Трапеция (ЛП)

Хочешь, я просто… исчезну?

Марио уткнулся лицом в ладони и сказал бесцветным голосом, в котором

сквозила лишь усталость.

- Я не имею права просить тебя остаться. Но… но я молю тебя. Если ты снова

уйдешь, я просто не знаю, что буду делать.

Томми посмотрел на него с ужасом. Потом встал, обогнул стол и положил ладони

на сгорбленные плечи.

- Ты не так меня понял. Я не грожусь от тебя уйти. Я спрашиваю, будет ли тебе

легче, если я уйду. А если хочешь, чтобы я остался, то тебе не придется

преследовать меня с винтовкой.

Марио вскинул голову. От губы отошел пластырь, и ранка снова кровоточила.

- Зачем ты делал эти грязные намеки насчет мальчика?

«Это правда или нет?!» – хотелось завопить Томми, но он сдержался.

- Что ж. Я ревновал.

Марио обнял его и очень тихо произнес:

- У тебя нет причин меня ревновать, Везунчик. Ни к кому. Если хочешь, чтобы я

его прогнал, я его прогоню.

Томми уставился в пол.

- Нет. Нам только репутации снобов не хватает, – а потом из остатков злости

выпалил: – Мне больно видеть, как ты пресмыкаешься перед этим Реддиком.

В трейлере воцарилось долгое молчание.

- Томми, – сказал, наконец, Марио, – Поль подобрал меня, когда я очутился на

самом низу. Я бродяжничал. Как я уже говорил, я год шатался по Мексике, работал на ярмарке в Тихуане. Потом прибился к самому затрапезному шоу в

Штатах. Был чернорабочим, продавал билеты, Думаешь, сейчас я развалина? Ты

бы видел меня тогда.

Он умолк, вспоминая прошлое, потом набрался духу и продолжил:

- Но меня и из этого шоу вышвырнули. Я два месяца просидел в тюрьме в Эль-

Пасо.

- Господи. За что?

- А ты как думаешь? Адвокат свел все к нарушению общественного порядка, иначе бы мне светило десять лет. Дело-то было в Техасе, – с минуту Марио

изучал пол, затем признался: – У мальчишки были рыжие волосы. То есть, он не

был мальчишкой… служил в военно-воздушных силах.

Томми не мог выдавить и слова.

- Налей мне кофе.

Марио протянул чашку, и Томми плеснул в нее из кофейника, не замечая, что

проливает кофе Марио на руку. Марио забрал у него кофейник и поставил на

плиту.

- Я вышел, начал искать работу. Услышал, что Бландингу не хватает людей, и он

отправил меня встретиться с Реддиком. Мы подружились. Вроде как… были в

чем-то похожи. Он меня принял, выдал аванс из собственного кармана, подождал, пока я верну форму и снова встану на ноги. Только я не сказал ему, что когда-то носил фамилию Сантелли. Он прикрыл меня перед боссом: Бландинг бы не нанял меня, если бы знал, что я сидел. Сам бы я в жизни не

справился, Том.

У Томми оставались еще вопросы, но он был уверен, что не получит ответов. Он-

то полагал, что сам вытащил Марио из ямы. Теперь стало ясно, что он и не

представлял, насколько эта яма была глубока.

- Реддик… гей?

Марио надолго задумался, потом сказал:

- Возможно. Только… только он старается это перебороть. Такое бывает. Не то

чтобы он признавался, но то, что я ему рассказал, его не отвернуло. Может, я

просто не в его вкусе. Так или иначе, я многим ему обязан.

Он снова поколебался.

- Слушай, Везунчик, насчет этого паренька… Джека… Слушай, я бы не стал

заводить шашни на стоянке. Не стал бы рисковать, что все дойдет до босса, и у

Поля будут из-за меня проблемы.

- Черт, – сказал Томми. – Мне жутко неловко.

Марио сжал его руку.

- Я не хотел, ragazzo. Просто Поль действительно хороший парень.

Он встал – знакомо смущенный.

- Дрянной кофе. Пойду сварю новый.

Через некоторое время он вернулся к Томми, сгорбившемуся за столом, и встал

позади него.

- Парень, мы наверняка сможем ладить, если будем держать себя в руках. Давай

пообещаем друг другу больше не заводиться, а?

Томми ощутил, как его раздирает старая полузабытая боль.

- По-моему, с обещаниями нам как-то не везет.

- Это точно, – сдавленно согласился Марио. – Мне до смерти за себя стыдно.

Тебе от этого легче?

Томми молча покачал головой. Ему, скорее, было тяжелее. Что-то глубоко внутри

подсказывало, что на этот раз они должны остаться вместе – а иначе все пойдет

насмарку – только он не знал почему. Он не был достаточно искушен в

философских раздумьях, чтобы считать себя проводником Марио к спасению, но

в то же время как бы ходил на цыпочках вокруг этой мысли и отчаянно стыдился

собсвенной заносчивости. Теперь он знал, насколько это самонадеянно.

Я должен вернуть его на Побережье в целости и сохранности. Потому что он

нужен мне таким. Но для этого надо найти способ уживаться так, чтобы не

порвать друг друга в клочья. Я должен что-то придумать, потому что его нервы

никуда не годятся, а мои пока еще в порядке.

Томми прислонился к Марио затылком, потом повернулся и обнял его за пояс, сам не осознавая, что часто проделывал так, когда был маленьким.

- Черт возьми, приятель, – пробормотал он, – если бы эти разборки приносили

тебе пользу, я бы, наверное, позволил себя лупить. Но ты же потом буквально на

куски рассыпаешься.

- Ох, безумный мальчишка, – прошептал Марио. – Дурной безумный мальчишка.

А потом, без всяких переходов, печальное и торжественное скрещенье рук

превратилось в тесное напряженное объятие. Томми впервые – смутным

проблеском – понял, как это напряжение появляется в Марио, затем мысль ушла

без следа. С минуту они не двигались, будто бы надеясь, что какой-то

мистический процесс позволит их измученным телам слиться воедино. Это было

привычно неуклюжее, бездыханное состояние – с неминуемым чувством

неловкости и коротким жестким разочарованием от неспособности тел

сиюсекундно вплавиться друг в друга. Наконец, Марио пробормотал:

- Ну давай же, давай…

И толкнул Томми на диван. Они даже не позаботились раздеться.

На следующий день к аппарату подошел Бландинг и молча смотрел на них

несколько минут. Потом махнул Томми.

- Я видел вас на днях. Помнишь, я говорил, что, если ты окажешься полезным для

шоу, дам прибавку? Будешь выступать с гимнастами?

- А что скажет Реддик?

- Мнение мистера Реддика здесь не так уж важно, сынок. Я с ним поговорю.

Поль Реддик постучался к ним в трейлер спустя несколько часов и сказал, стараясь выглядеть дружелюбным:

- Мэтт, босс велел взять твоего младшего брата в номер. Как ты на это

смотришь?

- По мне, так пускай, – пожал тот плечами. Но когда дверь закрылась, нахмурился: – Том, какого черта…

- Сам сегодня впервые услышал. Бландинг просто подошел ко мне утром и

спросил, буду ли я летать.

Марио смерил его пронзительным взглядом, потом расслабился.

- Ага, знаю… Бландинг совсем помешался на номерах. Он бы мальчишку

Чандлера наверх загнал, если бы я дал добро.

- Во всяком случае, он был бы не намного хуже Инны Реддик.

- Тише, – скривился Марио. – При Бландинге не ляпни. Инна – его сестра.

Снова выступать на публике было странно. Возможно, некоторые жители этих

городков видели его еще в детстве, с Ламбетом. На мостике Томми все время

подмывало то исправить тайминг Инны, то силой заставить ее принять более

классическую позу, и он только диву давался, как Марио удается сдерживать

свою страсть поучать, добиваться совершенства и красоваться. Неужели он все

это утратил?

Как и всякий вольтижер, вынужденный работать с незнакомым ловитором, Томми

порядком нервничал. И все-таки все они доверяли друг другу жизни. Поль и Инна

ничего о нем не знали, но все равно полагались на слово Марио. Что они