Герои остаются в сердце (СИ)

На дворе тогда  стоял 1993 год –  год расцвета частных финансовых пирамид и махинаций с государственными ценными бумагами,  год политического кризиса и денежной реформы, год демографического спада и  рекордной инфляции. В начале октября  американская  телекомпания CNN показывала в прямом эфире, как из российского  танка прямой наводкой бьют по зданию российского же парламента. Я сидела дома с новорожденной дочкой и, как завороженная, смотрела это реалити-шоу.

С  тех пор дочь немного подросла и сейчас слушает лекции в том самом корпусе, где когда-то учился мой австралийский одноклассник.  Главное здание университета почистили, а рядом построили несколько новых корпусов из стекла и бетона. Белый дом тоже отремонтировали, а неподалеку от него выросли, как грибы,  стеклянно-бетонные небоскребы.

В ответ на мой вопрос о том, почему он стал бегать, Саша  прислал целую историю, которую я, с его разрешения, перепечатываю здесь с небольшими сокращениями.  Может быть, она поможет юным физикам, химикам и биологам понять, что их ждет на Зеленом Континенте, да и вообще, «за бугром».

«После возвращения из 3-х месячного визита в Шотландию я  закончил PhD и начал работать в местной военной академии. К войне это не имело ни малейшего отношения (там гражданские преподаватели читали кадетам невоенные дисциплины, а я  – прикладную математику. Занимался я по-прежнему оптикой и солитонами. Очень скоро мои отношения с шефом по PhD (который рулил в Канберре всей оптикой) вошли в глубокий минус.

Психологический анализ этой истории достоин отдельного письма, но эмпирическое описание может быть такое: шеф временно сошёл с ума, ну или очень хотел, чтобы мне так казалось. Грести говно лопатой мне скоро надоело, а тут ещё оптический бум конца 90-х был близок к пику.  Мы с женой и первым ребёнком перебрались в Сидней работать в оптических стартапах. Работали день и ночь, было очень интересно, но потом всё грохнулось в 2001-ом. Мы кое-как пристроились в полугосударственную контору, пытающуюся собрать из лопающихся hi-tech компаний хоть что-то. Хотя уже было ясно, что всей прикладной оптике в Австралии хана…

Я начал делать заочное MBA (наивно думал, что оно чему-то дельному учит), ну и в 2004 у нас родился второй ребёнок, а через пару месяцев нас обоих выгнали с работы… Как раз тогда (в начале 2005) я начал бегать… Похудел за полгода на 20кг (а то к 2004-ому я разжирел как кабан), закончил МВА, завербовался в Малайзию на несколько месяцев как management consultant  (теперь я крайне низкого мнения и о  MBA и о бизнес-консультантах :-) и продолжал работать консультантом до 2008 (начала глобального кризиса). В середине 2008 удалось перейти в крупный банк Квантом (Quantitative Analyst). Оказалось, что это очень хорошее место: интересно, временами расслабленно, люди не психованные, и платят хорошо. Можно сказать, запрыгнул в последний вагон уходящего поезда – после GFC– 2008 без опыта в финансах в банк уже практически не попасть. Детям уже 14 и 9. Жена всё та же.

Моё лучшее время за км – 3.47. Год назад я купил Nike Plus GPS watch и теперь часы мои "рекорды" исправно фиксируют. Уже 7 лет бегаю City 2 Surf (местный 14-и километровый забег) и, удивительно, есть устойчивый прогресс. Последний результат был лучше 65-и минут. Для меня и это круто :-)»

К своему письму Саша приложил рассказ своего приятеля, с которым когда-то учился на физфаке. За прошедшие двадцать лет он  тоже забросил физику и тоже приобщился к бегу. Только, в отличие от моего одноклассника, неизвестный мне выпускник МГУ нынче нарезает круги вокруг Эйфелевой башни.

Прочитав обе истории, я вздохнула и морально настроилась на звонок Бондареву. В Интернете говорилось, что В.А. спортсмен.

– Приезжайте, – по-военному коротко ответил он. – Я буду ждать вас в Галерее Славы.

На встречу с нашим третьим героем мы с режиссером и оператором – удивительное дело! – почти не опоздали.  Таинственная Галерея находилась в здании школы на Юго-Востоке Москвы. Когда-то тут были поля фильтрации, поэтому улица так и называлась  – Верхние поля.

В.А. встретил нас возле серого школьного здания без всякого энтузиазма.  По виду он чем-то напоминал сантехника из РЭУ – невысокий и довольно невзрачный мужчина. Маленькая золотая звездочка на лацкане и тот особый взгляд, которым вглядываются в прошлое, выдавали в нем в нем боевого офицера. Бондарев по-военному приказал съемочной бригаде пониматься на  пятый этаж.

– У вас борода, как у Карла Маркса, – неодобрительно кивнул он Гоше по пути.

Режиссер воспринял это как комплимент, разгладил окладистую бороду и тут же рассказал анекдот «с бородой»:

– У одного мужика была борода,  а сам он работал дворником на площади  Карла Маркса. Вот, значит, метет он эту площадь,  а из-за памятника за ним наблюдает КГБешник.

– Эй, – говорит, – гражданин! Вы бы бороденку сбрили. А то уж больно похожи.

На это дворник  говорит:

– Ну, бороду-то я, положим, сбрею. А вот мысли куда девать?

Бондарев усмехается одной половиной лица. Он, явно, не любит шуток на темы политики. Денису, который тащит камеру со штативом,  тоже не до смеха. Да и сам Гоша теперь очень серьезен. Все-таки, последняя съемка. Смешно, похоже, только одной мне. У меня сегодня вообще замечательное настроение, и мне хочется поделиться им с серьезными мужчинами:

– Вот такие мы веселые ребята, Каждую съемку начинаем с анекдота.

К счастью, на эту реплику  никто не обращает внимания. Мы уже у цели.

Заходим в один из классов, где по всем стенам развешаны портреты военных.  Их так много, что первое впечатление – это либо парад,  либо привал. Серьезные лица, веселые. С ясными голубыми глазами, с задумчивыми карими. Совсем молодые и постарше. У кого-то две маленькие звездочки на погонах, у кого-то – две большие.  Мужчины, изображенные на этих портретах, погибли при  выполнении воинского долга. Под одной из картин –  две красные гвоздички, вставленные в гильзу от снаряда.

Режиссер уже прикидывает, как выставлять свет. Оператор – с какого ракурса снимать. Я чувствую комок в горле, и, как двоечница, молча стою посредине  класса, не зная, о чем говорить с Бондаревым.

К счастью, в класс-галерею стремительно входит невысокий человек в штатском.

– Знакомьтесь, – предлагает Бондарев – Это основатель Галереи Владимир Ильич С-й, подполковник в отставке.

Основатель галереи чем-то похож на основателя первого пролетарского государства: такие же быстрые движения и такие же ораторские способности. Правда, вместо  знаменитой бородки у него пышные гусарские усы.

Владимир Ильич С-й и его знаменитый тезка родились в один день. Неудивительно, что и наш Ильич тоже одержим великой идеей  – собрать в Галерее  Славы портреты всех офицеров, погибших за последние тридцать пять лет. Сейчас здесь  около двухсот полотен,  написаных по фотографиям. У бывших сослуживцев В.А. и В.И. не было времени позировать художникам.

– Сначала Галерея была в военном училище неподалеку, но потом новый начальник велел отнести все портреты в сарай. Директор школы пошел нам навстречу и  предоставил один из классов, – с энтузиазмом рассказывает Ильич историю своего начинания.

Наверное, директор школы тоже бывший военный, догадываюсь я. А вот новый начальник училища вряд ли когда-нибудь нюхал порох. Хотя кто его знает? Может, у него тонкий художественный вкус и ему претит  живопись по фотографиям. Может, он тайный поклонник Дали и Пикассо!

В.А. рассказывает, что все картины написал художник, который прикован к инвалидному креслу. Ильичу иногда удается раскошелить спонсоров, но главным меценатом приходится быть самому.

– У меня вся пенсия сюда уходит, – без тени сожаления сообщает он.

В его планах – открыть еще один народный музей. Он будет посвящен десантным войскам.

Уже дома нахожу в Интернете точные сведения о числе погибших за последние тридцать пять лет.