Момемуры
Момемуры читать книгу онлайн
Я пишу это в Олстоне, графстве Мидлсекс, на берегу Атлантического океана. Хотя сказанное — очередная печать стиля, так как никакого океана ни из одного из семи окон моего апартамента не видно; и дабы начать лицезреть тусклое пространство воды в скучной оторочке осенних пляжей и поставленных на прикол яхт, надо проехать, по крайней мере, миль 15, не менее.
Но я действительно здесь, куда никогда не хотел ехать синьор Кальвино, о чем сделал соответствующую надпись на козырьке растрепанной географической карты Северной Америки в главе «Островитяне».
Я же, чтобы меня не увело опять в неизбежные дебри, должен сказать, чем отличается новая редакция, выходящая сегодня в нью-йоркском издательстве Franс-Tireur, от журнальной, опубликованной в четырех номерах «Вестника новой литературы», начиная с пятого, украшенного бравурной красной лентой Букеровского приза. Изменений в тексте немного: в рамках рутинного превращения в экзотику всего русского Энтони Троллоп стал Салтыковым-Щедриным, незабвенная Джейн Остин — Верой Пановой, кореянка Надя Ким — сибирячкой с густым несмываемым румянцем во всю щеку и т. д.
Плюс любимая писательская игра по ловле блох — тех орфографических ошибок, с которыми так и не справилась ни лучший редактор всех времен и народов Марьяна, ни чудная пожилая дама с абсолютной грамотностью, порекомендованная мне Мишей Шейнкером. Сложная ветвистая фраза, очевидно, обладает возможностью до последнего таить самые очевидные ошибки в тени стилистической усталости.
Но самое главное, «Момемуры» выходят тяжеловооруженные самым продвинутым аппаратом: два авторских предисловия, статья об истории написания романа, статья от комментатора имен, разные списки сокращений и — самое главное — роскошные, обширные комментарии. Их писали четыре разных человека, обладающие уникальным знанием о том, о чем, кроме них, сегодня уже почти никто ничего не знает, а если знает, не напишет — о К-2.
Надо ли говорить, что они были прототипами моих разных героев, или, по крайней мере, упоминались в тексте романа, почти всегда под придуманными никнеймами? Да и сама идея издать «Момемуры» с пространными комментариями, иконографией, иллюстрациями, даже DVD с музыкой, которую мы тогда слушали, и картинами, которые мы смотрели, также принадлежала тем героям романа, которые были моими друзьями до его написания и, конечно, после. (Хотя количество тех, кто обиделся на меня на всю жизнь, причем, имея на это множество оснований, поделом, как, скажем, Алекс Мальвино, таких тоже было немало.)
Алик Сидоров хотел выпустить десятитомное издание «Момемуров», чтобы роман превратился в игру: жизнь в подполье, полная неизведанных наслаждений, борьбы с КГБ, ощущения запойной свободы, которой больше не было, ну и кайф от творчества — поди, поищи такой.
Увы, даже наш Алик вынужден был подкорректировать замысел – не пошла ему перестройка впрок, не похудел, не побледнел, как-то обрюзг, разбух и давно уже согласился, что том будет один (самое большее — два), но с подробными комментами, фотками прототипов и серией приговских монстров из «Бестиария». Ведь именно он, на свои деньги, послал в Питер того самого лопуха *уевского, о котором упоминает Боря Останин в своей статье.
Но что говорить — нет уже нашего Алика, нет и Димы, то есть они есть там, в переливающемся перламутром тексте «Момемуров» (а я совсем не уверен, что перламутр лучший или даже подходящий материал для воспоминаний); но, к сожалению, данное издание будет без фотографий прототипов героев и их версий в «Бестиарии». Но и то немалое, что есть, стало возможно только благодаря Сереже Юрьенену, который взял на себя труд публикации сложнейшего текста.
Что осталось сказать? Я лучшую часть жизни прожил с героями «Момемуров», они научили меня почти всему, что я знаю, пока я, хитрый и хищный наблюдатель, исподволь следил за их жизнью. Благодаря им, я написал то, что написал. И сегодня кланяюсь им всем, даже тем, кто вынужден был взять на себя роли отрицательных персонажей или, точнее, героев с подмоченной репутацией. Но, конечно, главная благодарность им: Вите, Диме, Алику — синьору Кальвино, мистеру Прайхову, редактору журнала «Альфа и Омега». Если в моем тексте присутствует то, что некоторые остряки называют жизнью, то это только потому, что у меня дух замирал, пока я поднимался по винтовой лестнице очередной неповторимой, сделанной на заказ натуры – и восхищался открывшимся с перехода видом!
Поэтому я думаю, что мой роман о дружбе. То есть само слово какое-то мерзко-советское, хреновое, с запашком халтурных переводов по подстрочникам и дешевой гостиницы на трудовой окраине, но мы были нужны и интересны друг другу, и, это, конечно, спасало. И то, что этот хер с горы Ральф Олсборн позвонил-таки из таксофона в вестибюле филармонического общества Вико Кальвино и договорился о встрече, а потом понял, с каким редкоземельным материалом столкнулся, за это ему можно, думаю, простить и ходульность, и гонор, и дурацкий апломб. Не разминуться со своей (так называемой) судьбой — разве есть большее везение?
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
* В двенадцати милях от Коктебеля… — на этом расстоянии, в поселке Старый Крым, находился дом психолога, переводчика Юнга Валерия Зеленского (1944).
25. …дом на углу Маклина и Декабристов… — пятиэтажный дом № 53 по ул. Декабристов, в котором живёт писатель Н. Подольский, см. ниже.
…хромоногий поэт из Ленинграда — Михаил Еремин (1937).
26. ** …хозяин, один из самых злоязычных писателей… похожий на обритого сологуба… — Наль Подольский (1935). Кандидат технических наук; был доцентом кафедры высшей математики, старшим научным сотрудником в области прикладной математики, технической кибернетики и археологии, пока 1960-е не познакомился с К. Кузьминским и В. Кривулиным и не увлекся литературой. В 1970-е его дом был одним из самых известных в городе литературных салонов. В 1983 году в Париже ему была присуждена литературная премия имени Владимира Даля.
* Шептал на ухо коротко подстриженной поэтессе с обкусанными ногтями… — скорее всего, Е. Пудовкина (1950). Была литературным секретарем писательницы Н. Грудининой, с 1980 — оператором газовой котельной. Печаталась в самиздатских журналах и за границей.
Один столичный поэт, друг рыжего американца… — Евгений Рейн, друг И. Бродского.
…одиннадцатого апреля... двадцать четвёртого мая я пью под вашими портретами… — дни рождения Д. Бобышева и И. Бродского.
…август шестьдесят восьмого… — ср. роман МБ «В тени августа» (1977).
** …обычный бредовый разговор... стали обсуждать название издательства... «Пропилеи»... «Новый Арзамас»... «Зеленая лампа»… — в конце 1970-х годов одной из часто обсуждавшихся тем была возможность издавать московско-ленинградский литературный журнал. Что касается издательства, то примерно в это время в Париже издательство, ориентированное в том числе и на новую русскую литературу, создает В. Аллой (1945-2001).
27. ** …вчера звонил Лев Александрович… — Лев Рудкевич (1946), психолог, геронтолог, диссидент, один из издателей журнала «37». Именно он в 1975 снял двухкомнатную квартиру на Курляндской улице, д. 20, кв. 37, пополам с молодоженами В. Кривулиным и Т. Горичевой, с которыми был знаком с университетских лет. Здесь проходили собрания Религиозно-философского семинара, а номер квартиры стал названием журнала. В 1977 году эмигрировал и поселился в Вене, где работал в издательстве «Посев». В 1994 году вернулся в Ленинград, занимается медицинской и научной деятельностью, связанной с диагностикой будущих болезней детей.
…овальные медальоны… — ср. сборник сонетов Игоря Северянина «Медальоны» (1934) с поэтическими портретами современников.
Поэт возбудил дело против горэкскурсбюро… — Е. Пазухин, см. выше.
…белобрысый ангелочек... благочестивый отрок… — О. Охапкин, см. выше.
…последовательница Иоанна Кронштадтского… — бабушка О. Охапкина.
28. …литературное объединение «Голос юности»… — литературный клуб «Дерзание» при ленинградском Дворце пионеров.
…руководитель кружка Дар… — Д. Дар, см. выше.
* Соснора — Виктор Соснора (1936), ленинградский поэт и прозаик. Посещал ЛИТО «Голос юности» при ДК Профтехобразования под руководством Д. Дара, общался с В. Марамзиным, В. Губиным, Б. Вахтиным, К. Кузьминским и др. Выступал с чтением стихов, в том числе на известном «турнире поэтов» в ДК им. Горького с участием И. Бродского, А. Кушнера, Г. Горбовского и А. Морева (1960). В 1958 познакомился с Н. Асеевым, который высоко оценил его поэтический талант, содействовал первым журнальным публикациям (1960) и написал предисловие к первой книге стихов «Январский ливень», вышедшей в 1962. В 1965 вышла книга стихов «Триптих», за которой последовали другие. Наряду с официальными изданиями стихи широко распространялись в списках и публиковались в самиздате.
* Глеб Горбовский — (1931), ленинградский поэт и прозаик. Родители — учителя русского языка и литературы. Отец был репрессирован, отбыл 10 лет в лагерях. В середине 1950-х посещал ЛИТО Д. Дара «Голос юности» при ДК Профтехобразования, затем — ЛИТО при Горном институте под руководством Г. Семенова. Был женат на поэтессе Л. Гладкой. В 1960 выпустил первую книгу стихов «Поиски тепла». В том же году его поэтическая подборка была опубликована в московском самиздатском журнале «Синтаксис» (в 1965 перепечатана журналом «Грани»). В 1964 стихи вошли в самиздатский сборник К. Кузьминского и Б. Тайгина «Антология советской патологии». Автор стихов и песен, ставших народными: «Когда качаются фонарики ночные…» (1953), «У заведенья «Пиво-Воды»…» (1960), «Деваха» (1960), «Песенка про шофера» (1961). Еще до перестройки практически порвал с андеграундом и занял национал-патриотическую позицию, которая в последнее время только усилилась.
29. …лагерь баскских террористов под Горьким… — кентавр: в радиопередачах 1970-х годов часто упоминали о баскских сепаратистах и о высылке академика Д. А. Сахарова в город Горький.
…опальный академик… — Д. Сахаров, см. выше.
…знаменитый отшельник… — А. И. Солженицын жил в 1970-80-х годах в штате Вермонт, (США), где работал над многотомным историческим исследованием «Красное колесо», избегая журналистов, за что и получил прозвище «вермонтский отшельник». Соседом Солженицына по штату Вермонт был русский писатель-эмигрант Саша Соколов.
** …третий том «Философии общего дела»… — кентавр: «Философия общего дела» Николая Федорова была издана в двух томах в 1906 и 1913 годах и переиздана в СССР в 1982 году; А. Солженицын помогал изданию сборника «Из-под глыб» (авторы: Е. Барабанов, А. Солженицын, И. Шафаревич и др.), завершающего своеобразную трилогию: «Вехи» (1909), «Из глубины» (1918), «Из-под глыб» (1974). Идеи Н. Федорова оказали сильнейшее влияние на жизнь и творчество К. Циолковского, П. Филонова, А. Платонова, Н. Заболоцкого и др. Ср. тему издания третьего тома «Философии общего дела» в романе МБ «Рос и я» (написан в 1986, издан в 1990).
** …записывают с помощью ларисы мондрус битлов… — Лариса Мондрус (1943) — эстрадная певица, особенно популярная во второй половине 60-х годов, в 1973 эмигрировала в Германию. Ср. Лариса Богораз, активист правозащитного движения.
Национальный характер
* Между этой главой и предыдущей (Островитяне) в первых двух редакциях помещалась главка «Манифест», представлявшая собой несколько измененный иронический манифест Обезьяньего общества, начинавшийся словами: «Обезьяна не верит в эволюцию» и завершавшийся объяснением церемониала ношения шнурков (веревки) вокруг шеи: «Веревка символизирует утраченный нами по нерадивости хвост». Однако в третьей редакции этот Манифест сначала был подвергнут существенным сокращениям и изменениям, а затем целиком вычеркнут. Сама глава «Национальный характер» в окончательной редакции глава подверглась принципиальным изменениям, которые превратили несколько отвлеченное рассуждение о русско-еврейских отношениях в рассказ о новом метахарактере, составленном из черт еврейского и русского национального характера, но проявившихся в иных исторических обстоятельствах.
