Избранные произведения

проворней, а то ежели до трех часов не кончите, значков не

выдам.

– Слава тебе господи, наконец-то определились.

– Да, спасибо, домишко этот подвернулся, а то бы до вечера

ходили.

Все лихорадочно принялись за дело. Один рыл лопатой, а

пятеро стояли сзади него в очереди и поминутно кричали на

него:

– Да будет тебе, не наработался еще!

– Уж как дорвется,– не оттащишь. Бабушке-то дайте

поработать, уважьте старого человека... А проходившие мимо

говорили:

– Усердствуют... Вот скотинка-то...

Когда кончили работу и стали выдавать значки, оказалось,

что старушке не хватило значка.

– Какой же тебе значок, когда тебе больше шестидесяти лет,

могла бы совсем не приходить.

– Господи батюшка, ведь вы ж меня записали. Вот все

видели.

– Не полагается. Поняла? Свыше пятидесяти лет

освобождаются от работы. А тебе сколько?

– Семьдесят первый, батюшка.

– Ошалела, матушка, приперла.

– Стоит в голове туман какой-то, ничего не поймешь,–

сказала старушка.

– По тротуару теперь можно итти?

– Можно...

– А значок на грудь прикалывать или как? – спрашивала

беременная.

– Это ваше личное дело.

Все возвращались веселой толпой со значками на груди и

смотрели недоброжелательно на встречающихся прохожих,

шедших без значков.

– Все прогуливают, ручки боятся намозолить,– сказала

торговка,– и чего с ними церемонятся? Хватали бы их на улице

да посылали.

А старуха спешила сзади всех и бормотала:

– Вот стоит в голове туман,– ничего не поймешь...

103

Плохой председатель

На собрании жильцам дома было обьявлено, что с

нынешнего дня начинается санитарная неделя, и они обязаны

вычистить все лестницы в доме и весь навоз со двора.

– Уж не знают, что придумать,– сказала женщина в платке.

– То три месяца не заставляли, а то вдруг, пожалуйте, в одну

неделю все им вычищай,– говорили разные голоса.

Все вышли во двор и стояли в ожидании, когда заставят

работать.

– Кабы знали, что чистить придется, не валили бы зря. А то

около черных ходов такие горы навоза, что промеж них как по

коридору ходишь. Нешто их вычистишь!

– Председатель дюже хорош, не мог вовремя запретить. А

теперь вот и гни спину.

– Что за нескладный народ,– сказал рабочий в суконном

картузе,– кабы каждый аккуратно убирал за собой, ничего бы и

не было, а теперь, вишь, какие горы.

– Председатель должен был смотреть за этим. Мы почем

знали.

– Что ж ты без председателя-то не знала, что перед дверью

навоз валить нельзя, десяти шагов не могла сделать, до ямы

донести? – сказал рабочий, обращаясь к женщине в платке.

– Это с верхних этажей в форточки вываливают. Ты

разберись сначала, а потом и говори.

– Из верхних само собою, а ты вчерась с порога горшок

выливала.

– Я выливать стала, когда тут другие навалили.

– По скольку же теперь часов заставите кажного работать? –

недоброжелательно спрашивали у вышедшего председателя.

Председатель, высокий худощавый человек в солдатской

шинели, суетливо оглянулся по двору, как бы проверяя, много ли

собралось народу.

– Надо так пригадать, чтобы в неделю все кончить,– сказал

он.

– То-то вот, кабы за делом-то смотрел, каждый день

заставлял бы чистить, тогда бы по пяти минут на человека,

больше бы не пришлось работать, а теперь целую неделю спину

гни,– сказала женщина в платке.

104

– А сами-то вы где были? Кто же вам запрещал чистить?

Женщина сердито промолчала, а потом сказала:

– Раз кто за этим смотреть поставлен молчит, что ж с нас-то

спрашивать? Вы должны заставлять.

– Где ж ему заставлять. Его не боится никто. Вишь, вон

собрался народ и стоит неизвестно чего.

– Когда ж работать-то начнем? – закричало уже несколько

голосов.

– Так что ж вы не начинаете? Лопатка в руках есть, чего вам

еще? – отвечал суетливо председатель, оглядываясь по сторонам

и ища себе лопатку,– дайте-ка мне лопаточку.

– Да вы заставляйте работать-то... а он лопатку ищет!

– Прямо смотреть тошно. Крикнуть не может как следует.

Все подошли к наваленным горам навоза и стали нехотя

копать.

Председатель тоже принялся работать.

– Эх, прежний-то председатель был молодчина. Бывало,

выгонит всех на работу, сам до лопатки не дотронется, а только

стоит и кричит на всех.

– Да, у того не стали бы почесываться,– сказала женщина в

платке.– Тот, как чуть что не так, сейчас – штраф, а не то вовсе в

милицию. У того из окна помоев не выплеснешь, а если и

выплеснешь, так, бывало, сначала раз десять оглянешься.

– Тот, бывало, сядет, цигарку в зубы и только кроет всех. И

работали – в лучшем виде. Самим же лучше: час отворочаешь,

зато потом иди на все стороны. А тут вот будем через пень

колоду валить до вечера, а там дома работы по горло.

– Тут бы двинуть матюгом, сразу бы у всех руки развязались,

а то копаешь, ровно сонный.

– Прямо работать противно,– сказала женщина в платке.

– Да, уж как не боишься человека, дело плохое. Вчерась

тротуары чистили; объявили, чтобы к двенадцати часам

собрались, а то его в милицию посадят. «Убедительно, говорит,

прошу – не подведите». Вышел в двенадцать – ни души. Давай

сам скрести.

– У прежнего, бывало, за четверть часа до срока все на

местах. А как опоздал, лишних два часа работать заставит, да

еще благословит тебя,– сказала женщина в платке.– Бывало,

женщин и то такими словами кроет, ежели что не так,– и никто

не обижался.

– Не обижались, потому что порядок.

105

– А у этого до того дошли, что на чердаке накат на дрова

подпиливать стали, да все вторые двери на черных ходах

пожгли, а он только все уговаривает да воззвания вывешивает.

– А в квартирах-то что делается? Прежний председатель

цыпленка не позволял держать, а теперь кроликов развели, коз,–

сказала женщина в платке.– Я поросенка купила, тащу его на

третий этаж к себе по парадной лестнице, нарочно, чтобы на

него не налететь (он по черной ходит), а, глядь, он как раз тут и

идет навстречу. Этот домовой у меня сигает, из рук вырывается,

а он загородился газетой, будто читает, и прошел, ничего не

сказал, словно не видал. – Может, и правда не видал?

– Какой там не видал, когда этот демон у меня чуть через

перила не пересигнул, уж поперек его за живот схватила.

– Да, человечка господь послал.

– Ну, ей-богу, ничего не сделаем нынче,– сказала

раздраженно женщина в платке,– вот уж целый час, как вышли,

а работать еще не начинали.

– С таким председателем никогда не начнешь.

– Эх, смотреть противно. Стоим все как вареные. Ежели б

прежний-то был... Тот бы церемоний разводить не стал. Как

двинул бы...

– Сразу бы заходили,– бодро сказало несколько голосов.

– Как же можно. Веселей дело бы пошло.

106

Комната

Портниха ползала по полу около выкроек с булавками в

зубах, когда пришла ее родственница узнать об обещанной

комнате.

– Ну, что, или не умерла еще?

– Да нет... Теперь только оглохла еще совсем.

– Что тут будешь делать, куда деваться. Вещей пропасть, да

собак двух еще Андрея Степановича угораздило привести.

Голову скрутили эти собаки.– А доктор что говорит?

– Доктор говорит, что при последнем издыхании. Хотя

сказал, что с этой болезнью иногда долго живут, если припадки

не будут повторяться.

– Ну, он дурак и больше ничего,– сказала расстроенно

женщина.

– Может быть, пройдешь, посмотришь сама?

В дальней комнате в углу на кровати лежала ссохшаяся