Уткоместь, или Моление о Еве

о нам Гамлет с черепом? Но повод поговорить о себе, о нас хорош. Много чего узнаю о своих товарках и о жизни вообще.

Кстати, откуда, спросите, деньги на билеты? От этого же грузина. Он хочет, чтоб его мальчик "покушал культуру". Он произносит это так, как говорят "познал женщину". Он объясняет мне пальцами, задыхается горлом: его ребенок не пойдет в театр с охраной, объясняющейся на двух языках, он пойдет только "с детками". Слово "детки" произносится на самом нижнем регистре. Это вышивка по бархату шелком - такое произношение. Он добавляет уже без шелка: "и с педагогами, конечно, а как же? Сводить деток в туалет там или буфет, или чтоб не разбежались". Отсюда деньги.

С детьми было все в порядке. Им не понравился Гамлет - ни тот, ни другой. Им понравился Клавдий, потому что хозяин и бережет женщину. То, что он убийца, не так уж и страшно. Йорик тоже симпатичный, один смех. А "Быть или не быть?" - это вообще надувной шар. Ну не будь... Или уж будь... Я не боюсь никакой их крамолы, ни какой их глупости, мне нравится говорить с ними обо всем...

Труднее с учителями. "У Офелии платье из марли. Раньше наряды были как наряды... Какой Райкин - Гамлет? Гамлет - это Смоктуновский. А Райкин Труффальдино из Бергамо. Ну там, где он с Гундаревой... И вообще Гамлет это поза-поза-позавчерашний день. Чему тут детей учить? Что нехорошо убивать? А убивают все больше и больше. Вот фильм хороший с Чуриковой, где она решила, что в неё итальянец влюбился за мороженое, не глядя на все остальное... Так её, дуру, жалко до слез, но и зло берет... С чего бы это, - понимай, понимай, - он бы к тебе в койку, хоть ты сто раз замечательная женщина по характеру, если вокруг одни Софи Лорен?" Я люблю своих подруг-учителей. Они питаются пшенной кашей, она же у них в голове. И мне не объяснить им, что жизнь и искусство - не вместе, а врозь. Всегда врозь. И искусство выше жизни. Оно наше желание и почему-то всегда несчастливое его осуществление. И не накладывать надо Чурикову на знакомую тетку, а разводить их по сторонам, чтоб увидеть разницу. Фу! Как я это не умею говорить! Но их этот фильм задевает больше других. Я пошла тогда напрямую:

- А может, стоит один раз переспать с чистым и обходительным иностранцем да ещё на фоне Венеции? Может, это не грех, а подарок?

Сначала они онемели, потом заорали на меня так, что подумала: "Побьют". Но уже на второй минуте крика поняла: попала в точку. Мои красивые высоколобые девки хотели того же: перекрестья лестниц, высоких, в небо, потолков гостиниц и чтоб Некто из самого поднебесья делал вполне конкретные знаки рукой. И они начинали чувствовать главное - то, что я не могу выразить, на фоне красоты всякая похабель высыхает, как лужа на припеке, и остается одно, сущностное - Он и Она. И черт с ним, с языком. Его не надо. То, что героиня Чуриковой говорила по-итальянски, не принесло ей счастья, а вот молчала бы... И увидел бы козел, какие у неё глаза, куда там их Лоренихе, и русскую лепку ног, стройную, изящную, но и полную, черт