Мужчина и женщина. Книга первая (сборник)

Но Стрекозу уже не нашел.

Долго кружил на том месте, где она обычно падала, вглядываясь в толщу воды. Не было ничего. Только большая рыбина с огромным губастым ртом, едва шевеля хвостом, медленно проплыла подо мной и, нырнув, скрылась в глубине моря.

А берег был далеко. И сил у меня уже не было.

Доплыву ли?

P. S. См. начало.

20. Женщина на сцене

И вот она опять на сцене.

Красивая. Загадочная. Готовая снова удивить своим голосом всех, кто сидит там в зале их филармонии.

Она чувствует, как люди замерли в ожидании ее божественного голоса.

Она чувствует, как от их глаз к ней тянутся сотни пульсирующих ниточек.

Она сделала глубокий вздох, оторвалась от восхищенных взглядов и, на секунду за держав дыхание, своим великолепным меццо-сопрано запела романс Юрьева «Колокольчик».

И сразу после первых нот она ощутила что зал ее.

От настроения и внимания зала зависело, как она будет петь – вдохновенно или буднично. Может, просто отработать на сцене, а может, силой своего искусства заставить людей в зале радоваться и трепетать. Хотя во многом состояние зала зависело и от ее внутреннего настроения. Были случаи, когда она выходила на сцену с другими мыслями: муж, дети, зарплата, ремонт в квартире, старое концертное платье, – и выход не удавался.

Но сегодня зал ее.

Она пела так вдохновенно, будто парила над застывшим от восторга залом. Ей казалось, что она проникает прямо, в сердца людей своим голосом. Открывая дверки к чистым источникам бытия, вычищая загрязненные закоулки душ. И в эти моменты ей видилось, что это не она на сцене – мама и уставшая жена, – а сказочная фея, безумно всеми любимая. Она через свой голос как бы попадала в призрачный мир славы и успеха.

В эти минуты она была безмерно счастлива. Счастлива от цветов, которые приносили ей после выступления поклонники, от их слов восхищения и предложений о встречах после концерта.

Вот и сегодня она была на сцене.

Пела, красивая и счастливая.

Это был ее час.

Звездный час.

Она пропела романс.

Низко поклонилась.

Приняла овации, цветы и удалилась за кулисы, радуясь своему успеху.

Подружки, завидуя и кривя губы, прочмокали ее в щеку, поздравляя с прекрасным выступлением.

В гримерной она села перед зеркалом, посмотрела себе в глаза.

«Молодец? – спросила сама себя и сама же себе ответила: – Конечно, молодец».

В дверь постучали.

Показался огромный букет хризантем, а за ним красивый блондин лет сорока.

– Я очарован Вашим голосом, Маргарита, – сказал новый поклонник.

Она приняла букет и протянула для поцелуя руку.

Незнакомец осторожно прикоснулся к ее пальцам и нежно их поцеловал.

Через три дня этот робкий поцелуй имел свое продолжение. Поклонник пригласил ее в ресторан гостиницы «Гедеон», недавно открывшейся в их областном центре. Этот ресторан был бешено популярным и чрезвычайно дорогим. Столик, за которым они сидели при свечах, был прекрасно сервирован, и официант почти бесшумно подносил то дорогое французское вино, то рябчиков на вертеле, то салат из фиджийских крабов; а на десерт было подано итальянское мороженое с темным ликером. Причем весь обед ее поклонник тщательно ухаживал за ней: пододвигал стул, поддерживал под локоток, угадывал любое ее желание.

Видя все его старания, она подумала, что, наверное, он сразу пригласит ее куда-нибудь на квартиру или в гостиницу.

Но этого не произошло.

Он довез ее до дома и, опять поцеловав кончики ее пальцев, попросил разрешения позвонить завтра.

Дома ее ждал муж – голодный, трезвый и поэтому сердитый.

Вее же голове еще витал образ ее поклонника, а муж с порога заорал ей в ухо:

– Где шлялась?

Она еще не отошла от светского обхождения и, улыбаясь, ответила:

– На репетиции. |

– Знаем мы твои репетиции. Жрать давай.

Покормив мужа и детей, она заперлась ванной и, присев на край биде, задумалась «Чем я виновата, что я певица, и что мужчины обожают меня? И он, мой муж, тоже когда-то боготворил меня за мой голос. Но для простой жены просто одного голоса, очевидно, мало. Помимо прекрасной феи мужика: еще нужна и обыкновенная домохозяйка, что бы муж после работы был сытый и ухоженный, не отвлекался от газет и телевизора»

«Царица, фея», – думала она, смыва макияж с лица.

«Королева сцены, божественный голос», – всплакнула она, переодеваясь в домашний халат.

Муж, съев на ночь три головки чеснока, навалился в кровать. Когда она, уложив детей, помыв посуду и замочив белье, легла к нему, он молча навалился на нее, молча пропыхтел минуты три и, отвалившись, сразу захрапел.

А она долго лежала с открытыми глазами и смотрела в темноту потолка. И видела себя в Большом театре, парящей над сценой в расшитом золотом платье, исполняющей партию Кармен. И сотни мужчин – от министра культуры до руководителя их местной филармонии – заваливают ее цветами, муж стоит перед ней на коленях и просит, умоляет принять его запоздалые извинения.

Но это в мечтах, а в жизни быт, семья и высокое искусство несовместимы. Чем-то приходится жертвовать. Она вот решила все это совместить. И, наверное, проиграла.

Целую неделю она болталась по гастролям за пределами города. Но она не забывала о том вечере в ресторане.

Почему?

Наверное, потому, что поклонников с такими манерами у нее уже давно не было.

А когда-то и ее муж, который сейчас при каждом удобном случае распускает руки (кстати, он никогда не бьет ее по лицу, объясняя это так: «Твоя профессия тебя разукрашивать не позволяет, а то бы разукрасил»), – так вот, даже ее муж начинал аналогично, только рябчиков на вертеле в ресторанах тогда не было.

Да и не в рябчиках дело, а в отношении к ней. Обходительности и неспешности, чего она давно уже не видела.

Может, бросить семью и уйти? А как же дети?

А может, бросить сцену и уйти в семью? Отдать себя целиком и полностью мужу, детям? А как же ее голос, ее талант?

Так что же ей делать?

Нет, наверное, терпеть и жить, как жила.

Хотя это и не самое лучшее.

Но и не самое худшее…

Да, не самое худшее, что бывает в жизни талантливой женщины.

21. Шишка

или Самое верное средство от супружеских измен

Профессора угораздило жениться в шестьдесят с копейками.

И, как это ни банально, на официантке из ресторана, где он иногда обедал.

Земля сделала оборот вокруг своего светила, и профессор, прежде чем явиться домой, стал звонить и предупреждать, что будет тогда-то или во столько-то. Причина была простая: профессор стал подозревать свою спутницу на тернистом жизненном пути в супружеских изменах.

Робкие намеки, что у него, де, появились сомнения в ее верности, влекли за собой резко отрицательные ответы, сцены обид и, как итог, необходимость самому искать примирения. А поскольку он был человеком воспитанным и правильно понимал приличия, то ему очень не хотелось ставить любимую женщину в неудобное положение, не вовремя явившись домой.

Испытав это несколько раз, он понял, что так мало чего добьется. И решил пойти по другому пути.

Он был ученый, биолог-теоретик, но ради восстановления семейного счастья решил на краткое время стать практиком.

В своей лаборатории на даче профессор чувствовал себя не хуже, чем в своем институте. Дни за днями летели быстро. Он работал с необычайным подъемом. Все ладилось, и вскоре работа была закончена.

Домой он вернулся рано поутру, веселый. Даже отсутствие супруги не испортило ему настроения.

Она явилась через час после его приезда и удивилась веселости профессора. Но он, напевая, гремел посудой на кухне, что с ним бывало очень редко. Не спрашивая, где и с кем она была, профессор заботливо раздел жену в прихожей. Трогательно поинтересовался:

– Устала, наверное, дорогая? А я тебе кофе приготовил.

И пока дорогая пыталась придумать, что бы наврать в очередной раз, профессор принес на подносе кофе с маленькими бутербродами.