Момемуры
Момемуры читать книгу онлайн
Я пишу это в Олстоне, графстве Мидлсекс, на берегу Атлантического океана. Хотя сказанное — очередная печать стиля, так как никакого океана ни из одного из семи окон моего апартамента не видно; и дабы начать лицезреть тусклое пространство воды в скучной оторочке осенних пляжей и поставленных на прикол яхт, надо проехать, по крайней мере, миль 15, не менее.
Но я действительно здесь, куда никогда не хотел ехать синьор Кальвино, о чем сделал соответствующую надпись на козырьке растрепанной географической карты Северной Америки в главе «Островитяне».
Я же, чтобы меня не увело опять в неизбежные дебри, должен сказать, чем отличается новая редакция, выходящая сегодня в нью-йоркском издательстве Franс-Tireur, от журнальной, опубликованной в четырех номерах «Вестника новой литературы», начиная с пятого, украшенного бравурной красной лентой Букеровского приза. Изменений в тексте немного: в рамках рутинного превращения в экзотику всего русского Энтони Троллоп стал Салтыковым-Щедриным, незабвенная Джейн Остин — Верой Пановой, кореянка Надя Ким — сибирячкой с густым несмываемым румянцем во всю щеку и т. д.
Плюс любимая писательская игра по ловле блох — тех орфографических ошибок, с которыми так и не справилась ни лучший редактор всех времен и народов Марьяна, ни чудная пожилая дама с абсолютной грамотностью, порекомендованная мне Мишей Шейнкером. Сложная ветвистая фраза, очевидно, обладает возможностью до последнего таить самые очевидные ошибки в тени стилистической усталости.
Но самое главное, «Момемуры» выходят тяжеловооруженные самым продвинутым аппаратом: два авторских предисловия, статья об истории написания романа, статья от комментатора имен, разные списки сокращений и — самое главное — роскошные, обширные комментарии. Их писали четыре разных человека, обладающие уникальным знанием о том, о чем, кроме них, сегодня уже почти никто ничего не знает, а если знает, не напишет — о К-2.
Надо ли говорить, что они были прототипами моих разных героев, или, по крайней мере, упоминались в тексте романа, почти всегда под придуманными никнеймами? Да и сама идея издать «Момемуры» с пространными комментариями, иконографией, иллюстрациями, даже DVD с музыкой, которую мы тогда слушали, и картинами, которые мы смотрели, также принадлежала тем героям романа, которые были моими друзьями до его написания и, конечно, после. (Хотя количество тех, кто обиделся на меня на всю жизнь, причем, имея на это множество оснований, поделом, как, скажем, Алекс Мальвино, таких тоже было немало.)
Алик Сидоров хотел выпустить десятитомное издание «Момемуров», чтобы роман превратился в игру: жизнь в подполье, полная неизведанных наслаждений, борьбы с КГБ, ощущения запойной свободы, которой больше не было, ну и кайф от творчества — поди, поищи такой.
Увы, даже наш Алик вынужден был подкорректировать замысел – не пошла ему перестройка впрок, не похудел, не побледнел, как-то обрюзг, разбух и давно уже согласился, что том будет один (самое большее — два), но с подробными комментами, фотками прототипов и серией приговских монстров из «Бестиария». Ведь именно он, на свои деньги, послал в Питер того самого лопуха *уевского, о котором упоминает Боря Останин в своей статье.
Но что говорить — нет уже нашего Алика, нет и Димы, то есть они есть там, в переливающемся перламутром тексте «Момемуров» (а я совсем не уверен, что перламутр лучший или даже подходящий материал для воспоминаний); но, к сожалению, данное издание будет без фотографий прототипов героев и их версий в «Бестиарии». Но и то немалое, что есть, стало возможно только благодаря Сереже Юрьенену, который взял на себя труд публикации сложнейшего текста.
Что осталось сказать? Я лучшую часть жизни прожил с героями «Момемуров», они научили меня почти всему, что я знаю, пока я, хитрый и хищный наблюдатель, исподволь следил за их жизнью. Благодаря им, я написал то, что написал. И сегодня кланяюсь им всем, даже тем, кто вынужден был взять на себя роли отрицательных персонажей или, точнее, героев с подмоченной репутацией. Но, конечно, главная благодарность им: Вите, Диме, Алику — синьору Кальвино, мистеру Прайхову, редактору журнала «Альфа и Омега». Если в моем тексте присутствует то, что некоторые остряки называют жизнью, то это только потому, что у меня дух замирал, пока я поднимался по винтовой лестнице очередной неповторимой, сделанной на заказ натуры – и восхищался открывшимся с перехода видом!
Поэтому я думаю, что мой роман о дружбе. То есть само слово какое-то мерзко-советское, хреновое, с запашком халтурных переводов по подстрочникам и дешевой гостиницы на трудовой окраине, но мы были нужны и интересны друг другу, и, это, конечно, спасало. И то, что этот хер с горы Ральф Олсборн позвонил-таки из таксофона в вестибюле филармонического общества Вико Кальвино и договорился о встрече, а потом понял, с каким редкоземельным материалом столкнулся, за это ему можно, думаю, простить и ходульность, и гонор, и дурацкий апломб. Не разминуться со своей (так называемой) судьбой — разве есть большее везение?
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
** …знаменитая премия А. Белого… — независимая литературная премия Андрея Белого, учреждена при журнале «Часы» в 1978 году. Премию присуждало «тайное жюри», о составе которого ходили самые разноречивые слухи. На самом деле почти все определяли два соредактора журнала «Часы» Борис Иванов и Борис Останин, в разное время привлекавшие в состав жюри разных людей. Среди лауреатов премии: В. Кривулин, А. Драгомощенко. Б. Гройс, Е. Шварц, Е. Шифферс, Б. Кудряков, А. Миронов, Б. Дышленко, О. Седакова, Е. Харитонов, Саша Соколов, В. Алейников, Г. Айги, И. Жданов, В. Малявин, А. Парщиков, М. Эпштейн и др. Материальное наполнение премии (1 рубль, бутылка водки и яблоко) за все годы ее существования не изменилось.
8. брат Ленивец — Евгений Пазухин (1945), философ, литературный критик, член редакции журнала «37». В 1991 году эмигрировал в Германию.
* Федор Толстой «Француз»... прототип Штольца в знаменитой «Дуэли»... враг поэта Чехова... успокоенный Чаадаевым... готовился к роковой дуэли... кругосветное путешествие... с писателем Гончаровым... жил в одной каюте с самкой орангутанга… — весьма характерный для романа прием провокативной контаминации, соединяющей эпизоды биографий и черты характеров литературных и исторических персонажей. Федор Толстой «Американец» (1782-1846) авантюрист и карточный игрок, послуживший прототипом А. Грибоедову в «Горе от ума» и Л. Толстому в рассказе «Два гусара». Путешествовал с И.Ф. Крузенштерном и был высажен на Алеутских островах, в том числе, за происшествие с самкой орангутанга. Никого отношения к путешествию И. Гончарова это не имело. Своим врагом Толстого «Американца» считал, конечно, не Чехов, а Пушкин, одно из лицейских прозвищ которого было «Француз» и который долгие годы готовился к дуэли с Толстым, однако потом помирился и сделал его посредником при сватовстве к будущей жене Н. Гончаровой.
брат Кинг-Конг — Борис Останин (1946), литературный критик, переводчик, со-редактор самиздатского журнала «Часы».
…слепой, как Мильтон, литературный обозреватель газеты «Свет Сан-Тпьеры»… — Григорий Ковалёв (1939-1999), владелец замечательной памяти и прекрасного литературного вкуса, один из составителей многотомной антологии новейшей русской поэзии «У Голубой Лагуны», изданной в США. «Свет Сан-Тпьеры» — симуляж. Погиб в реке Карповке при невыясненных обстоятельствах.
9. …Карло Понти... статья в «Дебаркадере» — возможно, статья Павле Рака в журнале «Обводный канал».
** Макс Шильдер — кентавр: Макс Штирнер и Макс Шелер. Название труда, приписанного Максу Шильдеру «Церковная психология и женская сексопатология» указывают на статью А. Кушева, в которой проводилась параллель между истерической образностью и менструальными циклами. Ср. Карл Шильдер (1785–1854) русский инженер, изобретатель, создатель первой русской подводной лодки.
10. Сэмуэль Брак — ср. Самуэль Беккет, художник Брак, критик Осип Брик и даже Самуил Маршак.
** …Марциал... «ежедневная дань смерти»… — эта метафора дефекации не входит в состав канонических текстов римского поэта Марка Валерия Марциала (40-104).
11. ** …друг детства... г-н Рокк... вензель рока… — Евгений Вензель, первый муж Е. Шварц, прожил с ней недолго. См. выше. Фамилия Рокк очевидным образом отсылает к року, а также к приятелю Вензеля Анатолию Ромму, трагически погибшему при невыясненных обстоятельствах. Ср. Рокки — герой американского киноактера Сильвестра Сталлоне — Рокки Бальбоа в одноименном голливудском фильме.
«…вот пьяный муж опять стихи читает...» — видоизмененные строки из поэмы Е. Шварц «Черная Пасха» (1974), обращенные к Е. Вензелю: «Вот пьяный муж/ Булыжником ввалился/ И, дик и дюж, заматерился», и далее: «…И синяки цветут, как розы».
* …которую она закончила только благодаря маленькому провинциальному поэту г-н Кило… — в первой редакции: маленькому еврейскому поэту. Скорее всего, имеется в виду А. Кушнер.
г-жа Алтэ — А. Ахматова.
12. апостол-близнец — прозвище апостола Фомы, он же Фома Неверующий (Ин. 20, 24).
Финка-Вихия — дачный поселок Комарово под Ленинградом (с 1918 по 1939 год принадлежал Финляндии, финское название — Келомякки), подобие подмосковного Переделкино. А. Ахматова жила летом в Комарово в дачном домике («будке»), в 1966 году похоронена на местном кладбище.
…граблями сгребала мусор и листья… — Ахматова вряд ли когда-нибудь держала в руках грабли и даже веник, для этого у нее всегда находились добровольные помощники. К дичку Ахматовой МБ прививает Бориса Пастернака, большого любителя повозиться на переделкинском огороде и с лопатой в руке запечатленного на известной фотографии. Провокатив здесь, вероятно, — хрестоматийные ахматовские строки «Когда б вы знали, из какого сора…»
** …Марина (намек на графиню Морозову)… — М. Цветаева, с которой у А. Ахматовой были непростые отношения.
…знаменитый Оливье Карлински… — И. Бродский. Оливье — французский повар, создатель популярного салата. Карл XII — шведский король, упомянут в поэме А. Пушкина «Полтава». Бродский — лауреат шведской (Нобелевской) литературной премии. Ниже Бродский назван по-другому: Ивор Карлински.
…друг-враг… — Д. Бобышев, отношения которого с И. Бродским претерпели изменение от дружбы до вражды.
** …русский поэт Чехов… — сдвиг: Чехов никогда стихов не писал.
…гигант Шварценеггер… — Сергей Лендер, поклонник поэзии Е. Шварц. Работал сторожем, один из первых русских культуристов, умер от рака крови.
13. …московское радио… — западное радио.
…ученый фенолог г-н Ли… — Георгий Стратановский, филолог, литературовед, переводчик с древнегреческого, отец поэта С. Стратановского.
«Голос Москвы» — радиостанция «Голос Америки».
…невеста хозяина… — Н. Ковалёва, см. выше.
** г-н Chinek — поэт П. Чейгин, получивший в богемных кругах прозвище Чайник. Посещал литературный клуб «Дерзание» во Дворце пионеров, в 1968–70 — ЦЛИТО при Союзе писателей под руководством Г. Семенова, познакомился там со многими молодыми поэтами. Характерен отзыв В. Кривулина о Чейгине: «Легендарный персонаж ленинградской богемы. Пироман и драчун. Один из наиболее ярких поэтов конца 60-х. Мощное языковое подсознание сообщает его на первый взгляд невразумительным текстам огромную эмоциональную энергетику».
* …гость из Москвы и издатель альманаха «Медное время», г-н Ромерро… — в первой редакции: московский поэт-смогист и издатель альманаха «Бронзовый век». Издателем альманаха «Бронзовый век был поэт Слава Лён. Н. Климонтович пишет об этом в своем биографическом очерке: ««Бронзовый век» - по-немецки выходил под названием «Новая русская литература», по-немецки потому, что издавался в университете австрийского курорта Зальцбрук при кафедре славистики. В Москве составлял от корки до корки и редактировал журнал Вячеслав Епишин, известный под псевдонимом Слава Лен… Всегда аккуратнейше причесан, в непременной бабочке, он был полон самых фантасмагорических проектов, некоторые из которых на диво скептиков оказывались впоследствии состоятельными… При разнообразном к нему отношении в окололитературных кругах следует признать, что Слава - по-своему титаническая фигура и персонаж, без которого совсем неполон был бы московский пейзаж неофициальной культуры». В. Лен, по образованию - геолог, выпускник МГУ, кандидат наук, многие годы опекал автора «Москва-Петушки» Венедикта Ерофеева.
