Перекресток семи дорог (СИ)

- Спасибо… – В полете врачи ЦЕНТРОСПАС рассказали ей о, как они его точно назвали, подвиге Космоса.

- За что? – Искренне не понял Кос.

- За Витю… за шахту… за…

- Это было самое малое, что я мог сделать. И зачем они остановили меня? – Вспомнив сжавшие горло Каверина пальцы, вздохнул Кос. Поймав удивлённый Ольгин взгляд, пояснил, все равно рано или поздно узнает. – Это все Каверин. Насмешка судьбы…

Шокированная Ольга, от услышанной новости лишившись последней возможности говорить, просто молча закрыла лицо руками.

- Но я уверен, Леонидыч его закроет. – Не допуская иного варианта, произнес Кос. – Сейчас важнее Витя. Можем мы что-нибудь сделать?

- Может, врачей найти? – Белов присел на подлокотник. – Я могу поднять все свои связи и знакомства. – Он уже потянулся за телефоном, но Ольга, не поворачивая головы, решительно остановила его.

- Не стоит. С ним Томочка, а ей я верю, как никакому другому врачу. – Ольга снова перевела взгляд на замершие двери реанимационного блока. – Верю, что она откроет дверь и скажет, что он…

Слова резко застряли в горле, потому что дверь вдруг открылась, и они увидели медленно идущую к ним Тамару.

- Олюнь… – Она остановилась напротив поднявшейся ей навстречу Ольги.

- Нет… – Ольга отчаянно замотала головой. – Нет!

– Оль. Оля! – Тамара с трудом поймала Ольгу, ноги которой вдруг подкосились и, если бы не стоящая рядом Тамара, она бы рухнула прямо на холодный кафельный пол.

- Сюда. – Космос положил поудобнее небольшую диванную подушку, пока Белов, приняв у Тамары полуживую Ольгу, осторожно укладывал ее на диван.

- Оль, – Тамара села рядом, сжав ее руку, – я врать не буду, ситуация не просто критическая. Но мы сделаем все возможное, ты меня знаешь! Сейчас готовят операционную. – Дождавшись, пока немного успокоившаяся Ольга, пока еще придерживаемая Космосом, сядет, Тамара продолжила. – Сколько продлиться операция, что нас может ждать и чем все закончится, тебе сейчас не скажет никто. – Тома сжимала задрожавшие руки Ольги, Белов, Космос и Кир молча стояли рядом. Вообще-то, – продолжила Тамара, подняв на Ольгу глаза, – это запрещено, но я знаю, как это бывает важно и порой решающе. Я могу пустить тебя к нему. Минут на пять, не больше, извини…

- Томочка… – Ольга закивала головой, вцепившись в руки Тамары парализованными страхом пальцами.

- Но ты должна успокоиться и взять себя в руки. Я понимаю, тяжело, но Вите сейчас нужна твоя сила, вера и любовь.

Закрыв глаза, Ольга сделала несколько глубоких вдохов.

- Не волнуйся, я справлюсь. Только дай мне увидеть его…

- Пошли. – Тамара поднялась, помогая встать и Ольге.

Когда они подошли к дверям реанимационного отделения и вошли в небольшой предбанник, то даже видавшие многое Белов и Космос замерли, увидев сквозь толстое огромное стекло увешанного проводами и капельницами Пчелкина, цвет лица которого ничем сейчас не отличался от простыни, на которой он лежал. Ольга вздрогнула, но на вопросительный взгляд Тамары уверенно кивнула и пошла следом за ней. Кир подошел к стеклу и, прислонившись лбом, замер, что-то шепча губами.

- Слушай… – мрачно шмыгнув носом, сказал Космос, не сводя глаз с Пчелкина и замершей около него Ольги, – я тебя никогда ни о чем не просил.

- Что надо сделать? – Так же не поворачивая головы, спросил Белов.

- Отмазать меня от убийства.

- В очередь. – Ответил, почему-то прекрасно поняв, о ком идет речь.

Космос повернул на Белова голову, хотел было что-то сказать, как вдруг…

- Отец!

Большая лампа над дверью реанимационного блока вдруг загорелась красным и заверещала так, что, наверное, была слышна по всему Склифу. Рванув к стеклу, Белов и Космос увидели бегущую по монитору толстую прямую линию, забегавших вокруг Пчелкина врачей, Тамару, пытавшуюся отвести от кровати словно парализованную Ольгу. Какая-то медсестра приняла ее из рук Тамары, та бросилась обратно к кровати. Спокойно, уверенно она отдавала распоряжения, словно не замечая выворачивающего душу наизнанку звука.

Снова и снова опуская на грудь Вити сложенные замком руки, одна за другой повторяла она попытки снова завести его сердце, линия вздрагивала, но упрямо возвращалась в свою обреченную прямоту.

Когда в предбанник стремительно вбежал врач, навстречу ему из дверей реанимационного блока пулей вылетела медсестра:

- Остановка сердца! Обширное внутренне кровотечение! Нужна кровь! Срочно!

- Мне только что звонили, вертолет с кровью будет через десять минут.

Из-за спины медсестры вдруг раздалось прерывистое, словно на последнем издыхании, пищание приборов.

- У нас их нет. – В дверях появилась Тамара. – Мне удалось запустить сердце, но какое-то сильное внутреннее кровотечение убьет его, если он в течение двух минут не получит кровь.

- Третья отрицательная?

Врач и медсестра повернулись на голос Белова. Тот уже передавал в руки остолбеневшего Космоса куртку и часы, подойдя к Тамаре, замер напротив нее.

- Иди за мной. – Коротко сказала она и скрылась за соседней дверью. Не оборачиваясь, Белов поспешил за ней.

Он не видел ни слепящего света операционных ламп, не почувствовал входящую в вену иглу, не сразу даже ощутил неожиданно накатившую тошноту.

- Так бывает в начале, – заметив резко побледневшее его лицо, склонилась над ним Тамара, – должно отпустить. Если будет совсем плохо, скажи.

- Я справлюсь, – тихо ответил Белов, – только вытащите его.

Не сводя глаз с лежащего на расстоянии протянутой руки Пчелкина, он даже смог дотянуться до него и слегка сжать его руку прежде чем Тамара попросила его лежать спокойно и не двигаться.

====== Глава 15. Не смей. ======

— Давление?

— Восемьдесят на пятьдесят. Падает. Тахикардия.

— Сто миллиграмм лидокаина внутривенно. Повторить атропин.

— Пульс падает. Аритмия!

— ИВЛ! Быстро! Где-то хлещет. Черт! Понять бы — где?!

Белов лежал, уже не обращая внимание на ватность тела и постоянно плавающие перед глазами очертания предметов. Впрочем, это его сейчас мало волновало. Все его мысли, эмоции, силы были в данный момент с людьми в голубых халатах, что окружили Пчелкина. Вместе с ними он, вцепившись в него изо всех сил, пытался вырвать его из костлявых лап смерти, уже склонившейся над ним. Сквозь круги перед глазами Белову казалось, что он даже видит занесенную над Пчелой косу.

— Сереж, большое скопление крови в брюшной полости. Потеря стремительная! — Слишком хладнокровно, слишком спокойно посреди всего этого безумия звучал голос Тамары.

— Либо селезёнка, либо почка. Необходимо обеспечить постоянное снабжение органов кровью, пока мы будем выяснять.

Уже прилично потускневший свет операционных ламп стал подобен мерцающей на последнем издыхании лампочке, когда над Беловым склонилось лицо Тамары.

— Как ты?

— Нормально.

Да, соврал, и, конечно, она это поняла. Но спасибо ей, сделала вид, что поверила. Потому что, скажи она, что ему уже хреново, прекратят тут же. Но тогда Пчел умрет. А он, Белов, не может этого допустить. И не из-за Ольги, и даже не из-за гложущего его чувства вины, а потому, что он — его друг.

— Сильное кровотечение сводит на нет все усилия. Пока мы его не обнаружим и не устраним, все остальное бессмысленно. Но для этого необходимо обеспечить постоянную циркуляцию крови. Простыми словами…

— Тома, — прервал ее Белов, накрыв рукою ее лежащую на простыне ладонь, — просто делайте, что надо, просто вытащите его. Все остальное не имеет значения.

Пара секунд на принятие решения.

— Плазму и постоянный контроль давления. — Подняв голову на медсестру, Тамара кивнула в сторону Белова. Почти тут же в другую руку вошла игла.

— Семьдесят на сорок! — Взорвали воздух слова ассистирующей медсестры.

Тамара метнулась назад к операционному столу.

— Фибрилляция предсердий! – Второй врач схватил электроды дефибриллятора в тот момент, когда график на мониторе забился в агонии.