Большие чемпионы

Восемьсот? — ошалело произнес я.

Нет, восемнадцашьст (eighteen hundred), англичанин, во-семнадцашьсат (в английском указание количества сотен в таких числительных, как 1300,1800 или 2700 — норма), — сказалбармен, прибавив еще два неуловимых звука (эйтин,eighteen), — ты же должен понимать — это коммерческий канал, он денег стоит, вот наш бэскетбол даже ты можешь здесьсидеть и смотреть сколько твоей душе угодно совершенно бесплатно. Ну как?

В ответ я спросил его, не работал ли он раньше налоговым инспектором. Шутку приняли, и я ретировался. Придя в отель, я обратился к тому самому пожилому пуэрториканцу, который меня туда устроил, и спросил, что все это значило. Он спросил меня, в какой бар я ходил. Название я забыл, но улицу и внешний вид вспомнил. Мужик рассмеялся и сказал: «Рыжий, говоришь? Да ты же попал в ирландский бар. С таким британским акцентом, как у тебя, туда ходить не рекомендуется. Они по традиции очень не любят англичан. Если бы узнали, что ты русский, могли бы и показать. Хотя у нас здесь Льюиса не любят не только ирландцы, потому что боятся, что в конце концов он побьет Холифилда».

Так я на собственном опыте узнал, что ирландцы так и не простили англичан, которые в течение нескольких веков фактически проводили политику геноцида по отношению к ним. Только почему за англичан должен был отвечать я?

Тот бой тогда я так и не посмотрел. Оставалось только сидеть в номере, думая, с какой легкостью я бы посмотрел его в Москве по НТВ+, и ждать новостей.

Когда поздно вечером, наконец, показали первый отрывок уже закончившегося боя, меня чуть кондратий не хватил. Схвативший в первом раунде крепкую плюху Льюис летел куда-то по рингу вдоль канатов. Оказалось, что это лишь один неприятный эпизод боя. Леннокс не упал, а бой выиграл нокаутом в пятом раунде, и мое интервью с ним было спасено, так как если бы Льюис вдруг проиграл Бриггсу, то сомневаюсь, что он бы встретился со мной уже через три дня.

Несмотря на весь свой ужас при виде готовившегося упасть Льюиса, я все же не мог не обратить внимания, что он скорее потерял равновесие, чем был потрясен ударом, так как пропустил его, находясь в очень неустойчивом положении. Но американский комментатор, вопреки очевидному, говорил, что Лен-

нокс на грани нокаута. Так в Штатах встречали его любое не вполне удачное действие. Однако Льюис американцев больше ничем не порадовал — далее он принялся ронять Бриггса до тех пор, пока рефери не остановил встречу.

В том году Льюис провел еще только один бой с малоизвестным хорватом Желко Мавровичем, 26 сентября в городе Ун-касвилле, штат Коннектикут. Примечателен он был единственно тем, что Леннокс, похоже, вообще не тренировался перед этой встречей, а потому выиграл ее только по очкам, да и то с не слишком большим отрывом.

Неделей ранее, 19 сентября, у себя дома в Атланте Эвандер Холифилд тоже без всякого блеска, по очкам победил очень неудобного спойлера Бона Бита. Однако о незрелищности этой победы американская пресса тогда почти не говорила, хотя и подчеркивала, как плохо смотрелся Льюис против Мавровича. Так или иначе, но время заклинаний подходило к концу. Бой Холифилд — Льюис становился неизбежным.

В самый разгар обсуждения в прессе предстоящего боя всплыли некоторые любопытные факты из жизни Эвандера Холифилда. До сих пор считалось, что он проводил полжизни на тренировках, а еще полжизни в церкви. И в самом деле, мне довелось говорить со множеством людей, хорошо знавших Холифилда, которые подтверждали, что такого тренировочного ритма, как у него, они больше никогда не видели. О том, что Эвандер очень набожен и может часами распевать в церкви поразительные по красоте, главным образом негритянские религиозные гимны, знали все и всегда. И тут вдруг оказалось, что между спортзалом и церковью он умудряется посещать и другие места.

Под давлением неведомым путем добытых неопровержимых фактов Эвандер неожиданно признался, что у него имеется пятеро незаконных детей от четырех женщин, не считая еще двух вполне законных от первой жены, и одного — от второй. Тут же последовало заявление его первой жены, которую все эти годы считали расчетливой стервой, выдоившей чемпиона. «Жизнь с ним была сущим ужасом. Он не пропускал ни одной бабы», — сказала она кому-то из репортеров.

Первой реакцией на это было веселое удивление. Как — не пропускал? Да когда он это делал? Как он все успевал? Где брал силы? Разумеется, помянули фольклорный персонаж амери-

канских анекдотов Quickly Gonzalez (Быстрый Гонсалес). Чтобы объяснить, кто это такой, нужно рассказать древний, как Америка, неприличный анекдот.

Муж и жена приехали в мотель, но им сказали, что свободна только одна комната, селиться в которой им настоятельно не рекомендуют. На удивленный вопрос мужа почему, ему ответили, что в соседней комнате остановился Quickly Gonzalez. «Ну и что?» — спросил мужчина. «Дело ваше, — ответили ему, — но, если вы там поселитесь, он обязательно отымеет вашу жену». Мужчина в ответ только рассмеялся и взял номер. Однако едва супруги легли спать, как ему стало не по себе, и на всякий слут чай он положил руку между ног своей уже тихо спящей супруге. Все бы хорошо, но тут прилетел комар, сел ему на лоб и принялся сосать кровь. Мужчина долго терпел, но потом все-таки решился хлопнуть его, однако когда он через долю секунды попытался вернуть руку туда, откуда ее только что убрал, то наткнулся на голый зад Быстрого Гонсалеса, который уже делал с его женой именно то, что ему обещали. Вот с кем теперь сравнивали героического победителя Тайсона, примерного гражданина и неустанного богомольца Эвандера Холифилда.

В стране, где феминистки правят бал, так себя вести не рекомендуется. Однако угнетенное мужское племя было даже благодарно Эвандеру. Незадолго до выяснения подробностей личной жизни чемпиона Америка была поглощена изучением убогого орально-сексуального романа своего президента Билла Клинтона с Моникой Левински. Холифилд тогда пожалел бедолагу с высоты своих куда более затейливых приключений, о которых пока еще ничего не было известно, и сказал: «Не могу понять, как можно всерьез винить человека за то, что делают все кругом?»

Теперь ему припомнили эти слова, но, как и Клинтону, любовные эскапады неожиданно для многих принесли Ходифил-ду только дополнительную популярность. Раньше журналисты сокрушались по поводу его излишней правильности и отсутствия изюминки в его имидже. Выяснилось, изюминка была всегда, да еще размером с арбуз, но ее просто очень хорошо прятали от посторонних глаз. Эвандер оказался живым воплощением мужской силы во всех ее проявлениях.

Любопытно, что дамы тоже были от него в восторге. Даже самые ретивые феминистки не могли не оценить, что ни одна из многочисленных подруг Холифилда, а родившие детей представляли только верхушку айсберга из всех его женщин, не попыталась объявить себя жертвой сексуального насилия и никогда не подавала никаких жалоб. В стране, где за несанкционированный шлепок по оказавшейся под рукой женской заднице тебе могут вчинить миллионный иск, такое безропотное поведение боевых подруг вызывает понятное удивление и уважение. У представителей обоих полов, и угнетателей, и угнетенных, совершенно естественно возник вопрос: чем же он так их умаслил? В общем, репутация Холифилда в результате этой истории только укрепилась.

Подготовка к бою Холифилд — Льюис тем временем шла своим чередом. Последние месяцы 1998 года и январь — февраль 1999 года прошли под знаком ожидания, которое в Америке иногда начинало носить характер какой-то истерики.

В истории бокса было несколько случаев, когда чемпион мира, по мнению общественности, не имел права на поражение. Так было в 1938 году, когда Джо Луис дрался с немцем Максом Шмелингом, которого в Америке воспринимали только как представителя нацистской Германии, и Луис победил нокаутом в первом раунде.

Потом эта же история, но совершенно в другом контексте повторилась в 1962 году, когда чемпион мира Флойд Паттер-сон защищал свой титул против бывшего угловника Санни Листона. Америка не могла стерпеть, что самым почетным титулом в мировом спорте будет обладать человек с криминальным прошлым, к тому же ни в чем не раскаявшийся. Сам президент Кеннеди желал Флойду победы, но Паттерсон проиграл. Также нокаутом в первом раунде. Его простили только через много лет.