Трудный переход

Егор Веретенников не замечал, как летело время. А Тереха всё удивлялся: брёвна почти не убывали. Вот так машина! Смотри ты, какую силу она имеет! Постепенно к сибирякам и Трухину, к Демьяну Лопатину и Сергею Широкову присоединялись работающие рядом сплавщики и лесорубы. Их соревнование с машиной захватило всех, кто трудился на берегу.

И брёвна, прежде наваленные грудой, стали заметно убывать.

Егор так и сел прямо на землю, когда разнеслась команда на обед. Кажется, совсем мало времени прошло, как он явился сюда и начал ворочать брёвна. "Это труд!" — думал Егор, с кряхтеньем поднимаясь и подходя к оживлённым группам людей, рассевшихся среди кустарников. Железные термосы стояли на телеге. Палага, засучив по локоть рукава брезентовой спецовки, выдавала хлеб, разливала в медные блестящие тазики пшённую кашу-размазню.

— Кому добавки надо — подходи!

Палага умело действовала черпаком. Крепконогая, плотная, она весело покрикивала на теснившихся сплавщиков, и они отвечали ей шутками.

Влас два раза получил добавки.

— Паря, ударникам можно без очереди, — сказал, подходя, Лопатин.

Палага взглянула на него, на его лохматую папаху, единственную во всём леспромхозе, и засмеялась. Вера уже сказала ей, что Демьян Лопатин не женат. Зачем же было нужно Палаге узнавать об этом, да ещё столь сложным образом — через Сергея? Никаких сердечных интересов, как думала Вера, у неё, конечно, не было, а было простое женское любопытство. Лопатин рассказал в столовой мужикам историю о том, как ему завещал свою жену при смерти его друг. А что дальше было, Палага не знала, и ей это интересно, только и всего. "Вот спросить бы самого Лопатина", — думала она. А Демьян, ещё не понимая, по какой причине смеётся девушка, тотчас же показал себя кавалером. Он начал тот самый "интересный" разговор, в котором обычные слова имеют как бы второе, скрытое значение.

— Вы не замёрзли? — спросил он с озабоченным выражением на лице, поглядывая на её сильные, обнажённые по локоть руки.

— Холодно, — сразу же поёжилась Палага.

— Ужасно! — сказал Лопатин. — И когда, паря, этот дождь кончится?

Палага опять засмеялась. Она проводила взглядом его кряжистую, немного прихрамывающую фигуру. А Демьян, отойдя к сибирякам, с удивлением стал слушать, что говорил ему Тереха Парфёнов.

— Ты, добрый человек, скажи-ка: за этот самый штурм нам, наверно, здорово заплатят или как? — спросил большой мужик. Он чувствовал к забайкальцу полное доверие.

Лопатин решил над Терехой подшутить. На этот несколько легкомысленный лад его настроил, несомненно, разговор с Палагой. Демьян вдруг почувствовал себя молодым проказником.

— Паря, я думаю, что только вам заплатят, — серьёзно и даже как будто таинственно сказал Лопатин Терехе. — А мы вам вроде помогали. И Степан Игнатьич, и Серёжка, и я. Ведь мы же не своё делаем, а ваше!

— Да неужели? — приятно удивился Тереха и погладил рукою бороду. — Вот, брат, как оно хорошо-то! И часто это здесь бывает?

— Бывает, только по-разному называется: "субботник", "воскресник", — добавил Демьян как можно таинственнее.

— Теперь только смотрите, чтобы лесом вас не обделили. А то будут возить к другим. Трухина-то после обеда не будет. Трактористы начальству хотели угодить — вот и возили, а раз нет Трухина — выходит, угождать некому. Паря, ты смекай!

— Так, так, — кивал головой Тереха.

Когда после короткого отдыха вновь началась работа, Парфёнов и впрямь с ревностью стал следить за тем, чтобы трактористы везли брёвна к тому месту, где работали сибиряки.

— К нам давайте, сюда!

И все дивились старательности Парфёнова. Лишь Демьян Лопатин посмеивался про себя.

Егору Веретенникову обеденный отдых показался очень уж кратким. А после него снова шум воды, неподатливые брёвна, треск тракторов…

Вечером, когда сибиряки стаскивали с себя в бараке мокрую одежду, Егор мрачно промолвил:

— Да, попались мы в работу!

— Не всё тяжело, будет и полегче, — сказал Никита.

— Жду, — сурово отозвался Егор. Руки его были содраны, в смоле, тело ныло, как после побоев.

— Зато заработки тут, видать, большие… — погладил бороду Тереха, — ежели машина помогает.

Пришёл хмурый Епифан Дрёма, затопил печку. Сибиряки начали сушиться.

…Наутро штурм продолжался. Пока не были сплавлены последние брёвна, народ не успокоился.

После полудня, довольный удачно законченной работой, Трухин шёл со Штурмового участка на Партизанский ключ. Сильный ветер дул вверху, гнал облака, деревья раскачивали вершинами, шелестел сухой, наполовину опавшей листвой кустарник, с ветвей срывались крупные блестящие капли. Стволы деревьев темнели, и хотя пасмурно было вокруг, но чувствовалось, что перемена погоды не за горами. Уже подходя к баракам посёлка, Трухин придержал шаг. Впереди, касаясь друг друга плечами, медленно шли Сергей и Вера. Степан Игнатьевич свернул на боковую тропинку.

Вера шла рядом с Сергеем в расстёгнутой парусиновой куртке, ветер шевелил её волосы. Она оживлённо рассказывала, как прошёл штурм.

— Весь лес сплавили! — говорила Вера. — Как славно, что начались эти дожди.

— Да, славно, — рассеянно промолвил Сергей. — А мне вот уезжать надо.

— Уже? — удивилась Вера. — Серёжа, не уезжай! Здесь так хорошо будет весной!. Мне кажется, что когда я жила в городе и не видела природы, у меня и представления были какие-то странные. Я, например, не любила цветов. Мама всегда удивлялась. А здесь я не могу равнодушно пройти по какой-нибудь поляне. Ах, Серёжа, какие цветы в тайге! И вообще много теряет тот человек, который всю жизнь живёт в городе.

— И я тоже с удовольствием пожил бы здесь, — сказал он. — Иногда жалею, что я не просто лесоруб… простой парень.

— Я помню, как работала в конторе, — засмеялась Вера, делая вид, что не поняла намёка. — Вы, наверно, все тоже сидите у себя в редакции, как в любой конторе, света не видите.

— Нет, почему же? Разве свет только в природе? А в товариществе, в коллективе? Как хорошо бывает, когда соберутся все сотрудники, съедутся из дальних командировок корреспонденты!.. Сколько рассказов, сколько новостей!.. И весело. У нас ведь тоже соревнование.

— Не знаю, — пожала плечами Вера, — по-моему, на природе человек делается сильнее, увереннее, ловчее. Помнишь, Серёжа, как ты выхватил у меня тогда багор? — Вера засмеялась. — А я сильно перепугалась. Потом, когда ты провалился между брёвнами, я закричала. Тут сплавщики к тебе бросились…

Вера вспоминала случай на сплаве так подробно, что Сергей, слушая её, озлился. За что она его казнит? До сих пор при воспоминании об этом случае Сергея охватывает чувство стыда. И за каким чёртом он бросился тогда разбивать этот проклятый залом?! Из благородных побуждений? Если бы он не сделал этого, то сделала бы Вера, которая бежала тогда с багром. Чепуха! Это бы сделали сплавщики и без него. Просто он хотел тогда покрасоваться перед нею — как в некоторых романах описывается. Вот мы какие храбрые — мы можем разбивать заломы! Если желаете, можем схватить с неба даже звезду — и ничего, не обожжёмся! "Ну и идиот я был, что полез в этот залом", — ругал себя Сергей. До этой минуты он мог только терзаться подозрениями в отношении Волкова. Ревнивое чувство его искало подтверждения. Воспользовавшись, что она сама заговорила о случае на реке, Сергей спросил:

— Вера, откуда ты знаешь этого парня, которого тогда в воде я, кажется, нечаянно ударил?

— Так это Гена, — вымолвила Вера, — друг Лопатина. — И замялась.

По правде сказать, этот парень ей всё больше и больше нравился. Она невольно сравнивала его с Сергеем. В Генке была привлекающая её сила. Этот высокий смуглолицый парень просто не спускал с неё глаз, как только она где-либо появлялась. Вера была уверена, что он следит за каждым её шагом. И ей это доставляло тайное удовольствие. Как смешно он теряется, когда она заговаривает с ним, какую покорность и ревнивое желание исполнить всё, что она ему скажет, выражает каждое его движение… Да, Генка Волков неожиданно для самого себя стал её рыцарем. Ведь этого парня и более искушённые в житейских делах люди принимали не за того, кем он был на самом деле. Демьян Лопатин перенёс на Генку своё доверие и дружбу, наделил его даже чертами собственной биографии. А Генка только ухмылялся, слушая, как расхваливал его Лопатин. Он ещё не показал себя во всей полноте и особенности своего характера. А Вера, да, пожалуй, и Демьян Лопатин думали, что он весь тут — с этой своей затаённой ухмылкой и покорным принятием всего, что о нём скажут и что скажут ему. Если Демьян Лопатин создавал новую биографию Генки, то Вера хотела бы её продолжить. Сейчас пока молодой Волков представлялся ей в общем-то малокультурным парнем. Да это и не удивительно: он же деревенский… Как девушка, родившаяся и воспитанная в городе, Вера откосилась к деревенским юношам и девушкам с некоторой снисходительностью. Так она подошла и к Генке. "Вот, — думала она, — хороший, простой деревенский парень, ещё неотёсанный, но вполне может стать десятником, потом начнёт учиться, может быть, на инженера". И как хорошо, если Вера по-приятельски, по-дружески, наконец, "по-комсомольски" ему поможет. Мысли её в отношении Генки, когда она смотрела на него, были совершенно идиллическими. Она его будет воспитывать. Как это осуществится на деле — другой вопрос. Важно поставить перед собою цель…