Песок из калифорнии (СИ)

-Хорошо-то как.... Жора, плесни маленько...

-Держи...

-За все ништяк...

-А ты все хорошеешь...

-Да куда там, лучше дай утюг, сушится буду...

Гоша-Жора-Жорж и Камка ушли в комнаты. Диме стало скучно и жалко себя. Наверное они там на пару сушатся, но мне-то какое до этого дело, ни какого мне дела не я вот лучше немного еще налью этой гадости и выпью тихонечко... От плохой водки щипало в глазах, хотелось плакать, ну и гадость делают на московских заводах. Вскоре вернулся хозяин:

-Ого, ты здесь один не теряешься... Ну давай еще по одной - за вас... За волосатых, я то, брат, все, спекся, купили меня - жена с квартирой и холодильником, говорит, а зачем тебе работать, живи пока так, я больше на работе украду, она у меня официантка, я бы тебе фотку показал, да боюсь облюешься, в ней только весу девяносто два кило и все сало-сало-сало... А вскоре вернулась Камка. Уже одетая в сухие и совершенно чистые джинсы, правда с многочисленными заплатами и тоже с остатками вышивки. Точно такая же чистая рубашка, оказывается голубая в цветочек, была вполне приличной. Но ноги были прежнему босы.

-А где ты мать, щузняк посеяла?..

-Да черт его знает... Сколько сейчас время?

Хозяин пошел смотреть на часы, они были где-то там, в комнате, в кухню долетал ленивый мат, хозяин искал часы, но они не сдавались...

-Знаешь что, Дима... Пошли-ка отсюда, пока его благоверная не нагрянула... Вот только я в дорогу хавчика прихвачу...

И полезла в холодильник, это было смешно, Камка даже до верхней полки макушкой не достигала, она могла вписатся в холодильник, xa-xa-xa-xa...

-Ты че разоржался, пыхнули что ли без меня?.. Пошли, горе луковое...

Дверь, стены, вешалка то и дело падали на Диму, норовили ухватить его, из-за полуоткрытой-полузакрытой двери раздавался храп - рано разбуженный хозяин догонялся...

-Все, валим на хер...Проснется - будет хипеж...У него постоянно так...

Прохладный подъезд, скользкий пол, падение лифта чуть не вызвало тошноту, справился с трудом, наконец-то вывалились из подъезда...

-Ни хера себе, как тебя разволокло... Ты че, алкоголик тайный?..

-Не... я водку редко пью...

-Ну и не пил бы вовсе...

-Мне жалко стало...

-Меня что ли?..

-Себя...

Какие-то улицы, троллейбус, то и дело хочется спать... Че же теперь с ним делать, ума не приложу, кинуть - жалко, полисы, гопота... Куда это мы премся, ни чего понимаю... Может его куда-нибудь пристроить, а куда? Это че это на меня мужику уставился, я че - у него спер что-нибудь что ли...

-Эй, мужик, ты че на меня уставился, а?!

-Дима, заткнись пожалуйста, мужик слепой... Не видишь что ли, с тростью...

-А...

-И мы уже выходим....

Узкий тротуар, запруженный огромной толпой, внезапно Дима протрезвел:

-Это что?

-А я откуда знаю?..

Прямо над толпой, посередине города-героя Москвы, просравшего последнею битву с темными силами реакции., развевался звездно-полосатый флаг знакомых расцветок.

-Так это же американское посольство, ни хрена себе, и они все хотят махнуть в Америку?

Граждане, стоящие в тесной и огромной толпе, недружелюбно косились на хипаря, но молчали. В застекленной будке восседал полис, с погонами сержанта, но мордой майора. Очередь стояла к одной калитке железно-кованного забора, к другой же не было ни кого. Камка встала на цыпочки своих опять грязных ног и нажала беленькую кнопку.

Ошизевший от такой наглости сержант-майор вывалился из своего аквариума:

-Ты че это себе позволяешь?

-А вы кто такой?

-Да?!.. Да я постовой!..

-Вот и постой себе там, куда тебя поставили.

-Да я тебе!..

В этот самый критический миг распахнулась калитка и за ней оказался весь такой американский бюрократ - в костюме, галстуке и с широкой улыбкой. На чистом русском языке, практически без акцента, он спросил у Камки:

-У вас какое-то дело к нам?

А Камка, босоногая и грязноногая Камка, спавшая ночью на вокзале, рядом с Димкой и сушившая шмотки утюгом, Камка ответила на беглом английском и прошла в сопровождении бюрократа во внутрь. Калитка захлопнулась, полис и Дима остались стоять с широко распахнутыми ртами. Первый пришел в себя хипарь, подмигнув сержанту-мору, с улыбкой пояснил;

-Она резидент ЦРУ, мы принесли сведения о Горбатом, будешь дергаться - замочу, меня фиолетово-сиреневые подтяжки по борьбе нанайских мальчиков...

Залезая к себе в будку, полис огрызнулся:

-Если б не Горбатый с херовой перестройкой, я бы тебе такого резидента и замочу показал бы, всю бы улицу усрал бы...

Дима уселся на теплый и естественно, грязный тротуар, понимая - бюрократы везде бюрократы, а потому ждать Камку придется долго... От делать нечего мима стал разглядывать толпу. Она была слитна и однородна, толпа-очередь в американское посольство. Сбоку у нее выглядывали многочисленны руки, снизу были не менее многочисленные ноги, а вот все остальное сливалось серо-пеструю массу.. .Толпа то удлинялась, то сокращался, то есть жила какой-то собственной обособленной жизнью, совершенно не касающейся ни окружающего ее мира, ни собственно состоящих в ней компонентов-людей. Людей не было, была толпа-очередь, а потому и нельзя было из нее кого-либо выделить и созерцать... Оставалось лишь наблюдать за этим огромным, многоруким и многоногим организмом, довольно-таки привольно раскинувшемся на бульваре... Дима поднял голову, а затем повернул ее в бок и совершенно нечаянно бросил взгляд через сквер... От увиденного зрелища у него перехватило дыхание и вызвало истерический смех! Прям перед американским посольством всего лишь за сквером, громадиной красного кирпича возвышалось здание... С развевающимся по ветру алым флагом... Дима хохотал до слез, до бульканья, до истерики, он не мог остановится, все смешалось в доме у коммунистов, там алый флаг, здесь какая-то очередь в посольство вражеской страны... Куда катится эта сранная-странная страна-империя, моя нелюбимая Родина, хер ее знает... И к чему прикатится - неизвестно... Дима всхлипывал, повалившись на бок и прижавшись небрито-заросшей щекой к замусоренному и пыльному асфальту, мимо проходили какие-то ноги, то в джинсах и туфлях, то голые и босоножках, ни кто совершенно не обращал внимание на провинциала в дерьмонтиновом пиджачке, Диму из Нска, то ли плачущего, то ли хохочущего, то ли все вместе. У всех были свои заботы.

-Что с тобой? -

внезапно и участливо спросила откуда-то появившаяся Камка, видать все сведения передала врагам...

-Да ни чего такого, я флаг увидел...-

ответил сквозь слезы Дима и взглянул на хипушку. Та сидела на корточках пер ним, совсем крохотная от такой позы, сжимая в правой руке какие-то бумаги и какой-то иностранный конверт.

-А что это у тебя?

Дима уже почти успокоился, только легкая икота напоминала об истерике.

-Через два часа я улетаю в Америку...

-Как в Америку?!

-Боингом... Огромной стальной птицей, что унесет меня далеко-далеко...

Дима смотрел на Камку совершенно протрезвевшим и грустным взглядом, его-ни его подруга, с которой еще ни чего у него не было, а теперь и не будет, через два часа улетит в Америку... А он останется здесь, наедине с алым флагом и толпой-ересью... Дима откинулся на спину и заложив руки под голову, уставился в небо, серовато-голубоватом московском небе, готовом то взорваться солнечными лучами, то брызнуть мелким дождиком, было пусто. Ни самолета, ни голубя, ни ангела...Ни кого и ни чего... Через два часа ее не будет...и не будет ни чего... Что могло бы быть между ними... А жаль... Слеза, блеснувшая в уголке левого глаза, он всегда был больше, чем правей, чувствительный к несчастьям и грусти, скатилась по щек и исчезла в молоденькой бородке...Или в густейших дебрях-зарослях бородищи, сто лет которой в ту пятницу будет...

-Не надо, -