Надсада
![Надсада](/uploads/posts/books/188460/188460.jpg)
Надсада читать книгу онлайн
От колонии единоверцев, спасающихся в присаянской глухомани от преследования властей и официальной церкви, к началу двадцатого века остается одна-единственная семья старовера Белова, проживавшая на выселках. Однажды там появляются бандиты, которым каким-то образом стало известно, что Белов знает тайну некоего золотого ручья. Из всей семьи Белова спасается только его младший сын, спрятавшись в зеве русской печи. Тайна золотого ручья передается в семье Беловых из поколения в поколение, но ничего, кроме несчастья, им не приносит и в конце концов приводит к открытому столкновению внука, ставшего лесником, и новых хозяев края…
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Молодежь работала с азартом. Данила подошел неслышно, и первой заметила деда внучка.
– Ты, деда, почему вернулся?
– От тебя, егоза, не схотелось уходить, – в тон ей ответил.
Тут же обернулся к внуку:
– Седлай Тумана и скачи на выселки. Скажи Ивану Евсеичу, чтобы завтра к обеду был здеся. Возвращайся сразу же.
Иван без лишних вопросов пошел к зимовью.
Старик Воробьев был еще в силе: резво передвигался, хорошо видел и слышал.
– А я, Афанасьич, упаду разом, – говаривал иной раз Белову. – Вот быдто бы подымусь на носки, быдто бы к небу потянусь и – грохну оземь. И глазыньки закрою. От… – и до…
– Грохнешься, канешна, – не возражал Данила, с усмешкой оглядывая тщедушную фигуру старика. – Только грохать тебе нечем, тела в тебе нету. Вот я грохну дак грохну…
– Тела нету, а пыли поднять могу много, – не соглашался Евсеевич.
– Можешь, можешь, – отвечал, только чтобы избавиться от назойливых мыслей о приближающемся конце. А конец приближался – не вечный же Воробей.
Сейчас он ему нужен, как никогда. Он, Данила, будет с молодежью, будто ничего не знает о пришельцах, а старик пойдет по их следам. Придет и решение, что делать в складывающейся непростой и опасной ситуации.
Воробьев появился на базе в точно указанный срок, они с Данилой уединились и о чем-то долго говорили. Потом Воробьев ушел. Куда ушел – молодежи до этого не было дела.
Увлеченные работой, раскрасневшиеся, потные, они старались изо всех сил, и уже в первую неделю большая половина таежки была выбита.
Потемну, когда молодежь уже засыпала, к костру с двустволкой за плечами подходил Воробьев, которого поджидал Данила, встречая старика одним и тем же вопросом:
– Проводил?
– Проводил. Топают, ниче не боятся, горгочут промеж собой…
– О чем горгочут-то?
– Не все разобрал, тока понял, что кого-то ожидают. Вроде как смену себе.
– Будь начеку, кто знат, что это будут за люди, может, предпримут чего.
– Дак я их, Афанасьич, завсегда на мушке держу, а уж стрелю дак стрелю… Мало не покажетси. Не забалуют. От… и – до…
– Вот и держи. Только не высовывайся.
Старик уходил в баню, а к утру, пока молодежь еще видела третий сон, был уже на своем месте в схороне.
А время шло, и надо было что-то решать. Оставить как есть, все одно история эта чем-то закончится. Не здесь, так где-нибудь на дороге встретят. Жить с постоянной оглядкой – тоже мало удовольствия. Может последовать и какое-то действие, предсказать которое нельзя, и действие это может быть самым неожиданным и плачевным для всех, за кого здесь он, Данила Белов, отвечает.
Поэтому, когда Воробьев подошел к костру, Данила сказал старику о своем решении:
– Вот че, Евсеич, завтра будь в своем схороне, а я подойду к молодцам и побалакаю с ими.
– Ты че эт, Афанасьич, удумал? Под пулю схотел голову подставить? – забеспокоился старик.
– Я им скажу такое, что и думать забудут сюды соваться, – сказал тоном, пресекающим всякие возражения.
Сказать-то сказал, да мало представлял себе возможное развитие ситуации.
Пришедшие в тайгу военные люди его не беспокоили – с ними он справится. Но что будет дальше? За ними придут другие, а за всеми не усмотришь.
Не-эт, тут, видимо, надо просить помощи у Иванова.
«А может, и без него обойдусь? Че зря тревожить-то», – догоняла другая мысль.
Застать врасплох пришельцев лучше было поутру, когда те пойдут к ручью обмыть свои образины. Так и сделали.
Обмыли образины, повернулись спиной к ручью, а старик сидит на камне в четырех-пяти шагах. Характерная беловская усмешка перекосила заросшее белой щетиной лицо, глаза глядят остро и недобро.
Аж дух захватило у пришельцев. Застыли на месте, не знают как себя вести.
– Леший… – обронил тот, что поменьше ростом. – Истинно леший.
– Во-во, лешаком меня смолоду прозывают, – медленно проговорил Белов, снимая с плеча двустволку. – Я знаю, от какой курицы вы яйца и зачем вы здеся, потому буду стрелять без предупреждения, а я по сей день бью белку в глаз…
О курице и яйцах, понятно, сказал намеренно – пусть знают, что не с дремучими медведями имеют дело.
Перевел ствол ружья с одного на другого, затем – в обратном направлении.
– Мне в моих годах терять нечего, но и вас никто не будет искать, потому как вы залетные. Под мшиной вам будет лежать мягко.
Усмехнулся в другой раз, продолжил:
– Я вас, поганцы, с первой минуты держу на мушке и другие держат.
Поднял руку, и в этот момент где-то сбоку ухнул выстрел – это старик Воробьев выстрелил в воздух по заранее их с Данилой сговору. Мужчины вздрогнули, побледнели.
– Так что не вы здеся охотники, а я. Стрелю – мало не покажется. Данила не спешил, чувствуя как его тело наливается злой уверенной силой, чему тут же внутри себя подивился, решив, что, видно, бывают минуты особого состояния духа и в его уже преклонном возрасте, когда к человеку, хотя бы на самое короткое мгновение, возвращается молодость.
– Те, кто вас сюды послал, объявили мне войну. Но они позабыли, что я уже прошел одну, а она будет пострашнее этой. Так что для меня воевать – веселое дело. И еще скажите своим хозяевам: ежели они думают, что за меня некому вступиться, то в том оченно ошибаются. Я вить через своих защитников об их планах предупрежден был заране. И впредь буду предупрежден.
Мужчины молчали, понимая, что сложившаяся ситуация не в их пользу. Молчали, как молчат ожидающие себе приговора преступники.
– В опчем так, – подытожил Белов не терпящим возражений тоном. – Счас собирайте манатки, и чтоб через пятнадцать минут вашего духу здеся не было. И помните: больше я с вами язык трепать не буду. Вот она будет с вами беседовать, – кивнул на двустволку.
Напослед усмехнулся, поднялся с камня и медленно пошел восвояси.
Как там доложили посланцы тем, кто их послал на участок Данилы Белова, не известно, однако второй попытки проникнуть на территорию старика в ближайшие дни не было и бригада заготовителей без каких-либо помех закончила свою работу. Не выходил все это время из тайги и главный следопыт Воробьев Иван Евсеевич, так что Данила был относительно спокоен.
В предпоследний день, когда молодежь заканчивала чистовую обработку ореха, к зимовью подошел Владимир Белов. Подошел с противоположной от главной дороги стороны, и это насторожило Данилу. По своей привычке он глянул на него исподлобья, но без всегдашней подозрительности.
«С чего бы это?» – подумал про себя, а вслух спросил:
– Че эт, паря, на мою территорию пожаловал, еще и пешим, ты вить давненько ногами не ходишь?
– Машину я оставил недалеко – в километрах трех отсюда, а потом – своим ходом.
– Че ж так?
– Люди сказали, что из твоей тайги вышли двое – в камуфляжах, экипированные с ног до головы. Не видел ли ты их и чего им у тебя понадобилось?
– Уж не спасать ли меня явился?
– Я серьезно спрашиваю.
– А коли сурьезно, то отвечаю: да, видел. И не только видел, но балакал с имя, а потом взял и турнул из тайги.
– Странно, – протянул, думая о своем, Владимир. – Мужики молодые, незнакомые…
– Точно, – подтвердил Данила. – Залетные.
– Странно, – повторил.
– Че странного-то? Кумекаю: дружка твоего Курицина людишки. Им и подосланы. Только…
– Послушай, дядька Данила, Курицин никогда не был моим дружком, – с раздражением в голосе оборвал его племянник. – Общий бизнес был, и еще кое-чего есть, это верно. Но дружком – никогда! Много было бы чести для него. А сейчас и вообще он мне чуть ли не первый враг.
– Че эт вдруг?
– И не вдруг, – с тем же раздражением продолжал Владимир. – Я давно держу его на расстоянии, потому что знаю: Витька на все способен. И в том, что это были его люди, – даже уверен, потому и пошел своим ходом по их следам, чтобы самому убедиться в своих подозрениях. Отсиживались и отлеживались в пещере на Безымянном, ходили к твоей базе, значит, вели наблюдение. Но покинули свое убежище скоро, даже не пытались таиться от посторонних глаз. Впопыхах…