Серебряный меридиан

тельно яркая и темпераментная. Ее часто сравнивали с тайфуном.

Говоря, она поджимала свои полные полукруглые, похожие на

дольки крупного мандарина, губы и коротко кивала, закрыв глаза, словно стараясь сдержать выразительную мимику, которой ода-

рила ее природа. Каскад смолисто-черных волос гарцевал у нее за

плечами, а фантастические асимметричные юбки и платья, ажур-

47

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

ные, с оборками и художественно заложенными складками, про-

воцировали всякого назвать ее «Кармен».

Энн — небольшого роста, со стройными ногами и крепкой фи-

гурой, широкой в плечах и бедрах, обладала высоким, слегка зве-

нящим голосом и достоинством, которое привлекало к ней

внимание всех вне зависимости от пола и возраста. Энн могла по-

хвастаться не только очень большим, но и на удивление красивой

формы бюстом. Поклонников было море. Она, к тому же, умела

и любила подчеркивать свою женственность, что, кстати, обходи-

лось ей недешево. Энн часто покупала вещи, косметику и украше-

ния, но пользовалась всем этим со вкусом, меняя облик едва ли не

ежедневно, и наслаждалась своими возможностями и умением.

При этом она была веселой, начитанной, остроумной и в пух

и прах развеивала мифы об уровне мышления девушек, читающих

глянцевые журналы. Вдобавок она увлекалась спортом и почти

профессионально, как это бывает с самыми заядлыми любите-

лями, вела спортивную колонку на одном из интернет-ресурсов.

Мартин, разглядев прелести Энн, не устоял.

С ним, Фордом и Джимом Линда и Энн познакомились во время

регаты «Оксфорд—Кембридж», когда учились на втором курсе.

Виола в это время была уже далеко. На первом курсе она, как ей

показалось, нашла общий язык с профессором Миллером, читав-

шим курс лекций «Здоровье и безопасность». Летом она вышла за

него замуж, переехала с ним в «сосновый» штат Мэн в США и про-

должила учебу в университете в Ороно. Однако ее брак распался, не продержавшись и двух лет. После развода Виола полгода про-

жила в Нью-Йорке, а потом уехала в Италию. С этого времени на-

чалось ее долгое возвращение домой.

Выбрав языкознание как область наиболее близкую ее наклон-

ностям, Виола углубилась в изучение итальянского языка и через

несколько лет знала его, как родной. Друзьям она довольно

редко присылала удивительные письма и фотографии. Внешне

она почти не изменилась. Но то, что писала, говорило о про-

исходивших в ней глубоких внутренних переменах. Только ха-

рактер оставался прежним. Иногда она исчезала из поля зрения

очень надолго.

Надо сказать, что по виду и нраву она легко вписалась в италь-

янскую жизнь, где пережила и свое следующее увлечение. Высо-

48

ЧАСТЬ I. ГЛАВА IV

кие скулы, впалые щеки, брови, формой похожие на крылья па-

рящей птицы, карие глаза. Нос с едва намеченной горбинкой, чуть приподнятый на аккуратном скругленном кончике. Оливко-

вая кожа с россыпью родимых пятен, словно брызнувших на нее

и застывших капель шоколада. Высокая шея. Маленькая грудь, руки с изящными кистями. Темные волосы, разделенные на косой

пробор, короткие и пышные, обрамляли голову крутыми завит-

ками. Внешность, любимая итальянскими живописцами времен

Возрождения. Смелый, веселый и упрямый ангел. Только темно-

волосый. Живое и приветливое лицо с высоко поднятым подбо-

родком, выдававшее ее чувства прежде, чем она того хотела.

Лицо, как у скрипача. Оно менялось мгновенно: веселое, строгое, грустное, нежное, исполненное огня и желания, неги, трепета

и тут же — решимости и строптивости. Вдохновенное лицо с ожив-

ляющими его глубокими и резкими вдохами.

По окончании Римского университета Виола получила стипен-

дию Данте на свой проект, которым занялась еще на третьем

курсе. Это был новый перевод на английский язык «Божествен-

ной комедии». Все началось с небольшой курсовой работы, свя-

занной с изучением средневековых форм итальянского языка.

Преподаватель требовал только прокомментировать каждую тер-

цину. Для Виолы это прозаическое занятие неожиданно оберну-

лось взлетом собственного вдохновения, стоило ей углубиться

в строки оригинала. Текст, который она читала, тут же начинал

звучать в ее сознании ритмично и ровно на ее родном языке. Она

вызывала удивление сокурсников и одобрение преподавателя

и радовалась легкому успеху. К счастью, эйфория была недолгой.

Она скоро поняла, в какой океан вошла, и принялась за работу.

Сложности и порой, казалось, непреодолимые трудности, кото-

рые появились тут же и сопровождали ее до последней строки, дали ей прочувствовать на себе, что значит труд до «кровавого

пота». Но, надо знать Виолу. Вдохновенный азарт преодоления

и дерзкая уверенность в своих творческих возможностях и душев-

ных силах исключали в этой работе все сомнения. Кроме того, со

временем к ней пришло осознание чувства долга перед памятью

великого итальянца и перед собственной поэтической совестью.

Флоренция, родина Данте, на несколько лет стала ее домом

и вдохновителем. Результатом своего труда Виола осталась до-

49

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

вольна. Вышедший небольшим тиражом перевод университетская

и литературная среда Италии приняли очень доброжелательно.

Ей предложили работу в университете. Свои стихи Виола писала

всегда. Вопрос о востребованности в современном мире призва-

ния, которое она не выбирала, не давал ей покоя.

— Видишь ли, — однажды сказала Виола матери в разговоре на

эту тему, — перед каждой пишущей женщиной маячит не только

мечта о признании. Как предостерегающие знаки на дороге перед

ней время от времени всплывают эпизоды из жизни Эмили Ди-

кинсон* или Сильвии Плат**. Никогда не знаешь, куда заведет

тебя твое занятие, но в какой-то момент просто отключается ре-

акция на эти предупреждения. И ты пишешь.

Несмотря на то, что порой самому художнику его труд кажется

сизифовым, Виола пришла к убеждению, что усилия никогда не

затрачиваются зря. Они обязательно бывают вознаграждены, правда, не всегда тогда и так, когда и как этого ждет творец. Воля, думала она, которую часто называют вдохновением, порой нам не

принадлежит. Она бывает до времени скрыта: в большом и малом, великом и неприметном нерукотворного и рукотворного мира.

Но стоит ей проявиться, человек становится ее рабом до послед-

него — точки или ноты, взмаха кисти, удара резцом, погружаясь

в свое творение. Этот путь повторяется снова и снова. У человека

есть дерзновенное право замахиваться на великое и создавать его.

«Если великие мастера во все времена, будучи еще молодыми

людьми, создавали свои гениальные творения, почему наше время

должно быть исключением», — сказала она однажды в пылу спора

в ответ на сомнение по поводу того, может ли человек ее возраста

и пола тягаться с авторами признанных шедевров.

* Дикинсон, Эмили Элизабет (1830—1886) — американская поэтесса и писа-

тельница. При жизни было опубликовано три-четыре из 2000 написанных ею

стихотворений. Интерес к ее творчеству и эпистолярному наследию и популяр-

ность пришли к ней в 20-е гг. ХХ в.

** Плат, Сильвия (1932—1963) — американская поэтесса и писательница. По-

кончила с собой. За неделю до смерти вышел ее роман «Под стеклянным колпа-

ком», который назвали «женским вариантом «Над пропастью во ржи».

В 1982 г. за собрание стихов поэтессе посмертно присудили Пулитцеровскую

премию. (прим. автора).

50

ЧАСТЬ I. ГЛАВА IV