Будни директора школы (СИ)

В пакете стояла трехлитровая банка свежайшего, еще жидкого, слегка мутного, не отстоявшегося, натурального пчелиного меда.

Взносы

— Что это? — директор школы с недоумением смотрел на разложенные перед ним прозрачные пакеты с маленькими цветными марками.

— Это марки. Членские взносы за год.

— Какие еще членские взносы?

— Весь коллектив школы является членом Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, — завуч по внеклассной работе потрясла одним из пакетиков с марками и отложила их в сторону. — Еще — Общество Красного Креста и Полумесяца, — еще один пакет…

— Постойте, постойте… Это что значит — весь коллектив? И я тоже, выходит?

— Конечно! И мы должны сдать к понедельнику сумму взносов, распределив эти марки среди учителей!

— …Но я же не писал никаких заявлений… Как же я стал членом вот этого, как его, — директор поднес к глазам, утомленным чтением очередной инструкции, какой-то пакетик с ярко-зелеными марками. — Общество охраны природы? Это еще к чему?

— Вы просто совсем недавно у нас, не все знаете, — грустно улыбнулась завуч. — А вот еще ДОСААФ, вот общество любителей книги, вот…

Они сидели в кабинете директора и перебирали бесконечные пакетики с марками, на которых было написано: «2 копейки», «20 копеек», «40 копеек»…

— Вот, те, что дороже — их меньше дают, в процентном отношении, как вот «защиты мира», например. А те, что по две копейки — их на всех, по штату.

— И что? Теперь кто-то должен ходить по учителям и собирать эти копейки? Кошмар какой…

— А что делать?

— Ну, у нас же своей работы хватает? Нет?

— Нельзя же просто их выкинуть! Это же денежные документы!

Директор медленно закипал, смотря на кучу марок, которые, как оказалось, ежегодно распространяли среди учителей.

— Кто возьмет билетов пачку… — пробормотал он. — Сколько здесь всего?

— Чего? — не поняла завуч.

— Сколько всего надо сдать денег?

— Вот квитанции — всего получается шестьдесят рублей.

Директор достал из кармана бумажник, порылся в нем, недовольно бурча что-то под нос, достал три десятки, потом открыл сейф, покопался в заветной коробке, достал еще:

— Вот вам. Сдайте там, куда положено.

— А марки?

— Да, выкиньте их!

— Что вы, нельзя!

— Ну, дайте мне. Я деньги вам, вы — марки мне. Так можно?

— Ну, если так… — неуверенно сказала завуч. — Как-то это неправильно, мне кажется…

— А вот так — правильно? Ходить по учителям, отрывать от работы, «сшибать» копейки — правильно? Все. Тема закрыта. Переходим к рабочим вопросам.

Директор сгреб все марки вместе и сунул их на темную нижнюю полку сейфа:

— Пусть там полежат. На всякий случай. Раз уж просто выкинуть нельзя.

…И это — работа директора?

— …Это что? — удивился директор школы.

— Вы прочитайте, прочитайте, — со слезой в голосе сказала учительница.

— Но это же не мне?

— Все равно! Уже все равно! Прочитайте!

На двух разлинованных карандашом листах формата А4 разборчивым почерком были выписаны похождения жены в отсутствие ее мужа. Назывались даты и фамилии, места встреч и свидетели, делались предположения и выводы.

— Прямо детектив какой-то…

— Вам смешно? Это же про меня!

И точно — это все было написано о ней, учительнице его школы.

— Хм-м-м, — директор почувствовал, что краснеет. — А, собственно, зачем мне все это знать?

— Что знать? Что знать? Ничего же не было!

— Ну, не было… А я причем?

— Она это письмо моему мужу прислала. А он у меня ревнивый. Он уже по адресам пошел. Он уже в школу собирается.

Директор еще раз глянул в письмо: действительно, одним из… э-э-э… контрагентов… значился в нем учитель этой же школы. Служебный, так сказать, роман…

— Ну, так что вы от меня-то хотите? Моей фамилии в этом письме, вроде, нет?

— Как вы не понимаете? Он же сюда придет, в школу! Скандал же будет!

— Какой скандал? У вас же ничего не было?

— Ну, а он-то не знает! Эта дура старая так расписала все подробно…

— А вы знаете, кто писал?

— Конечно! Она же соседка наша! — и учительница, оглянувшись на закрытую дверь, прошептала фамилию своей коллеги.

Оп-па! Директор школы откинулся на спинку стула, ошарашено смотря то на разложенное перед ним письмо, то на раскрасневшуюся учительницу. Вот это мексиканский сериал…

— Вы уверены?

— Да некому больше! И по стилю… И — по почерку! Я специально классный журнал брала, чтобы почерк сравнить! Она это писала, она!

— Так, ей-то какой резон? Она же, извиняюсь, старая уже.

— Она не за себя! Она, дура эта, за мораль и нравственность!

— Ох… Это же самое страшное — когда за мораль и нравственность…

Он уже еле сдерживал смех.

— Знаете что, идите вы на урок. А я тут посижу, подумаю, поговорю с кем надо.

— Вы только никому письмо не показывайте!

— Ну, это ясно. Это конечно. Никому. Вот, в сейфе пока полежит. Идите, идите, — выпроваживал он ее. А когда вышла, наконец, шумно и с облегчением выдохнул. Ну вот… Дождался. Мало того, что ученики свои тайны несут, теперь еще и учителя… И что теперь делать? Он дождался звонка на урок и поднялся в учительскую, где сидел, готовясь к следующему уроку, тот самый учитель.

— Привет, ты как? — они с первого дня знакомства были на «ты», когда никого рядом не было.

— В норме, а что?

— Слушай, тут такое дело… Тут анонимка, в общем. Как сказать-то даже не знаю… Ну, ты же эту молодую знаешь?

Учитель побагровел:

— Как же меня достали все эти анонимщики! Да еще ты тут! У меня жена, дочь! Мать-перемать…

— Ты не матись… Точно — не было? А?

— Зуб даю, блин! Чем тебе поклясться? Да, я… Да на работе… Да…

— Все-все-все… Просто муж ее может прийти.

— О-о-о… М-м-мать! Если бы ко мне домой пришел — я бы его с лестницы спустил. А тут ты отдувайся. Сам. Ты теперь директор — тебе и решать.

— Чего решать? Просто не пущу и все. Но ты все же того, не нарывайся. Поспокойнее.

— Я? Не нарываться? Ты не понял? Не было у меня ничего с ней, не было! И не будет! Нафиг-нафиг… Служебный роман? Нафиг-нафиг!

— Вот и договорились.

Директор школы спустился на первый этаж и стал ждать ревнивого мужа, прохаживаясь по холлу возле школьного гардероба.

Ну, а что делать? И это — работа директора.

История

— Скажите, вы сами уверены в том, что рассказывали сегодня детям? — директор школы в своем кабинете беседовал с молодой учительницей истории. Он просидел у нее три урока, а теперь, посматривая искоса в свои записи, проводил «разбор полетов».

— В каком смысле? — встрепенулась та. — Я веду урок по плану-конспекту!

Директор с удивлением поднял на нее глаза. Конечно, откуда молодой, симпатичной, энергичной… Откуда ей могло быть известно, что он не просто так к ней пришел на урок, а потому что его попросили? И откуда ей бы знать, что попросили не родители, не завучи, а сами ученики ее седьмого класса, того самого, в котором она была классным руководителем? Но — как уверена в себе, как уверена!

— Хорошо, давайте по уроку… Вот вы в начале проводите опрос. Сколько времени обычно вы уделяете опросу?

— Ну, я не засекала точно…

— А я засекал. Опрос занял у вас двадцать минут. Пять минут после начала урока вы успокаивали класс. Двадцать минут опрашивали. Новый материал давали всего пятнадцать минут. И еще пять минут диктовали домашнее задание и ждали звонка на перемену. И это было не на одном уроке. Я же у вас сегодня полдня провел.

— И? — вопросительно приподняла бровь учительница.

— Что — и?

— Ну, вы минуты подсчитали, а дальше?

— То есть, вы не поняли меня? Хорошо. Смотрим еще раз: урок длится всего 45 минут. Из них 10 минут вы занимались оргвопросами. Я, как директор, считаю это недопустимым. Это слишком много.