Через двадцать лет (СИ)

Алекс фыркнул на последнее заявление. Что он там ответил и ответил ли вообще, актёр не стал слушать. Дэн, стойкий и неунывающий, стремился рассеять тучи, сгущавшиеся над театралами, но вряд ли думал сейчас, насколько прав. Он и был важной птицей, имевшей для режиссёра такое же значение, какое Абрахам придавал одной флейтистке и одному программисту. Давно взрослым, иногда – далёким, но неизменно родным.

* * *

Отслеживание путь виртуальных заметок до дешёвого Интернет-кафе без нормальной системы видеонаблюдения. Чистый, как стёклышко, квартет Брэдли, не имевший претензий к пострадавшему. Бронвин не хотелось выпускать из рук такое совпадение – вряд ли случайное – но и останавливаться на нём долго она не могла. Вашингтон – город политики, деловитости и полезных связей, которые должен иметь любой нормальный американец. А уж если речь идёт о бывшем полицейском, то тем более.

Обстоятельное копание в деле Йорков и наличие таких связей позволило уладить кое-какие проблемы ещё до их возникновения. Инспектор Брюс Уотерс, знакомый по управлению, а позднее переведшийся из Эйвери-маунтин, всегда был на хорошем счету, почти всегда – на работе, и очень часто – на телефоне.

- Бронни, сколько лет прошло!

Только Брюс имел обыкновение звать её дурацким прозвищем. Быстрые приветствия, неизбежный обмен новостями – мужчина узнал об уходе коллеги из полиции, поделился своими достижениями и карьерным ростом. Затем перешли к деловой части:

- …Брат и сестра, несколько лет назад приехали к нам, - записав имена, возраст и название университета, Брюс, на всякий случай, проговорил данные вслух, - они что-нибудь натворили или разыскиваются для бытовой слежки?

- Хотелось бы мне второго, - призналась Бронвин, когда информация была передана, - но, боюсь, пахнет первым.

- Вот как? Значит, натворили и могу натворить больше, - в телефоне послышались быстрые щелчки – Брюс стучал по клавиатуре, - я выясню всё возможное и перешлю тебе. Поосторожней там, ладно?

- Конечно, - улыбнулась детектив, - спасибо тебе, старина.

- Не за что, - судя по голосу, Брюс тоже улыбался, - рад быть тем, на кого можно положиться.

Бронвин попрощалась, мгновенно стирая и время, и расстояние. Занятая архивными материалами, она продолжила анализировать сведения, из которых постепенно складывались образы: двенадцать лет назад к Алексу приходила Мэри Йорк. Спустя два года, требуя театр, Исси Йорк уже училась на журналиста и только затем попыталась штурмовать актёрские подмостки. Неудачно. Брат её в скором времени пошёл по стопам сестры и выбрал ту же специальность, но бросил через два года, перед переездом в Вашингтон. Видимо, в их тандеме Исси сама организовывала семейное будущее. Её личное будущее выражал брак с Мэттом Уилксом – Бронвин успела позаботиться об этом пункте и теперь внимательно его прорабатывала. Мэтью Дэвид Уилкс был старше Исси лет на десять, мужем и женой они прожили около года, не заводя детей, но приобретя совместное имущество и обладая деньгами. О достатке Уилкса свидетельствовало то, что после развода он легко махнул в Европу и оставался там по сей день. Что до мисс Йорк, ставшей миссис Уилкс, она предпочла взять мужнину фамилию и отправиться за лучшей жизнью. Примерно в то же время Брэдли Йорк женился на ничего из себя не представляющей Фрэнсис Мур, через три месяца развёлся и… стал Брэдли Муром. Фрэнсис, год спустя снова вышедшая замуж, умерла при родах…

Было ли простым совпадением, что в Вашингтон оба Йорка отправились уже под другими фамилиями? Огромный город, сменивший такой же, новые данные, новая жизнь вдали от дядиных денег… Или всё было спланировано заранее? Что, если Исси не сдалась, а действительно затаилась, готовая выжидать?

- Это невозможно, - выдохнула Бронвин, листая увеличившуюся в объёме папку, - ни один нормальный человек не имеет столько терпения.

Мысль об абсурдности идеи прервал неожиданный телефонный звонок – Уильям Донигер, оформлявший завещание Сэма Гордона, наконец-то был доступен и готов встретиться.

* * *

Из репетиционного зала каст «Леди Батлер» перебрался на сцену, где отрабатывал спектакль целиком, со светом и монтируемыми декорациями. День за днём, эпизод за эпизодом, реплику за репликой. Официальный сайт и несколько разбросанных по сетям страничек театра наводнили упоминания готовящейся к выходу постановки, интервью Эйба и Николь Фокс становились всё более частыми, Алекс и Джей-Джей договаривались с представителями различных изданий, планируя большую пресс-конференцию ближе к премьере. Эрика, чьё присутствие так же предполагалось, отреагировала на это уже куда увереннее.

- Вы становитесь профессионалом ещё до дебюта, - шутливо заметил режиссёр, впервые затронув тему об общей конференции. Подумав, насколько он прав, и насколько легче даётся следующая пьеса, девушка ответила:

- Вы сами изменяете меня. Ну, и театр, естественно меняет…

- Надеюсь, к лучшему, - добавил Алекс со знанием дела.

* * *

«Вы что-нибудь слышали о семье Йорков?» «Вам знакома семья Йорков?» «Встречали ли вы когда-нибудь людей по фамилии Йорк?» Вопросы, похожие друг на друга, множились, пока Бронвин, вооружившись телефоном, обзванивала прижизненных друзей и знакомых Сэма Гордона. Не так, чтобы их было совсем много – для публичного человека он обладал или повышенной разборчивостью, или специфической уединённостью – но набрать пришлось номеров двадцать. По одним не ответили, по другим заявили, что знали Сэма скорее шапочно и в откровения не пускались. Кое-кто, впрочем, оказался действительно полезен.

- Йорки? Господи, столько времени прошло, - семидесятидвухлетняя Дафна Сондерс вспомнила, как ушедший в мир иной друг несколько раз называл эту фамилию, рассказывая о дальних родственниках. Она так и сказала, «дальних», будто одним словом можно было поставить диагноз. И вроде видела их лично.

- Йорки? Моя мать общалась с ними, - Закери Стоун, поднявший трубку после первого же гудка, задумался, - что-то такое я слышал о болезненной женщине и её детях. Да, вроде детей было двое. А может, трое…

- Те самые Йорки? Ох, бедная Мэри и её дети, - Стивен Ли тяжело вздохнул, - о них что-нибудь известно? Где они?

- Я как раз у вас хотела узнать, - заметила Бронвин. Собеседник выдержал паузу, прежде чем сказать:

- Она всегда была изнеженной и слабой, милая Мэри. И впечатлительной.

Изнеженная, импульсивная, истеричная… Номера набирались и сбрасывались, голоса, мужские и женские, с разной степенью удивления пытались собрать по крупицам сведения о семье, которую когда-то знали и встречали. Крупицы эти вполне складно формировали то, что Бронвин Тейлор уже поняла по архивным записям.