Перекресток семи дорог (СИ)

— Думать будешь ты, товарищ полковник. – Вздрогнувшая под пальцами вена вернула к нему не только Пчелкина, но и надежду уйти. «Вот живучий, сучонок…» Подумал про себя Каверин, как раз подобравшись к шахте так близко, что были видны перекрытия и свисающие цепи лебедки. Не разворовали за столько лет, однако… — Над тем, как за время, что мы спускаемся, подогнать к зданию машину, заправленную по максималке.

— Будет тебе максималка, сука… — Космос, словно спринтер перед стартом, замер, готовый сорваться в любой момент.

Прислонившись к балке, Каверин бегающим по сторонам взглядом пытался понять, где засели держащие его на прицеле снайперы, но окружающие развалины казались совершенно безжизненными.

— И далеко ты уйдешь? — Краем глаза Введенский заметил медленно и тихо, словно лис на охоте, приближающегося к Каверину Вагита. — Посуди сам. В машине прикрываться Витей ты уже не сможешь, придется отпустить. А снять тебя даже через стекло для любого из ребят раз плюнуть. Подумай. Еще есть шанс провести остаток дней своих по крайней мере не в «Черном дельфине», а в гораздо более комфортных по сравнению с ним хоромах Бутырки.

Губы Каверина перекосила то ли усмешка, то ли отчаянная попытка держать остатки лица. Понимая, что большой разницы для него между «Дельфином» и Бутыркой, по сути, нет, и там и там одинаково горячо любят оступившихся оперов, он сейчас уже думал просто о том, чтобы, если и уйти, то уйти громко, чтобы последнее слово осталось за ним.

Вдруг Пчелкин вздрогнул, еле ощутимо пошевелил головой. Вот блядь?! В себя что ли приходит?! Тяжело дыша, Каверин снова отчаянно встряхнул его в руке, словно пытался вытрясти упорно цепляющуюся за этот свет душу. То, что произошло потом, не видел, почувствовал, в безумных глазах Холмогорова отразилось.

Брошенный в заглядывающее сквозь балки декабрьское небо взгляд, откинутый в строительную пыль пистолет «Нет, милые мои…», — Каверин смотрел, как приближаются к нему, держа на прицеле, Введенский и кто-то из его команды, — «уходя, уходи…»

— НННЕЕЕТТТТ!!!!!

В тот миг, когда, казалось, понявший безнадежность своего положения Каверин смирился, откинув в сторону оружие, когда Введенский был уже в паре шагов от него, тот вдруг поднял на них глаза и, засмеявшись, толкнул Пчелкина в шахту. Но прежде чем черная дыра поглотила его, он вдруг открыл глаза. И этот взгляд человека, одной ногой уже за гранью, стеклянный, отсутствующий, говорящий последнее «прости», выстрелил в Космоса подобно стартовому пистолету на беговой дорожке.

Космосу казалось, что он сейчас бежит быстрее, чем летит в шахте Пчела. Словно идущее фоном кино, мелькали рядом кадры. Откуда-то из-под земли возникший Вагит ударом под колени уложил Каверина лицом в строительную пыль. Подоспевший Влад защелкнул наручники.

— Стой!

Поздно. Голос Введенского настиг Космоса уже прыгнувшим в шахту, точнее, на небольшой выступ, который обозначал перекрытие расположенного ниже этажа. Не успев испугаться от возможной картины, что могла открыться его глазам, он посмотрел вниз.

Пчелкин лежал на таком же, как и его, выступе этажа на три или четыре ниже. Точнее, свисал с него, зацепившись ногой за цепи подъемника.

— Спокойно…

Голос Введенского совсем рядом. Подняв голову, Космос увидел его, сидящим на корточках на самом краю и смотрящим вниз. Не открыв его с новой для себя стороны за последние часы, Кос мог бы подумать, что тот безэмоционально, хладнокровно просто выполняет свою работу, пытаясь прикинуть, как вытащить Пчелкина из шахты. Но теперь-то Космос знал, что и сердце полковника сейчас бьется так же неровно и отчаянно, как и его.

— Только не трогай цепи. Ни в коем случае.

Космос и сам это понимал.

— Экипаж Центра медицины катастроф к Ховринской больнице, — отдавая в рацию распоряжения, Введенский продолжал прикидывать, что они могут сделать, — и альпиниста. У нас человек в шахте.

— Принято. — Прохрипела рация.

— Я спущусь по выступам. — Космос уже прикинул расстояние до следующего перекрытия, ноги длинные, должно получиться. — Буду его страховать и попробую чем-нибудь зафиксировать.

— Сорвешься… — покачал головой Введенский.

— Я в детстве половину Серебрянного Бора излазил, — бросив на фээсбэшника взгляд, ответил Кос, — такое не забывается.

— Стой, Маугли недоделанный… — Беззлобно вздохнул Введенский, протянув руку за спину, принял от кого-то веревку. — Посмотрим, насколько хватит.

Подождав, пока Космос привяжет один конец веревки к поясу, уважительно кивнул на хороший такой, крепкий, морской. Раза три проверив узел, Космос поднял голову. Введенский, поудобнее зафиксировав упор ноги в стоящую радом балку, кивнул. Стараясь не коснуться случайно цепей подъемника, Космос дотянулся рукой до металлического штыря на противоположной стене шахты, схватившись за него, так же осторожно потянулся ногой к расположенному между этажами выступу. Есть! Следующий шаг занял больше времени, потому что грудью Космос практически касался цепей, пару раз те даже дернулись. И Пчелкин вместе с ними. Перестав дышать, Космос гипнотизировал цепи, чтобы те держали, не отпускали друга.

Когда Космос уже видел бледное, изрешеченное ссадинами лицо Пчелкина, веревка вдруг натянулась и замерла. Растерянно подняв голову, Кос по губам Введенского прочитал хорошее русское слово, однозначно описывающее и сложившуюся ситуацию, и их состояние. Но в тот же миг рядом с головой фсбшника возникла еще одна, в напоминающей горнодобывающую амуниции и с ярким фонариком на каске. Таким ярким, что Космос на мгновение зажмурился. Мгновенно оценив положение и пострадавшего, и застрявшего в шаге от него Космоса, спасатель на мгновение пропал из вида, но почти сразу же вернулся. Профессиональная спасательная лебедка, словно змея, качаясь, зависла в воздухе прямо перед лицом Холмогорова.

— Отвяжи веревку и вторым концом лебедки зафиксируй ее вокруг пояса! — Долетали до Космоса слова спасателя, эхом ударяясь о стены шахты. — Как будешь готов, дерни!

Сердце все так же бешено колотилось, дрожало в груди, но пальцы спокойно, уверенно выполняли свою задачу. Дважды проверив, хорошо ли защелкнулся карабин, Космос дернул за лебедку.

— Отлично! Я буду медленно опускать тебя, как окажешься напротив него, дерни еще раз!

Мерцание проникающих с улицы фонарей да свет фар экипажей полицейских и спасательных машин помогали избегать встреч с торчащими из стен гвоздями, штырями и прочими малоприятными вещами. Упираясь рукой о стену прямо рядом с головой Пчелкина, Космос дернул за лебедку.

— Держись, Пчел… — Шепнул, словно тот мог слышать его, хотя по его виду Космос даже не мог уверенно сказать, что тот жив.

— Хорошо! Молодец! Теперь смотри, чуть выше карабина вокруг лебедки затянут ошейник. Ты должен зафиксировать его шею и голову на случай возможных травм.

А вот сейчас рука предательски дрогнула, коснувшись холодного тела. «Он просто замерз…», — твердил себе Кос, старательно фиксируя шею Пчелкина. Как только убедился, что все закреплено, как надо, снова дернул лебедку.

— Хорошо. Теперь освободи второе фиксирующее кольцо, оно внутри карабина, увидишь защелку справа от крепления. Осторожно, помни о других возможных травмах, закрепляешь вокруг его пояса так, чтобы он был вплотную к тебе.

Выполнив очередные инструкции, Космос не удержался, замерев на мгновение, вновь задрожавшей рукой коснулся шеи Пчелкина.

— Он жив! ЖИВ!!! — Закричал, подняв голову вверх.

— Хорошо. Теперь, пожалуй, самое простое. Крепко держи его за голову, пока мы будем вас поднимать.

Не замечая слепившей пальцы крови, крепко фиксируя руками голову Пчелкина, а ногами страхуя его ноги, Кос все ловил и ловил неровное биение вены на его шее все то время, что их поднимали наверх.

— Молодец! — спасатель уважительно похлопал его по плечу. Космос же стоял, прислонившись спиной к балке, и молча смотрел, как экипаж Центра Медицины Катастроф аккуратно укладывает Пчелкина на носилки. Мгновенно окутавшие его провода капельниц, накрывшая лицо маска почти полностью скрыли его от глаз Космоса. Но он все равно продолжал смотреть вслед носилкам, пока те не скрылись из вида.