Одиночество зверя (СИ)

— Хорошо, так почему же они противный тип и его раб?

— Ну как же — это ведь история провокатора и влюблённой в него жертвы.

— Мне просто слушать вас страшно! — искренне воскликнула Наташа.

— Что поделать, таков я есть. Сами подумайте: этот тип с пропеллером, причём взрослый тип, в действительности представляет собой род мелкого инфантильного жулика или вора на доверие. Ребёнок впускает его в дом, он там хулиганит, жрёт чужое варенье и благополучно упархивает в окно, а Малыш один за них обоих отдувается. Но почему-то любит летучего мерзавца и продолжает с ним добродушно общаться.

— Предательство прощать нельзя — такое поведение равно соучастию, — согласился с Ладновым Леонид.

— Бедная Астрид Линдгрен — знала бы она, какие ужасы о ней думают дети в России, — сокрушалась Наташа и совсем не шутила.

— Не пугайтесь, таких детей, как я, на свете было мало раньше, а сейчас и того меньше, — тоже вполне серьёзно сказал Ладнов. — Возможно, наиболее очевидный русский антипод Карлсону появился задолго до рождения вашей несчастной Линдгрен — разумеется, «Чёрная курица и подземные жители» Погорельского-Перовского.

— Сказка о подпольщиках? — заметил Худокормов.

— О подпольщиках и предательстве.

Наташа не смогла удержаться смеха.

— Вы не смейтесь, Наташенька, — заметил ей Ладнов. — Можете вы перевести с английского «Black Pullet» или с французского «La poule noire»?

— Не могу, конечно.

— Вот видите, поэтому вам и смешно. По-русски выходит «Чёрная курочка». Оккультная книга неизвестного автора конца восемнадцатого века, предположительно офицера наполеоновской армии в Египте, рассказывает историю его участия в походе и ранения. Он попал в руки некого турка, тот привёл его в библиотеку Птолемея и показал хранящиеся там рукописи, в числе прочего талисманы и амулеты, необходимые для выведения чёрной курицы, несущей золотые яйца. Желающие находят у Погорельского ещё и много масонщины, но, в сущности, все доводы уступают перед главным, а именно моим: маленькие человечки тайно живут под землёй, то есть находятся в подполье. И уходят прочь, как только Алёша, испугавшись розог (читай — пыток) выдаёт их взрослым.

— Сказка о взрослении, — сформулировал свою позицию Леонид.

— Не просто о взрослении. Здесь взросление представлено предательством себя маленького. Волшебство есть, но оно исчезает, когда в него перестают верить.

Наташа всегда чувствовала себя глупее, чем окружающие, если те видели в прочитанных ей книгах неочевидный смысл. В «Чёрной курице» она видела только нравоучение о необходимости хорошо учиться, а не искать лёгких путей в виде подсказок и списываний. Смысл простой и понятный детям — откуда им знать о старых книгах французских офицеров и масонах? Да и зачем им знать о них, тем более сейчас? Они читают в разных возрастах Эдуарда Успенского, Джоан Роулинг и, может быть, Астрид Линдгрен.

— Алёша ведь не перестал верить, — из упрямства вставила своё слово Наташа.

— Он назвал волшебство вслух, и оно исчезло, — быстро и твёрдо ответил Ладнов. — Верить нужно тихо, про себя, не разбрасываясь откровениями.

Наташа подумала о себе. Она не помнила, когда перестала верить в чудеса. То есть, она помнила себя только неверующей — как странно! Сама удивилась сделанному открытию и попыталась найти ему объяснение. Потом опомнилась — был день рождения, когда побежала открывать дверь на звонок, нашла на пороге подарок и поверила в его волшебное происхождение. Привязанная к подарку поздравительная записка от Мальвины показалась ей тогда вполне правдоподобной, но вот подарки под ёлкой от Деда Мороза в её воспоминаниях начисто отсутствовали. А вдруг их и не было вовсе? Наташа задумалась о родителях и не поверила самой себе. Конечно, были. На Новый Год всегда было весело, хотя её отправляли спать ещё до полуночи и не будили к главным событиям. Подарки наутро определённо случались, но под ёлкой или нет — кто знает. Да и какая разница? Она помнила тепло и радость, первый день каждого нового года казался солнечным, а родители навсегда оставались в нём молодыми.

Смутным призраком всплыл в памяти отец. Он читает ей «Незнайку», и она слушает, смотрит на его рот, на движущиеся губы, и не видит, но строит в голове то ли Цветочный, то ли Солнечный город, или переносится во внутренний мир Луны. Откуда брались картины никогда не виденного? Наверное, сама придумала. И советские мультфильмы о Незнайке и других коротышках ей не понравились — она всех их представляла иначе.

— А я и сейчас сказки люблю, — торжественно объявила Наташа с явным желанием самоуничижения перед лицом превосходящих её собеседников.

— Кто же их не любит? — удивился Худокормов. — Я всех «Гарри Поттеров» видел.

— А я их все читала.

— Молодец. Мне периодически вступает в голову мысль, но стесняюсь.

— А я не читал и не видел, — признался Ладнов. — Совсем старый стал.

— Но слышали ведь?

— Безусловно. Главное, что я обо всём этом слышал — Джоан Роулинг стала самым богатым писателем всех времён и народов. Вот, стою я перед вами — простой русский дед, скучный и не любопытный, зато очень практичный.

— Практичные люди никогда не пытаются проломить лбом стену, — возразил Худокормов.

— Спасибо за комплимент. Стараюсь.

— А вы читали книжки вашему сыну? — строго спросила Наташа, вспомнив себя.

— Сыну не читал. Занимался более важными, как мне казалось, делами — сначала вообще сидел. Внучкам читаю изо всех сил.

— Родители должны читать книжки детям, — согласился Леонид. — У нас дома вообще публичные чтения устраивались — все садились за большой стол в гостиной и тратили полчаса в день на чтение вслух.

— У вас великие родители, Леонид, — восхитился Ладнов. — Во времена вашего детства они, наверное, были такие одни на всю Москву. Мои предки отличались суровостью и непреклонностью.

— Они ведь хотели вам добра? — уточнила Наташа, напуганная личным опытом общения с родителями. Её угнетало желание матери пресекать все устремления дочери, но безразличие отца тоже отталкивало.

— Родители всегда хотят добра своим детям. Проблема в другом — их представление о благе иногда кардинально расходится с убеждениями детей, особенно подростков. Взрослые практичны, а их юные потомки мыслят великими идеями или мелочными заблуждениями — зависит от круга чтения. Вам следует понять простую истину, Наташа — они в вас души не чают.

— Мой отец спился, а мать с ним нянчится. Я бы давно его прогнала.

— Да, проблема, — Ладнов посмотрел на девушку пристально и придирчиво, словно пытался разглядеть другие скрытые свойства души. — Вы ждали от него заботы, а он предпочёл избавиться от любой ответственности, в том числе за себя самого. Но он не предал вас, просто сдался.

— Кому он сдался? Кому он нужен?

— Наверное, вы помните его другим.

— Конечно, помню.

— Да, так ещё больней.

Ладнов замолчал и задумался, ни на кого не глядя. Казалось, хотел вспомнить нечто давно забытое или сомневался, стоит ли продолжать разговор в том же ключе.

— Детские суждения категоричны и безжалостны, а ваша матушка, надо думать, надеется на будущее. Или не забывает прошлое. Она ведь вышла замуж за лучшего человека на свете.

— Какого ещё лучшего человека?

— Конечно, за лучшего. Женщины всегда за них выходят, но потом могут и раскаяться. Наш брат частенько не выдерживает испытания временем.

— А женщины?

— И женщины тоже. Человек — существо хрупкое.

— Мужчины должны отвечать за свою семью.

— Должны, — в голосе Ладнова зазвучали вкрадчивые и в то же время убедительные нотки ветерана психологической войны. — Но, уверяю вас, Наташа, пройдёт немного лет, и вы увидите ваши нынешние отношения с отцом совсем в другом свете. Я всё понимаю: он вас забросил ещё раньше, чем себя самого, оказался слабаком, когда вы ждали от него защиты и поддержки. Но я вам советую: отвлекитесь от всего плохого и вспомните хорошее. У вас же есть детские воспоминания о нём?