Шаги за спиной

еня как лягушку сапогом. Пусть мне это зачтеться на том свете. А на том свете я попаду к чертям. С ними я сумею договориться. Черти меня не напугают, а эти в автобусе - тем более. Он попробовал плюнуть на траву, но плевка не получилось - больше не оставалось жидкости, черные твари высосали все. А пиявки уже поотваливались. Ага, если бы была передышка, то снять штаны и вытрусить. Они ведь не выползут сами - в штанинах мокро, а снаружи жарко. Они на солнце не полезут. Нужно раздеться и выбросить. Если они только не успели мне все отгрызть...

Одной рукой он стал расстегивать штаны. Вытащил и выбросил несколько сытых пиявок, упругих, как надувные шарики. Остальные пока не отрывались; пока были голодны. Штаны насквозь пропитались кровью; кровь уже высыхала и ткань начинала коробиться. Что-то темное шевелилось, шевелилось. Слишком много...

Он потерял сознание и автобус пошел прямо на него.

116

- Раздавить не раздавлю, а в трясину закопаю, - согласился водитель. А что же люди?

- А людей надо напугать. До смерти.

- Есть. Будет до смерти! - обрадовался водитель. - Но сначала деньги.

Валерий отсчитал несколько сотен. Толик в красных трусах следил немигающими глазами, глазами дохлыми, как у лежалой рыбы.

- Что смотришь?

- Я тоже пригожусь.

- Когда пригодишся, тогда и получишь.

- Ты потише, мужик.

- Это ты мужик, а я хозяин, - сказал Валерий.

- Что же, мне перед тобой шапку ломать?

- Если заплачу, то и поломаешь.

- Не дело столько денег при себе держать, - сказал Толик.

Трое сидели на траве у болотца и доедали половину поросенка. Взяли половину, потому что целого все равно не съешь. Поросенок плохо пропекся слишком горячие угли. Совсем расслабились, страх потеряли.

- Мы не для этого уезжали, - сказала Тамара.

- Сейчас это моя игра, - ответил Валерий. - Помолчи.

- Но товарищи, мальчики, господа! Нам нужно в город!

Она посмотрела на лица мужчин. В каждом мужчине сидит хищник. Волк, лев, орел, шакал, шавка, крыса. В каждом остался инстинкт охоты. Если жертва бежит, её нужно преследовать и добивать.

- Эти трое убили старую женщину сегодня в Новопавловке, - сказал Валерий каменным голосом, - они сожгли её дом и убили её. Клавдию.

- Какую Клавдию? - спросил водитель, вдруг становясь тоже очень спокойным, ледяным.

- Мою бабушку.

- Не бойся, милая, они не уйдут.

Он рванул с холма; дорога была вполне деревенская, с наклоном; по такой только детишки колеса пускают; нормальные машины ездят в обход.

- Тише! - заорал Толик.

- Щас им будет тише!

Удар, скрежет; Тамара упала на пол, поднялась, со лба сочилась кровь:

- Есть чем-нибудь перевязать?

- Вот аптечка.

В аптечке нашлись два полувысохших тюбика йода, коробка новеньких пузырьков с зеленкой и два бинта. Еще много просроченных таблеток; на некоторых даже не читалось название. Над аптечкой голая женщина, полусодранная.

Теперь те трое сидели по грудь в воде. В грязной луже.

- Так и будем ждать?