Трапеция (ЛП)

Томми лег обратно. На секунду он разозлился.

Ну и черт с ним, пусть страдает, если хочет.

А потом на смену злости пришла тревога.

Что случилось с Марио?

Что с ним происходит?

Chapter 14

АНТРАКТ (1947-1952)

ГЛАВА 1

Лишь с утренним светом, забрезжившим в окне, Томми удалось уснуть. Проснулся

он, когда поезд остановился на пустынной станции – под протестующие крики

зверей и грохот локомотива. Измученный Марио спал мертвым сном. Он не

шелохнулся, даже когда Томми, одеваясь в тесном купе, стукнулся о его полку. В

кухне Марио появился поздно, отмахнулся от своего обычного завтрака и

проглотил несколько чашек черного кофе. Официанты принялись убирать столы, один подошел к Марио и протянул желтый конверт.

Телеграмма. Что еще?

Пока Марио разрывал конверт, все столпились вокруг в ожидании. Вздохнув с

облегчением, парень протянул листок Джонни.

- Ради разнообразия хорошая новость.

Стелла и Томми, вытянув шеи, прочли через плечо Джонни: У ЭЛИССЫ ДОЧЬ САН-ФРАНЦИСКО 5.45. НАЗВАЛИ КЛЕО МАРИЯ РЕНЗО.

ОБЕ В ПОРЯДКЕ. С ЛЮБОВЬЮ ДЖО.

- Вот и прекрасно, – пробормотала Стелла. – Лисс говорила, что хочет дочку.

Надо будет отправить ей цветы, Джонни.

- Конечно, детка, как скажешь, – ответил Джонни. – Клео Мария, значит? Вполне

логично, если учесть, как Лисс относится к Клео. Эй, когда будем посылать Лисс

цветы, надо и Клео отправить, да?

- И записку, – добавил Томми. – Клео обрадуется, узнав, что Лисс назвала дочку в

ее честь.

Марио снова взял телеграмму и задумчиво на нее уставился.

- Ну, хоть с этим покончено.

- Во всяком случае, на год, – с сарказмом уточнил Джонни. – Учитывая ее

придурка-мужа, не удивлюсь, если детишек будет штук шесть, а то и восемь. Ну, если именно этого Лисс хочет в жизни, я надеюсь, она счастлива.

Марио рывком встал, оттолкнул стул и ушел. Больше он не вернулся.

Позже Томми в компании Джонни и Стеллы отправился в город. Они заказали

пересылку цветов и записок с пожеланиями всего наилучшего от всей семьи для

Лисс и Клео, причем Томми настоял, чтобы имя Марио тоже значилось. Затем

Томми возился с оборудованием, пока на кухне не подняли полуденный флаг.

Быстро покончив с обедом – Марио так и не появился – Томми отправился в

раздевалку. В такое время она обычно пустовала, но сегодня там все же был

один человек – Марио. Он вытащил накидки из шкафа и развешивал их на

брезентовой стене. Когда Томми подошел к нему, парень обернулся, обнял его и

притянул к себе.

- Эй, – тихо сказал Марио Томми на ухо. – Мы все еще не поговорили про Лоутон, штат Оклахома.

На секунду Томми стало приятно, потом он вдруг забеспокоился и мягко

отстранился.

- У нас будет для этого куча времени, а сейчас надо готовиться к представлению.

- У нас есть время, – Марио потянул его обратно.

- Ты что, свихнулся? – голос Томми задрожал. – Тут в любую минуту может

появиться целая толпа.

- Расслабься. Они все либо обедают, либо проверяют аппараты снаружи. А мы с

тобой успеем быстренько…

И он, приблизив губы к уху Томми, прошептал, что именно они быстренько успеют.

Томми, шокированный и разозленный, отскочил.

- Да ты совсем сдурел! Сам же мне говорил, что для всего есть свое место и

время! А сейчас никак не время и уж точно не место, дурак!

Марио, плотно сжав губы, смотрел на него.

- С какой это поры ты сделался таким осторожным?

- Должен же им быть хоть кто-то. Ну же, Марио, прекращай дурачиться. Сколько

раз мы выходили сухими из воды. Удача нам еще понадобится, давай не будем

искушать судьбу.

- Ты кого, черт побери, пытаешься впечатлить? Или тебе религия ни с того ни с

сего в голову ударила?

- Марио, а что тебе в голову ударило? Отвали от меня! – теперь Томми по-

настоящему разозлился. – На тебя вечно что-то находит, уж не знаю что на этот

раз, и ты вечно вымещаешь свое настроение на мне! Начинаешь психовать и

лезешь затевать ссору. Я уже устал быть твоей боксерской грушей!

- У меня есть для тебя слово получше, – ощерился Марио и сказал эпитет, который Томми прежде ни разу не слышал.

Томми остолбенел, а парень неприятно засмеялся.

- Что, не любишь грязные разговоры? Слово не понравилось? Но ты никогда не

возражал против того, чтобы быть… – и он повторил снова.

Томми дернулся так, будто Марио его ударил. Впрочем, этот удар был даже хуже

физического.

- Слушай, – сказал он, пытаясь держать себя в руках, – есть большая разница

между тем, что происходит в нашем купе за запертой дверью, и тем, что ты

пытаешься затеять в раздевалке, куда в любой момент может ввалиться

половина цирка. Что с тобой такое? Ты же сам все время повторял, какими

осторожными…

Голос его подвел.

- Так и знал, что ты однажды мне это припомнишь, маленький паршивец.

Марио схватил Томми за руку и больно заломил ее за спину. Томми, вскрикнув, попытался освободиться, но Марио повалил его и, невзирая на молчаливое

яростное сопротивление, прижал к полу, встав коленом на спину и продолжая

заламывать руку.

- Скажи вслух! Не упрямься! Ты ничем не лучше меня! Скажи, кто ты, чтоб тебя!

- Какого черта… – в дверях стояли Джейк Дэвис и один из клоунов.

- Валите отсюда! – оскалился Марио. – Это наше личное дело!

И он вывернул руку Томми так, что тот не смог бы и на дюйм двинуться без риска

вывихнуть плечо.

- Скажи, – потребовал Марио на грани слуха. – Скажи, маленький

самонадеянный педик, скажи!

- Я убью тебя, – выдавил Томми.

Марио безжалостно усилил хватку. Боль вгрызлась в руку, на лбу выступил пот, перед глазами встала красная пелена, и сквозь нее пробивались голоса. Сказать

это вслух, подумал Томми в замешательстве, означало бы превратить все, что

между ними было, в нечто грязное и больное.

- Ну же, Марио, – услышал он голос Джонни, – снова бьешь паренька? Отпусти, ты ведь ему плечо вывернешь.

- Отпущу, конечно, – пообещал Марио с той утрированной безумной веселостью, которая приходила в разгар его приступов гнева. – Как только скажет то, что я

попросил, так сразу и отпущу.

Томми, белый от боли и унижения, сумел посмотреть на лица вокруг – большая

часть людей явно забавлялась. Видно, услышав смех Марио, они приняли

происходящее за шутку.

Коу Вэйленд сказал с высоким резким смешком:

- Давай, Томми, проси пощады, скажи, что будешь хорошим мальчиком.

Джонни неловко приблизился к ним.

- Бога ради, парни, хватит идиотничать. Отпусти паренька, Мэтт, ему же больно.

Марио не двигался. А Томми, будучи не в силах больше терпеть, сдался и шепнул:

- Марио… отпусти. Пожалуйста.

- Скажи, – пробормотал Марио, – а не то я тебе руку сломаю.

- Членосос, – прошептал Томми и, почти всхлипывая, упал лицом в грязный пол.

Как он мог? Что на него нашло? Ему что, нравится причинять мне боль? И точно ли

именно мне?

Марио громко рассмеялся. Полотнища тента шевелились на ветру, пятна

солнечного света, пробиваясь сверху, причудливо танцевали на красивом

точеном лице. Томми закрыл глаза.

Почему? Почему? Почему?

Марио и прежде бывал жесток, но никогда с таким явным концентрированным

садизмом.

Как тем вечером, когда мы подцепили двух девушек. Будто в него что-то

вселяется.

И, вспомнив, как все началось, Томми с неожиданным отчаянием подумал:

«Лучше бы они поймали нас на горячем. Это было бы по крайней мере честно».

- Что ты себе думаешь, старший братец? – потребовал Джонни. – Только что