Через двадцать лет (СИ)

- Я буду бояться и нервничать за каждый чих и стук на сцене, будто от моего страха что-то зависит, - с улыбкой сказала женщина, - нет, мамочек на важные мероприятия нельзя пускать. После премьеры – сколько угодно, сорвёмся вместе с бабушкой и прилетим, а сегодняшний день – только твой.

Эрике хотелось иного ответа, но настаивать она не собиралась, понимая мамину точку зрения.

- Тогда я после перезнакомлю тебя с «собратьями» в театре – уже не отвертишься! – шутливо пригрозила девушка. - Если только не опередят публикации в газетах…

- Обещаю не читать спойлеры, - подмигнула Луиза, - дотерплю до триумфа и встреч с твоим коллективом.

На том и порешили. Виктор, однако, был менее суеверен и в успехе, похоже, не сомневался. Отменив пару собраний в университете и поклявшись не докладывать Луизе, молодой человек уверил, что непременно приедет.

- Правда, - сразу заметил он, - только на спектакль и потихоньку. Не хочу, чтобы твой глазастый увидел во мне конкурента – вы слишком хорошо смотритесь на фотографиях.

Эрика благородство оценила и занялась приятными маленькими хлопотами, готовясь к мероприятию. Маникюр, влиявший на самодостаточность, сборы шёлкового клатча с металлической застёжкой, сборы дорожной сумки на ближайший уикенд… Мелли, подогнавшая салонный график под премьеру, так же намеревалась приехать. Показ был назначен на пятницу, за ним следовала афтерпати в «Гласс гэллери», с гостями, фотографами и музыкой. А ещё позже вечеринка перетекала в посиделки для тесной компании в Стрейт рут – Александр пригласил к себе домой узкий круг друзей и коллег: Дэна, Абрахама, Эрику и Николь Фокс.

Именно из-за Николь, кстати, возникла забавная заминка, когда начинающая актриса тремя днями ранее дозвонилась в Нью-Йорк и громким шёпотом стала выспрашивать, какое платье будет у мисс Рубинштейн, потому что ей самой не хочется глупых совпадений, и пока есть время договориться. Эрика, не раз видевшая одинаковые цвета и фасоны в таблоидах, призналась, что не считает их настолько значимыми, и что у неё всего два более-менее вечерних туалета – красный и чёрный. Без пяти минут Беатрис возразила, что, по мнению опытных коллег, похожие наряды – дурной тон, и добавила, что у неё в шкафу висит алое платье, почти того же оттенка, что и театральные кресла. Случайно вышло. Эрика легкомысленно пожала плечами, обещая спокойно надеть чёрное. Вряд ли бы её стали фотографировать больше актёров, правда? Тут она, разумеется, ошибалась – посещение спектакля новым драматургом не могло не заинтересовать СМИ, теперь проявлялся весь риск, на который пошёл Александр, открывающий для мира молодого автора. Но и волноваться теперь было поздно.

Вторая пьеса, по иронии судьбы, оказалась дописанной накануне вечером, в четверг. А в пятницу, немного поизощрявшись, Эрика сумела выбраться из редакции на пару часов раньше. После сегодняшней премьеры её увидят в совершенно новом свете, после долгожданной победы она, наконец, перестанет скрываться, отмалчиваться и вообще заниматься ерундовой конспирацией. Если, конечно, Локвуд не сделает неправильные выводы, не уволит или не заведёт повторную речь о переманивании сотрудника чужими изданиями… А, плевать – на ближайшее время Локвуд был не самым актуальным.

Один день отделял от успеха или позора.

Один спектакль – от исполнения давней мечты.

И несколько часов – от шумного мероприятия.

Квартира Дэна пустовала, что и понятно: сегодня вся сцена и управление спектаклем отдавались в его распоряжение. Естественно, это волновало – ведь расследование, детали которого Алекс не счёл нужным, а другу не велел сообщать, не было действительно прекращено, и детектив Бронвин Тейлор время от времени упоминалась в разговорах. С другой стороны, Дэн и театр были неразделимы: молодой человек и с гипсом проявлял чудеса сноровки, хоть режиссёр собирался на первое время после его травмы заручиться дополнительной поддержкой Арнольда Спенсера. А судя по десятку с лишним СМС-ок, полученных днём, Дэн ещё успевал и от работы отрываться… Эрика надеялась узнать, как он поступил в отношении родителей, и суждено ли ей увидеть чету Спарксов на премьере. Но спрашивать о них было сперва рано, а потом как-то сразу поздно. Оставалось выяснять на месте.

Обозрев пустое жильё, девушка полезла в сумку, за атрибутикой. Судьба имущества не беспокоила – Алекс накануне предупредил, что лимузинов в автопарке театра не держит, а приезжает на премьеры исключительно на своей машине. Вот почему вещи могли спокойно пролежать в багажнике до отправления к нему домой. Эрика не подала виду, что удивилась такой скромности – последняя была кстати. Руки вытащили из сумки аккуратное чёрное платье до колена и идущий в комплекте пиджачок. Договорённость о нарядах присутствовала только с «Беатрис» - но лучше бы и остальным дамам не считать автора отсталой и безвкусной. «И вообще неправильной», - добавил внутренний голос.

* * *

Алекс появился примерно за час до спектакля, успев проложить наименее загруженный маршрут, уладив всякие дела и впечатляюще нарядившись. Эрика, увидевшая друга, поняла, что насчёт скромности погорячилась.

- Замечательно выглядите, - оценила она благородно-зелёный костюм и оливковую рубашку режиссёра. Последний изящным движением поправил полосатый галстук, радуясь одобрению.

- Спасибо, но это я, между прочим, должен первым говорить комплименты. Тем более, вы сегодня без них не обойдётесь.

- Так уж и не обойдусь? – фыркнула Эрика, проверив в зеркале, не смазалась ли ярко-красная помада. Редко надеваемое платье вызвало чувство скованности, Алекс, однако, был полон решимости оказывать автору внимание и подчёркивать её значимость рядом со своей персоной. Это стало понятно внизу, когда девушка привычно потянулась к передней пассажирской дверце, но режиссёр пресёк попытку:

- Не сегодня. Хозяйка вечера ездит на заднем сиденье и ждёт, пока шофёр поможет ей выйти.

- Опять предрассудки? – изумилась Эрика. - Сначала Николь с дресс-кодом, теперь вы с авто… Алекс, вы же не шофёр!

- Угу, но моя профессия не отменяет кое-каких правил. А Николь – умница, - назидательно сказал мужчина, - сразу поймала суть. Через пару лет она непременно станет звездой, я уверен.

Дорожная сумка легла в багажник, хлопнули две дверцы, и щёлкнули ремни безопасности. На Кранберри стрит было тихо, однако другие улицы под вечер уже наполняли огни автомобилей.

- Объясните, непонятные нюансы действительно так важны, или дело в вашем конкретном театре? – любопытничала Эрика. - Я думала, правила распространяются только на кино…

- Когда как, - отозвался Алекс, - если говорить об актрисах, то платья всегда на первом месте, вас просто задело их волной в настоящее время. А если беспокоят лимузины, то их у нас и при Гордоне не было. Сэм приучил меня отличать роскошь от излишеств и там, где можно, выбирать удобство. Не согласны?