Трапеция (ЛП)

на десять, на втором плане. Еще была дублершей в фильме про цирк. Кажется, актриса из нее так себе, зато она хорошая танцовщица и отличная акробатка.

Подрабатывает в студиях, иногда – каскадером. Она бы хотела с тобой

повидаться, это точно. Я освобожусь в десять и отвезу тебя…

Томми качнул головой.

- Я на машине.

- Ну что ж, парень, путь домой ты знаешь. Ты не чужой. В паре кварталов

построили новую трассу, больше не надо добираться целую вечность.

- Босс! – завопил кто-то.

Джо повернулся на голос и торопливо пожал Томми руку.

- Увидимся, парень. Только не исчезай… Дома поговорим, ладно?

Томми медленно пошел к машине.

Чувства его были в смятении. Марио женат, у него есть дочь. Он ушел, исчез, испарился. Томми поглядел на «Билборд», который все еще сжимал в руке.

Люсия поместила его сюда четыре года назад. Безуспешно.

Марио пропал… как Барни Парриш! Эта мысль вспыхнула в мозгу, и Томми

вздрогнул. Великий воздушный гимнаст, затерявшийся в сумраке несбывшихся

надежд и разбитых мечтаний. И Марио ушел вслед за ним, сгинул без следа…

Положив журнал на соседнее сиденье, Томми завел машину и поехал по

знакомому маршруту. Дом Сантелли выглядел меньше, потрепаннее, ему явно не

помешал бы новый слой краски. Не въезжая в ворота, Томми заглушил мотор и

сидел, вспоминая минуту, когда увидел этот дом впервые. Как он был тогда

поражен! Томми представил, как выезжает на дорожку, поднимается на крыльцо, нажимает кнопку звонка. Кто откроет дверь? Что они скажут?

Дверь открылась – темный проем, скрывающий знакомый интерьер – и на

крыльцо ступила женщина. Томми не узнал ее.

«Nonna? Нет, Джонни сказал, она умерла. Царствие ей небесное, – подумал он. –

Она была милой старушкой, хотя так и не поняла, кто я такой. Ей, должно быть, перевалило за девяносто».

Люсия? Какая-нибудь горничная? Вдруг он понял, что взгляд незнакомки

устремлен на незнакомую машину, стоящую у ворот, и почувствовал, что не может

встретиться с прошлым лицом к лицу. Он быстро завел двигатель и уехал.

ГЛАВА 3

Горячий сухой сентябрьский ветер несся по улицам Абилина, штат Техас, срывая

коричневые шуршащие листья с деревьев пекан. Томми Зейн притормозил у

бордюра, изучая цирковую афишу на стене, потом заглушил мотор и бросил

взгляд на лежащий на соседнем сиденье «Билборд».

Большие цирки, само собой, отпадали. Если бы Марио работал в одном из них, кто-нибудь его точно узнал бы. И хотя Томми просматривал каждую ярмарку, которую проезжал или замечал в «Билборде», он знал: реши Марио затаиться, и

никто его не найдет, разве что Марио сам того захочет. Задача отыскать иголку

в стоге сена выглядела по сравнению с этой поисковой экспедицией детской

игрой.

Мне ничего от него не нужно. Только узнать, все ли у него в порядке.

А еще Томми понимал, что розыски – это роскошь, которую он не сможет долго

себе позволять. Однако накануне, на крохотном странствующем шоу в Уичита-

Фолсе, кто-то рассказал ему о воздушных гимнастах, работающих с маленьким

цирком, выступавшем здесь на прошлой неделе. И Томми, разглядывая одну из

оставшихся афиш – близнеца той, что висела перед ним здесь, в Абилине –

увидел внизу листа надпись.

РЕДДИК И ГАРДНЕР

НЕВЕРОЯТНЫЕ ТРЮКИ НА ВОЗДУШНОЙ ТРАПЕЦИИ!

Кажется, на это стоило потратить день, пусть и отклонившись от прямого

маршрута.

Прямой маршрут, ха! Я еду в никуда.

Томми снова изучил афишу. РЕДДИК И ГАРДНЕР. Это мог быть Джонни. Томми

забыл девичью фамилию Стеллы, но припомнил, что Джонни объявлял свой

номер на двойной трапеции «Гарднер и как-то там».

Гарднер не такая уж редкая фамилия. Это может быть кто угодно. Скорее всего, так оно и есть.

Но, даже если это окажется Джонни, все равно неплохо было бы с ним

повидаться. Томми не спрашивал Джо, где сейчас работает Джонни. Явно, что

тоже не с крупным цирком, иначе Томми, скрупулезно изучая каждый маршрут и

каждый номер, упомянутый в «Билборде», этой цирковой Библии, обнаружил бы

его под фамилией «Гарднер» или «Сантелли».

Однако этого шоу даже в «Билборде» не было. Оплаченное какой-то местной

организацией, оно пристроилось за городом. Цирк на открытом воздухе – вроде

Ламбета – аппараты возвышались над низкой линией домов. Томми припарковал

автомобиль на свободном месте возле пустого загона и, прислушиваясь к

играющей музыке, протянул билетеру доллар.

Привычные запахи, места и хорошо знакомые звуки – все это всколыхнуло что-то

глубоко внутри, что-то почти забытое. Ну, или то, что Томми очень старался

забыть. На секунду он испытал искушение пройтись по стоянке, но быстро

запихнул это желание поглубже и вскарабкался на трибуну.

Представление уже началось. Палящее техасское солнце, чуть приглушенное

бурой пылью, поджаривало ряды потрепанных выгоревших сидений. Посередине

был установлен единственный манеж и маленькая квадратная платформа, позади которой бутафор расставлял моноциклы. Рабочий куском фланели

полировал перекладины. Поодаль стоял двадцатишестифутовый воздушный

аппарат – меньше того, который возил с собой Ламбет. Продавцы медленно

двигались вдоль рядов, разнося попкорн, соломенные шляпы и мороженое.

Клоун в аляповатой полицейской форме с огромной жестяной звездой на груди

тряс руки хихикающим детишкам на первых рядах. В параде-алле не было видно

никого, кто хотя бы отдаленно напоминал Джонни, хотя Томми заметил одну-

двух светловолосых женщин, которые могли бы быть Стеллой. А у пары высоких

мужчин, изображающих индейских вождей, под головными уборами из перьев

виднелись темные волосы. Бландингский Цирк и Шоу Наездников был скорее

передвижным родео с несколькими цирковыми номерами. В основном, ковбойская джигитовка и дрессированные лошади. Томми ничего не знал о

верховой езде и не интересовался животными, так что большую часть

представления скучал, время от времени удивляясь, почему до сих пор не ушел.

Номер на велосипедах сменили два шимпанзе на тандеме, затем выступили трое

подростков на параллельных брусьях – по разумению Томми подобные

упражнения можно было увидеть в спортзале любой большой школы. Но когда

инспектор объявил воздушных гимнастов, Томми вынырнул из навеянной жарой

дремы и посмотрел на артистов, идущих через форганг.

Среди них не было Джонни. Там был Марио.

Похудевший и повзрослевший, он был обнажен до пояса и носил выцветшие

красноватые трико. На темном лице застыла непроницаемая маска, взгляд был

обращен строго вперед. Марио не смотрел ни на трибуны, ни на визжащих детей.

С пересохшим ртом Томми наблюдал, как он забирается на аппарат, и двое его

партнеров по сравнению с ним казались увальнями. Отвернувшись от манежа, Томми жестом поманил продавца и за тридцать центов получил стаканчик, наполненный льдом и водой, слабо пахнущей апельсином. Осушив его одним

глотком, Томми убрал стакан в сторону и тут же о нем забыл. Еще в номере

участвовали квадратный ловитор с мускулами, как у гориллы, и маленькая

угрюмая женщина, кудрявая и светловолосая, в красном трико с блестками.

После нескольких довольно дилетантских перелетов напарницы Марио

совершил двойное сальто, при виде которого Томми моргнул – пока не сообразил, что это неумелость ловитора заставила его выглядеть неуклюжим. Зато

возвращаясь, Марио вдруг сделал быстрый элегантный пируэт – у Томми даже

дыхание перехватило.

Но как он здесь оказался?

Дети вопили и хлопали, Марио с тенью прежней неистовой улыбки на лице