Дни испытаний

Но Алла Петровна уже снимает крышку со своего термоса, наливает Нине горячего вкусно пахнущего кофе. Нине не хочется пить его, как не хочется улыбаться Алле Петровне. Однако она с излишней поспешностью благодарит, с излишней поспешностью принимает угощение.

Кончается обеденный перерыв. Алла Петровна отпускает покупателей. Нина стоит рядом. В это время она примиряется и с грубой куделью волос, и с кустарными, лишенными блеска глазами, и со всем другим, что неприятно ей в Алле Петровне. Алла Петровна кажется ей необыкновенным умельцем. Ведь Нина уже знает, как нелегко быстро отыскать нужное печенье, конфеты, пирожное. А Алле Петровне они словно сами просятся в руки. Нина с трудом запомнила цены нескольких сортов конфет и печенья. Алла Петровна знает, сколько стоят сотни различных товаров не только у себя в отделе, но и во всем магазине.

Нина испытала, как непослушны бывают весы, как их стрелка не доходит до нужной черты, то упрямо перескакивает ее. Аллу Петровну весы слушаются, словно она знает какое-то заветное слово.

Иногда Нина выполняет мелкие поручения Аллы Петровны. «Сходи, скажи Юрию Филипповичу, что кончаются шоколадные конфеты». «Принеси торты». «Отдай поточить нож».

Когда мало покупателей, Алла Петровна разрешает Нине поработать самостоятельно. Охотнее всего она делает это при Юрии Филипповиче. Это самые лучшие минуты для Нины. Правда, получается у нее неловко, медленно. Но покупатели не обижаются, даже смотрят на нее, поощрительно улыбаясь.

Алла Петровна тоже больше улыбается. А Юрий Филиппович становится строгим и придирчивым:

— Как ты отпустила покупательницу? Она спросила у тебя мармелад «Апельсиновые дольки». Его не оказалось. Ты предложила лимонные — и только. Видишь, она не берет лимонные, предлагай пастилу, зефир. Старайся, чтобы покупатель не ушел с пустыми руками.

— Не все сразу, Юрий Филиппович, не все сразу. Мы научимся, — вступается Алла Петровна.

— Научимся, научимся, — наклонив бритую голову, говорит Юрий Филиппович. — Пора бы уже…

Строгость Юрия Филипповича почему-то даже приятна Нине. Он хмурит брови, а ей хочется улыбаться. А вот когда улыбается Алла Петровна, ей хочется нахмуриться.

Ворчит Юрий Филиппович нередко, но только один раз Нина видела его по-настоящему сердитым. Он заглянул в холодильник мясного отдела и обнаружил там большой кусок мяса. За два часа перед тем Верочка начала говорить покупателям, что мясо все продано.

— А это? — спросил Юрий Филиппович.

— Хотела оставить себе.

— Такой кусок? Здесь килограмма четыре.

— Еще соседке.

— Так, — произнес Юрий Филиппович, — так… — От возмущения он не мог ничего добавить. Только уже уходя, бросил: — Комсомолка!

Верочка немедленно продала мясо. Потом с виноватым видом подошла к Галке, но та на нее даже не взглянула. Верочка вздохнула и пошла в комнату заведующего.

Оттуда она вышла с припухшими от слез глазами и снова подбежала к Галке.

— Ну, что ты, Галка, ну я никогда больше не буду…

…В конце дня, перед тем, как сдать Юрию Филипповичу выручку, Алла Петровна неизменно просит:

— Подожди меня, Ниночка, вместе пойдем.

Нине нужно еще в детский сад за Гришей. С Аллой Петровной ей идти совсем недалеко, всего два квартала. Попутнее с Галей Воронцовой — она живет почти рядом с детским садом. Да и интереснее с Галей намного. Но Нина не может не подождать Аллу Петровну. Слишком уж тепло, слишком дружески, даже по-родственному Алла Петровна относится к ней. Слишком внимательно, хлопотливо и заботливо учит ее, не жалея времени, не раздражаясь, если у нее не получается, не упуская случая похвалить, даже обрадоваться смекалке, ловкости, памяти своей ученицы.

Галя раза два-три после работы подходила к Нине:

— Пойдем домой…

Нина всякий раз отказывалась.

— Вольному — воля, — Галя досадливо поджимала губы, быстро уходила.

Нина замечала, что девушки не любят Аллу Петровну. И эту нелюбовь переносят и на нее, Нину…

Правда, круглоглазая Верочка из мясного отдела несколько раз в обеденный перерыв звала Нину: «Давай к нам», но теперь и она отступилась.

Девушки часто ведут себя так, как будто Нины и вовсе нет в магазине. Школьные подруги относились к ней иначе. Нина старается доказать себе, что ей это безразлично. «Подумаешь. Очень надо! Не век я буду в магазине».

— Что это ты, Нина, как в старину говорили, худо смотришь?

Разговор происходит в комнате заведующего. Нина знает теперь, что эту комнату зовут запасом или просто запаской, так как в ней находится запас магазинных продуктов.

— Очень худо, — подчеркивает Юрий Филиппович и отбрасывает сразу две костяшки счет.

— Как это? — удивленно спрашивает Нина.

— А так, свысока на всех посматриваешь. Дескать, вы — продавцы, торгаши, а я здесь временная.

— Что вы! — пытается возражать Нина.

— Вот и «что вы». Ты даже ни с кем из подруг не разговариваешь. Наслышалась, наверное, всякой обывательской чепухи про торговлю. А знаешь ли ты, что такое торговля? Торговля — это дело особое. Особое! Вот ты с работы пойдешь, посмотри — каких только у нас учреждений нет. Вот рядом с нами: эпидстанция, дальше библиотечный коллектор, еще дальше — судебная экспертиза. Все это — нужные учреждения, никто не говорит. А только вот я жизнь, можно сказать, доживаю и ни в одном из них не был. И ты, скорее всего, не была. Зато в магазинах мы с тобой были несчетное число раз. Потому что без магазина ни один человек прожить не может. Вот я и говорю: торговля — дело особое, народное дело. Ну, и продавец тоже. Высокая должность! — поднимает палец Юрий Филиппович. — Лицом к лицу с народом все время…

— …Ладно, много я тебе тут наговорил, — вдруг стихает он. И уже ворчливо заканчивает: — А ты об этом подумай, подумай…

За прилавком магазина появляются незнакомые люди. Это комиссия. Сегодня Нина сдает экзамен на младшего продавца.

Экзамены в школе никогда особенно не волновали ее. Но там она сдавала их вместе с классом. А здесь из-за нее одной собралось столько солидных людей. Женщина с пышными седеющими волосами — товаровед гастрономического магазина, пожилой с нудноватым скрипучим голосом инспектор торга, стесняющийся своего роста, своих распирающих халат плеч, заведующий крупным продовольственным магазином. К ним присоединился и Юрий Филиппович.

Все подтянутые, серьезные, даже торжественные. Их настроение передалось и девушкам. Сегодня они неговорливы и сосредоточенны. Только Галка выбрала момент лихо мигнуть Нине, дескать — не трусь, не боги горшки обжигают. После того разговора в комнатке у Юрия Филипповича отношения у Нины и с Галкой и с другими девушками стали лучше. По некоторым деталям Нина догадалась, что заведующий успел переговорить не только с ней.

Комиссия скачала наблюдала за Ниной на рабочем месте. Нина теперь уже умеет предложить товар, хорошо справляется и со счетами, и с весами, быстро считает деньги. Но сегодня все у нее ладится хуже, чем обычно. Упрямятся весы, путаясь, липнут одна к другой костяшки на счетах, пирожные, шоколад, печенье, конфеты, торты в нужный момент норовят не попадаться ей на глаза, прячутся, строя досадные мелкие каверзы.

Нина мечется из стороны в сторону. Из-под белой ее шапочки то и дело выбиваются пряди волос и тоже мечутся, мельтешатся вместе с ней.

«Провалилась, провалилась», — решает Нина после каждого покупателя. А одна женщина, словно нарочно:

— Вы мне неправильно сдали.

И сама вся кипит от раздражения.

Нина похолодела.

— Извините, пожалуйста. Разрешите пересчитать.

— Сначала обсчитают, потом извиняются. Вы мне рубль пять сдали.

Нина еще раз прикидывает на счетах.

— Столько вам и положено. Вот, проверьте.

Покупательница смущена. Но Нина смотрит на ее желтоватое нездоровое лицо. «Больная, наверное. И нервы не в порядке». Нина заставляет себя улыбнуться:

— Просчитались, вероятно. Бывает.