белым кораблем, безубыточно выдержала апрельское снегопадение, и Фирсов с тайной гордостью отметил, что все сделано умело и прочно. Он лишь поднатянул в одном месте млечную пленку крыши и переколотил несколько планок.

В сумеречном предвечерье явился Вешкин, рдея огоньком сигареты возле губ и, оглядев изнутри постройку, отозвался о ней одобрительно. "Не, ничего, -- сказал он. -- Пойдет. Нормально. -- И осведомился тихо: -- Сколько получилось метров?" -- "Семь в длину, четыре в ширину. Двадцать восемь, значит..." -- "Многовато, -- медленно проговорил Вешкин. И, озабоченно повертев головой по запотевшим стенам, загадочно пообещал: -- Ладно. Я с Иваном поговорю, чтоб не цеплялся..." -- "А что такое?" -- удивился Фирсов.

Иван -- он же Иван Федорович Мочило, бывший начальник местного отделения милиции, в последние годы был приставлен к надзиранию за архитектурным и ландшафтным порядком в поселке, числясь в должности инженера по благоустройству. Падающие заборы, развалюхи-сараи, стихийные свалки мусора, самостийные постройки в виде сарайчиков, гаражей и кладовок были предметом его неусыпного бдения.

Высокий, с нездоровым пепельным лицом, Иван Федорович обходил поселок, по-свойски заглядывал в дома и на огороды, интересовался у хозяев житьем-бытьем, пил, если предлагали, чай, придирчиво осматривал какое-нибудь новое строение, вроде собачьей будки или угольного ларя, воздвигнутого возле калитки, кивал: "Ничего, ничего, только покрасить бы надо" и отправлялся далее, чтобы остановиться у следующего дома и выговорить хозяину за сваленные во дворе бревна: "Петрович, тебя пора на сто первый километр отправлять. Дрова привез, а работать с ними не хочешь. Неделю лежат, мокнут..." -- "Уберу, Иван Федорович, уберу. К праздникам чисто будет". -- "Надо, чтобы каждый день чисто было!" -- замечал Мочило и размашисто шагал по разбитой дороге дальше. "Здорово, Сергей! Что там у тебя за материал под навесом прячется? -- тонко улыбался он. -- Да нет, не нужен, просто так, интересуюсь". И Сергей, служивший в послевоенные годы под началом Ивана Федоровича участковым, зазывал бывшего начальника на перекур и, пугливо моргая глазами ("Вот черт, все углядит"), намекал на времяночку, которую нехудо бы построить за домом, ближе к реке, маленькую такую времяночку, вот здесь, в кустах сирени, на одну комнатку с кухонькой, ее и не видно будет ниоткуда, а сын с невесткой приедут летом -- им жилье... "Ты руками-то не маши, -- тихо говорил Мочило и отворачивался от места возможной постройки. -- Кругом же глаза и уши. А здесь у тебя что, поросята? Пора раскулачивать. Шучу, шучу... Держи, дело хорошее". И на прощание обещал подумать насчет незаметной времянки.

К двум часам дня, где бы ни бродил Иван Федорович, ноги сами выносили его к угловому дому Вешкиных, и Нюра, которая уже ждала гостя, приветливо выходила на крыльцо: "Иван Федорович, заходите, заходите. Я Джека заперла..."

Мочило выпивал стопку водки, обедал и, поговорив о поселковых и сельсоветовских новостях, шел к своему пятиэтажному дому у станции -- вздремнуть часок-другой. Регулярность визитов к хлебосольным Вешкиным нарушалась лишь летом, с приездом дачников, но и в эти суматошные месяцы благодарные хозяева теплицы не забывали отметить особое уважение к своему ангелу-хранителю -- с пустыми руками он от них не улетал.

Нюансы тепличных уложений, о которых Игорь узнал от соседа, -- пятнадцать квадратных метров на семью и не больше, озадачили его. А если на участке живет две семьи -- его семья и семья сестры? Тогда как?

-- Да ты не бойся, -- снисходительно улыбнулся Вешкин. -- Иван сейчас в больнице -- язву вырезает, а выйдет, я с ним поговорю. Сочтетесь потом как-нибудь. -- И, как бригадир, проверяющий работу, уверенно направился к дому Фирсовых. -- Давай рассаду посмотрим...

Игорь включил на веранде свет, провел гостя вдоль зеленеющих стеллажей, давая короткие пояснения, и завел осторожный разговор о сбыте будущей продукции. Вот, дескать, неплохо бы подыскать расторопную бабку, чтоб постояла на рынке с его рассадой, он бы ей, естественно, платил. Нет ли на примете?..

-- Да зачем тебе какая-то бабка? -- поморщился Вешкин, глядя на Игоря. -- Ты что, миллионер? Зачем тебе кому-то деньги отдавать? А жена, что, не может?..

-- Жена отпадает, -- убежденно сказал Фирсов. -- Не тот случай. Бабка нужна...

-- Да ты знаешь, сколько с тебя эта бабка сдерет? -- Вешкин, беспрестанно попыхивающий сигаретой, вытянул шею из слоистого облака дыма и с прищуром уставился на Игоря. -- Знаешь?..

-- Сколько?

-- Червонец в день, не меньше. -- Вешкин втянул голову обратно и подпустил еще дыму; он с затаенным торжеством ожидал убийственной неотразимости сказанного. -- Только на нее работать и будешь!..

-- Червонец -- это нормально, -- не удивился Игорь. -- Я так и думал.

-- Нормально? -- язвительно усмехнулся Вешкин. -- Червонец в день -- это нормально? Хорошо! -- сказал он с азартом. -- А теперь прикинь, во что тебе обойдется...

-- Да ну, Володя...

-- Минуточку! Вот тебе простой пример...

Игорь, предвидевший, в общем-то, подобное начало разговора, терпеливо выслушал рассуждения соседа о курочке, которая по зернышку клюет и сыта бывает, о раздолбаях, что сорят деньгами налево и направо, а потом приходят к нему занимать трешку-пятерку, и многое другое, не имеющее прямого отношения к затронутой теме, но, как видно, наболевшее.

-- Все правильно, -- польстил соседу Игорь, когда тот выговорился и закурил новую сигарету. -- Денежка счет любит. Может, чайку попьем?

-- Не-не-не, -- засобирался Вешкин. -- Я какао недавно пил. Спасибо.

-- Но ты про бабку все-таки подумай. У тебя же весь поселок знакомый. Может, присоветуешь кого...

-- Не знаю, это надо с Нюрой поговорить.

-- Деньги деньгами, -- весомо сказал Игорь, открывая на улицу дверь, -- но бизнесмен не должен быть скрягой. Как говорится, скупой платит дважды...

-- А еще знаешь, как говорят? -- Вешкин обернулся на крыльце и наставительно поднял палец. -- От своего труда убытку не будет!..

Игорь помолчал, делая вид, что постигает глубину высказанной мысли, и кивнул.

-- Правильно. Хорошо сказано...

Вешкин ушел, храня на небритом лице следы гордой улыбки и думая о том, что Игорь, видно, парень цепкий, работящий и, конечно, следует обмолвиться с Иваном, чтоб его не трогали, потому что союзник в сельском хозяйстве нужен -- опыт там разный перенимать, советоваться, будет кому подсобить, когда приспичит... А конкуренции он не боится: рынок -- как корзина без дна, все проглотит.

За ужином, когда Нюра, прихлебывая теплое молоко, засомневалась в разумности покупки ста луковиц сортовых тюльпанов у знакомой тетки из Прибалтики: "Уж больно накладно по рублю-то за штуку", Володька закурил, небрежно бросил в пепельницу спичку и рек: "Дура! При чем здесь рубль? Коммерсант не должен быть скрягой. Предлагают, так бери. А то ведь, эта... скупой платит дважды".

Нюра посмотрела на мужа с изумлением.

-- Да я чего, Вова... Конечно... Я ведь думала, ты... Когда же я была скрягой...

Уже затемно Игорь ходил звонить Насте, Настя сразу взяла трубку -- ждала его звонка, он сказал с гордостью, что теплица готова, осталось лишь поставить ее на прогон и испытать на теплостойкость, чем...

-- Куда поставить? -- не поняла Настя.

-- Включить печки и проверить, как она держит тепло.

-- А-а, понятно, -- сказала Настя.

...чем он сегодня и займется, а завтра, если все будет хорошо, он сделает в теплице стеллажи и перенесет туда рассаду.