Песок из калифорнии (СИ)

ПРОСТО ГЕРОЙ

Вместо предисловия.

.

Писать рассказы, повести или романы в конце двадцатого века довольно таки неблагодарное занятие. Стоит лишь закрутить Фразу и всунуть в нее две, три сюжетно смысловых линии, а то - не дай Бог - сделать пару, другую отклонений, как сразу найдутся знатоки и любители литературы, которые завопят с апломбом - аксеновщина!.. Ну и что с того, что люблю я Василия Аксенова, считаю своим заочным учителем и так далее, но пишу-то, поверьте, по-своему, как умею, и считав нахально -не менее талантливо, не в обиду будет сказано господину Аксенову. Ну разве я виноват, что и он, мэтр-в-прошлом стиляга и я-хипарь-соракалетний, используем в своем творчестве одно на многих социально-литературно-жизненных явлений конца двадцатого столетия, правда у г. Аксенова началось еще с «Затоварившейся бочкотары» и «Мой дедушка - памятник», а я сейчас, несу это знамя (вариант - крест) То есть попросту говоря - со стебом пишем, высмеиваем все и вся, а через призму этого, почти непрекращающегося стеба нет-нет да выглянет голая суть - та самая, которой гордятся серьезные писатели и философы. То есть несем в массы ерническим языком доброе, вечное... Всегда, во все времена и во всех народах, наравне с философами были и шуты. Ко это не значит, совершенно не значит, что изрекали шуты лишь поверхностное, сиюминутное. Просто язык другой... Вот и я, во след за своим мэтрам, спешу выстебать все то дорогое, чем по праву гордится народ, эмигранты, хиппи, диссиденты, беременные женщины и так далее, нужное подчеркнуть или добавить).

Ну хорошо, с уважаемым Василием Аксеновым более-менее ясно - сам признал его за мэтра и заочного учителя (а он бедолага и не знает об ученике-то), но ведь есть и множество других писателей... Стоит лишь только заглянуть хотя бы в завтрашний день, уж не говоря об более дальней перспективе, как сразу хор - кабаковщина! А почему не уэльсищияа или там беляевщина, ну на худой конец, какая-нибудь там желязновщина?.. Ведь тоже заглядывали, куда не попадя... Так нет же - кабаковщина. и точка!

А дальше совсем страшно писать. Стоит допустить, что герой инвалид, хотя бы умственного труда - сороконизм. И точка. Так взгляните вокруг себя, господа хористы, любители критиковать, так как писать бог таланта не дал, взгляните повнимательней - сколько вокруг идиотов, инвалидов, сумасшедших, кретинов и просто придурков... Особенно в правительстве новоявленных стран, так называемых постсоветских, но не об этом слово, не об этом разговор. Ну так по какому-такому праву Сорокину или там Мамлееву можно, а остальным ни-ни? У Сорокина с Мамлеевым лицензия-патент что ли? Я ни чего не имею плохого против этих господ писателей, уважаемых мною и с удовольствием читаемых мною, но почему, почему? А может - крамольная мысль овевает мне бороду, а может это господа-любители-критиковать-хором норовят непущать и охранять... Без спросу, так сказать, блюдут чужие права авторские и находки... А авторов спросили они? А какого-такого, извините за народность выражения, хера лезут туда, куда и где не спрашивают?! А может послать их всех далеко-далеко, хористов хреновых или попросту не обращать внимания. . . Ну вот, хористов разогнал, не видать мне доброго словца на страницах литературных газет и дайджестов, не осветят, не погладят, не воскурят и так далее. Ну и черт с ними. Потому что если слушать всех этих, не умеющих писать, а потому подавшихся в критику за похлебкой и куском хлеба, то ни когда ни чего не напишешь. Потому что стоит воспарить над толпой читателей, написать так сказать для собственного удовольствия, как сразу - Соколов. Который Саша... Или еще кто-нибудь.

Хотя, прощу посудить, герой мой совершенно оригинален и на страницах печатных появлялся до меня только в книгах, под рубрикой «Империализм не дремлет» или «Молодежи об молодежи», то есть совершенно ругательные опусы, не ставящие целью гонять и разобраться, что же толкнуло героя нашего описываемого времени в жизнь такую.

Итак, господи, опять аксеновское слово выскочило, срочно изменим, Ну так вот, Герой мой совершенно оригинален, так как ранее не появлялся на страницах книг, претендующих на литературу серьезную, внешне тоже оригинален, герой-то мой, так носит длинные волосы, а иногда и бороду с усами, иногда же бреет начисто не очень. Ходит мой герой конечно на ногах, ну бывает и на голове, ну совсем на четвереньках, почему редко - предпочитает наркокурение, чем распитие алкоголе содержащих налитков, хотя и эти самые напитки ему не чужды. И даже иногда, мой собранный - образный герой, обобщенный так сказать, употребляет внутривенно, и то, что категорически нельзя ни в одной стране. Но чаще в прошлом, так как осознал пагубность и тяжесть последствий... Одет мой герой, ну совсем как интеллектуалы Аксенова, хотя на первый, не вооруженный взгляд и те же самые джинсы наличествуют, и тяга к иностранно-импортному, над чем смеялся семьдесят лет советский народ и что семьдесят лет лелеял в мечтах и тешил тот же самый совнарод. Но есть и коренные отличия - интеллектуал от Аксенова (звучит почти как «от Кардена»), не смотря на всю свою богемность и стиляжность, в прошлом своем, все же цивилизованный и цивильный человек. Мой же герой есть русско-советская разновидность западного хипарства, помноженное на чисто русское разгильдяйство, пофигизм и отсустсувие должного. То есть формирование эстетических вкусов моего героя в одежде пришлось на время тотального дефицита более-менее нормальной одежды с точки зрения моего героя. И в этом коренное различие моего героя от всех остальных, в большом количестве гуляющих по страницам книг множества авторов. Но это только внешняя сторона медали, а есть еще и внутренняя. Герой других авторов, будь это Сорокин, Мамлеев, Соколов или Табаков, если и выброшен судьбою на панель, на обочину или не будучи выброшен, ведет себя так, как будто выброшен или хочет вести себя так или мечтает вести себя так или все вместе. Мой же скромный герой, в далекой-далекой юности сам выбрал и собственный образ жизни, и сам, собственными руками, в связи с самовольно выбранным, и избранным образом жизни, сформировал собственный менталитет, и если и иногда терзается, а иногда и не иногда, а постоянно, то это его личное дело, но факт остается фактом - мой герой добровольно стал аутсайдером, изгоем, хипарем-хипаном и несет по этой жизни хайр свой, как знамя и получив в награду за это все прелести жизни в Совке - психбольницы, иногда и заключение, осуждение общества и так далее как видите, ни у одного писателя, от Александра Сергеевича до Эдички Лимонова (во как завернул, ну а что, про одно писали, разным языком, но про одно), нет и не было такого героя. Оптимиста-реалиста, рефлексирующего-копающегося в собственной душе и в собственном, пардон, дерьме, длинноволосого, как Махно или Байрон, бородатого, как Распутин, не путать с потрясателем соцреализма и укрепителем-основоположником «деревенской прозы», ну в общем, украдем еще раз у Василия Аксенова, все равно хористы-критиканы отоспятся за все, запутавшись и заблудившись в извивах фразы, ой мама, открытым текстом краду, надо хоть маленько замаскировать, прощу учесть - ни чего общего с Юзом Алешковским, ну в общем... Уф, начну сначала - герой мой оригинален, как, внешне, так и своим внутренним миром, потому что до меня, автора данного повествования, еще ни один писатель не описал внутренний мир тунеядца и творческом личности, оптимиста рефлексирующего и беглеца от реальности шершавой, живущего в собственном мире по законам окружающей, его среды, одним словом, герой мой полон, парадоксов, плюющий на обще принятые правила к не бегущий к обще принятым целям... Хипарь тридцати-сорокалетний, со всеми минусами, постулатами, догмами, неврастенией и даже, не побоимся такого слова как психопатия, нарушающего все и вся, а или в результате получающего по заслугам. То есть там, где другим нормально - жмет, где другим ну скажем терпимо - давит, там, где и так далее...

И живет мой герой неправильно, и не там где можно и нужно и должно, и не с теми, с кем надо бы и с кем даже иногда б хотелось, и в том и беда его, и ну если не счастье, то хотя б судьба... Несет его, как осенний листок, и менял он города, и менял имена, и окурки, понимаете, может быть даже от того самого наркокурения, бросал а набегающую волну, для критиков-хористов - это тоже я покрал, из кинофильма «Ошибка резидента», но не каюсь подлюка, не каюсь... Значит герой мой охарактеризован полностью и я думаю достаточно. Теперь об среде обитания моего героя. Чаще всего это грязные закоулки нашей нетипичной действительности, ну посудите сами - у одного писателя герой живет и дышит в Кремле и около, у другого вращается среди иностранных дипломатов, у третьего в интеллектуально-богемной среде... Ну конечно, у Виктора Ерофеева герои больше по подворотням шлялись, но как уже было сказано - туда загнала героев этих мрачная и суровая действительность. Мой же герой сам, бодро и без принуждения идет туда, куда героев других писателей и на аркане не затащишь. И же просто идет а живет. И не просто живет, а отлично себя чувствует, как рыба в воде. Во всех этих флетах, сквотах и прочих не приспособленных для нормального проживания нормальных героев, местах, мой герой не просто отлично живет, он еще там, негодяй развивается, и не просто развивается, а еще и размножится норовит!.. Так сказать семьей обрасти, и не просто семьей, а еще и многоженством-мормонством норовит побаловаться... Да еще каким-либо творчеством занят, а о хлебе насущном все время норовит позабыть, а еже ли не позабыть, то отодвинуть на задний, дальний план... И из творчества своего мой герой-не герой, как я уже и сам убедился, дохода и не мечтает извлечь, и созидательно-поступательного ни чего не делает, и пользы окружающей среде и обществу, кроме разве что удобрений, не приносит... Да еще подводит под свое тунеядство теоретическую основу и норовит ткнуть ею в нос окружающим, указать произведениями своими об неправильности жития-бытия остальных правильных героев, занять так сказать свободный пьедестал, ведь как уже не раз было говорено - пророков нет в отечестве каком-то...