Поймать лаптем удачу

С Гущиным получилось все иначе. И то это его заслуга. Он в коммуналке всегда сам со мной заговаривал и шел на контакт с привычными подколами и глупыми шутками. А на заводе стал устраивать цирк со своей сменой, в которой были термисты и грузчики. Ребята всегда ему подыгрывали, с охотой участвовали в его спецспектаклях а-ля «сразим Вику наповал». Устраивали сражения на колбасных палках за стул, стоящий рядом с моим рабочим столом, запирали друг друга в термокамере за провинность вроде «за общение с Викой без личного разрешения нашего главного термиста Ромы, который охраняет ее даже от Гущина, и без благословения технолога, то есть самого Гущина». Гущин и сам, бывало, видя, что я иду навстречу, остановится и подтанцует что-то вроде степа или изобразит из себя ниндзя… Было даже как-то, что я от нечего делать нарисовала Сережу с палкой для колбасных рам, в воинственной позе. Листочек с рисунком я заложила в рабочую тетрадь-журнал, чтобы ребята не увидели, и ушла пить чай. Прихожу, а мой рисунок висит на термопечи, приклеенный скотчем. И подписано ужасным почерком: «Вот о ком думает Вика». Оказалось, Гущин списывал показания печей из моего журнала и, нарвавшись на этот листок, повесил его для ребят. После этого каждый парень из нашей смены просил нарисовать его, а потом допрашивал, влюбилась ли я в Сережу или просто его так подколола в ответ. Рисовать я никого не стала и говорила всем, что эта карикатура нанашего технолога, как он гоняет всех палкой.

Смена с Гущиным была для меня ожидаемым праздником на работе. Я запоминала его график на месяц вперед и страшно расстраивалась, когда ему неожиданно меняли смену. И он, как мне теперь стало понятно, отлично это знал.

Я села на кровать. Что же со мной творится? Мои глаза остановились на сумке, лежащей в кресле. Мозг включился в работу. Я быстро вытащила из сумки барсетку, достала заветную бумажку и разложила кредитные карточки. Сомнений нет: это пароли для карт, а не шифр. С чего тогда финансовый директор Павла взял, что это шифр? Надо завтра проверить. Только как? Наверное, надо попробовать запросить баланс. Карточка РИ-Банка, я видела их банкомат. Перед работой проверю.

При мысли о работе я снова вспомнила Высоковского. Голова начала кружиться. Поцелуй… Нет, я не могла ему отвечать! Мои щеки загорелись. Он в меня опять стрелял, поцеловал на прощание и снова попытался убить. Но почему? Я же не рою под него… Хотя… Я зачем-то устроилась к нему на работу, была на кладбище. Если он и правда убил своего брата, то мог испугаться, что я повсюду около него. Вот он и не упускает меня из виду и пытается тайком убрать.

Нет, у меня дурной вкус. При воспоминании о Михаиле сердце забилось просто бешено, мне даже стало страшно, и я пошла на кухню выпить кофе. Мне стало спокойнее, и я продолжила рассуждать. Меня хотят убить из-за бриллиантов. Еще этому сомнительному другу Павла зачем-то нужна бумажка с паролями от карт. И кто-то, возможно, Михаил, хочет меня убить. Но зачем? И что неизвестный искал в моей квартире? Бумаги! Но бумаги нужны и Михаилу. И он мне откровенно об этом сказал. Значит, есть все-таки какой-то неизвестный. Надо добраться до документов и посмотреть их.

Я прислушалась.

— Ну что, красавица, какие новости? — весело болтал с кем-то Гущин по скайпу.

— Серенький, очень мало нужной и полезной информации. Там такая каша! — отвечала какая-то девица. — Я тебе кидаю в файликах. И, Серенький, ты совсем нас бросил одних. Когда вернешься?

— Как только, так сразу. Спасибки, Линочка, чмоки-чмоки!

Послышался звук, похожий на хлопок крышки ноутбука. Я поняла, что Гущин сейчас выйдет, и побежала в свою комнату.

Фу, как противно! «Чмоки-чмоки», «спасибки»! Где он этой пошлости набрался? Я услышала, как Сережа закидывал посуду в машинку. Да, я совсем обленилась, даже в голову не пришло убраться на кухне. Сережа спать не мог, зная, что на кухне беспорядок. А я даже не заметила этого, когда пила кофе. Сережа прав, я не приспособленная к жизни, хотя и живу одна уже давно.

Глава 6

Всю ночь я провозилась. У меня сердце замирало, только от одной мысли о работе. Я опять увижу этого ненормального маньяка. Я не знала, что мне от него ждать. Я его боялась и ненавидела одновременно, но в то же самое время очень мечтала его увидеть. Для себя я решила, что хочу его видеть только из-за того, что мне необходимо понять, он ли убийца Павла и можно ли ему отдавать бумаги и личные вещи его брата. Я пыталась построить новую тактику своего поведения, чтобы он больше не посмел так фамильярно себя со мной вести. Мысленно я вспоминала одно и то же — его поцелуй. Да, тяжело молодой девушке без парня. Но нельзя же заводиться от гея, который ничего умнее не придумал, как на несколько секунд обратиться в натурала! Тоже мне мужчина! И почему я не могу своему мозгу приказать не реагировать на него? Почему организм не слушается меня?

К утру мне удалось задремать. Во сне я находилась в сказочном дворце. Вокруг горело много свечей, на стенах роспись и в зале белые колоны! Красотища! Я стояла в золотом бальном платье и видела себя со стороны. Да я во сне была прекраснее Дженнифер Лопес! Мои волосы были забраны в прическу из закрученных локонов и подобраны золотой лентой. Я в зале стояла одна. Потом из-за колонны вышел Михаил и протянул мне руку. Он был красив и все больше походил на мою мечту. Коричневый костюм в стиле XIX века ему слишком шел и опьянял меня. Сердечко пело как соловей в начале мая. И тут же заиграла музыка. Мы с Мишей танцевали. В конце танца он мне прошептал:

— Ты пойдешь на работу?

Я ничего не могла понять. Растерянность и боль меня охватила. Но как он не увидел этой красоты? А потом вышел Павел. Он был так же красиво одет и ухожен как его младший брат. Он с дьявольской улыбкой обратился:

— А тебе он тоже нравится, Вика? Я был уверен, что ты все поймешь. Это пароль, но это и шифр, Вика. Шифр от сейфа в моем кабинете. На работе. Ты пойдешь на работу?

— Ты пойдешь на работу? — раздался знакомый голос. И видение потеряло яркость. Павел ухмыльнулся:

— Ты ему нравишься. Это его любимый сорт.

Про что это он? Кому я нравлюсь? Я смотрела прямо в глаза Михаилу и уже дышать не могла. Глаза… Они зеленые или бирюзовые? Видение исчезло. Дышать носом я не могла, и в ужасе открыла глаза. Надо мной стоял Гущин. Он заткнул мне нос пальцами.

— Проснулась?

— Гущин, ты идиот? — я села на кровати вся сырая. Видно я сильно вспотела во сне. — Кто тебе разрешил сюда заходить?

— А ты специально не закрылась? Неужели меня ждала?

Опять. Я в изнеможении опять упала на подушки.

— Что ты дрыхнешь? Вставай, давай. Или ты не идешь на работу?

Меня, как током ударило:

— Сколько времени?

— Половина седьмого. Я тебя уже десять минут не могу разбудить.

Я вскочила с кровати и рванула в ванную комнату, попросив Сережу налить мне кофе.

— Твои вещи на моей кровати. — крикнул он мне. Оказывается он уже и стол накрыл, и вещи мне на работу выбрал. Нет, стоит мне пересмотреть свои убеждения. Не надо гнаться за принцами, когда перед носом живет такой заботливый парень, и пусть он кажется мне идиотом, надеюсь, это он перерастет. Возможно такое поведение — просто защитная реакция на мое молчание.

Выйдя из ванной, я подошла к своему месту за обеденным столом, и мой взгляд упал на лист формата А4. Я его взяла и стала читать. «Брачный контракт. Я, Гущин Сергей Александрович, 17.07.1987 года рождения, обещаю: 1. Заботиться о Виктории Алексеевне Рязанцевой 02.01.1986 года рождения. А именно, обещаю, вовремя кормить, следить за ее рабочим графиком, чтобы моя будущая супруга не уставала, не перерабатывала и больше отдыхала. Обещаю возить ее в отпуск по заморским странам. Стирать, гладить, бельё, содержать в чистоте наше жилище. Обещаю со всей тщательностью и скрупулёзностью исполнять свой супружеский долг, а именно, с газетой в руках, слушать, какие интересные нынче сериалы, какую кофточку себе купила ее подруга, в каком магазине зимние скидки, сколько зарабатывает муж у соседки и почему дворник не вышел на работу. Обещаю всю зарплату отдавать жене, кроме калыма.