Уткоместь, или Моление о Еве

й фильм про Средиземноморье. Показывали, как растут бананы и как на них скачут мартышки, были там и утки. Вот он и сказал, парень. Но я никогда нигде не была, кроме деревни, Рязани и Москвы. Мы с бабушкой обе недоедали, чтобы что-то оставить друг другу. И ругались из-за этого.

Я приезжала на каникулы и уже сопровождала утку к речке. Она мне что-то крякала, я крякала ей в ответ. У меня никогда не было подруг. Ни одной.

Когда в городе было очень уж плохо - холодно, голодно, хамски, - я ложилась лицом вниз и мысленно перецеловывала гераниевый цветочек, а когда было совсем скверно, срывала огурчик без бабушкиного разрешения. Откуда ни разу не уезжавшая бабушка знала про дома с красными окнами и про татей, которые не по одиночке, а толпами ходили по улице? Она же рассказывала: видела рожденного от хобота младенца, которого девчонки, завернув в тряпье, сбросили в уборную. Бабушка умерла, оставив мне деревенский домик. Я тогда только-только кончила школу. Хотелось остаться в нем жить, но мне сказали: "Дура!" Замотав ворота железякой, я уехала.

Домик спалили через месяц. Просто так. Стоит себе чего-то и молчит, дурачина-избина. Размотали тамошние тати железяку, толкнули незапертую дверь и бросили спичку на половичок. Так быстро и красиво все занялось. Вот и не стало счастья. Можно уже и про боль. Ногу я застудила и поранила, знаю когда. В "Пионерскую правду" я писала заметки о природе, а однажды получила задание написать о том, как зимуют в зоопарке птицы. Мне тогда давали самые глупые задания, какие вываливались из головы редакторши, дуры из дур. Уже по дороге туда я поняла, что у меня промокает подметка и холодом сводит пальцы. Но как можно сорвать задание? И я собрала весь материал. Господи, как они со мной разговаривали, эти начальники птиц! Я была им хуже старухи-галки с осыпающимися перьями, - мокрая, дрожащая. Когда уходила, в спину услышала: "К нашему берегу что ни приплывет..." Троллейбус, как всегда, не пришел, и я решила добежать до трамвая, но расхлябанная подошва зацепилась за кусок асфальта и почти оторвалась. Денег на такси у меня не было сроду. У меня не было даже пятнашки на автомат.

Ну а если бы были? Что, за мной бы прислали машину? Редакционная "Волга" дышала на ладан, и редактор держала её для поездок в ЦК и для встреч всяких родственных пионерских начальников.

Естествен вопрос. Я была так нища, что у меня не было пятнадцати копеек? Мне просто не было, куда звонить! И мысль, что я откопаю монетку в прорехе кармана, приводила меня в тот же ужас, как и если я её не найду. Мне не дадут машину. Мне скажут: "Бери такси, а на месте расплатимся". Но дело ещё в том, что я никогда не останавливала такси. Я боялась шоферов, как тех самых бабушкиных татей. Конечно, со всех сторон дура, кто же еще? Только-только с подоконника. Но я долго была такая. В сущности я и сейчас такая. Такси я, конечно, остановлю. Деньги в кармане у меня случаются. Но каждый раз мне нужен разбег от себя к другому. Я всегда знаю, что между нами - пропасть.