Через двадцать лет (СИ)

Дальнейшие события показали, что удача нужна хотя бы для выдерживания многочисленных визитов: труппа и бывшие собратья-машинисты, словно сговорившись, появлялись то по одному, то сразу тройками. От изматывающей стихийной популярности и описывания одних и тех же вещей даже синяк на лбу разболелся. Безумно хотелось увидеть Эрику, но она как раз была далеко – в Нью-Йорке, куда уехала только после заверений, что за неделю ничего не случится, и в дурацкой пижамке он всё равно не сбежит из госпиталя. Удачность идеи с побегом Дэн осознал после того, как родители, навещавшие ненадолго и в одиночку, неожиданно нагрянули вместе. Минут пять речь шла о пустяках, пока, наконец:

- Мы подумали, а не лучше ли тебе временно переехать домой, в Гринплейс? – Анжела, как обычно, осторожничала в беседе. - Так, наверное, удобнее…

Дэн, которого молчаливое и непонятное присутствие отца не радовало, постарался быть столь же учтив:

- Спасибо, ма, но нет. При любых плюсах дома, мне куда лучше и удобнее в моей квартирке. Да и к работе ближе.

- Но врачи утверждают, что тебе…

- Брось. Ты же знаешь, я никогда не слушаю… врачей.

Леонард Спаркс, точно окутанный сгущающимся воздухом, вздрогнул.

- Мы не в игрушки играем, сын. Тебе необходимы покой и отдых.

- В самом деле? – Дэн, смотревший то на мать, то на свои коленки, накрытые одеялом, за отцом следил лишь краем глаза. - Ну, поэтому я и не хочу перемен. Через пару дней вернусь на Кранберри стрит.

Леонард шумно вздохнул, с трудом контролируя извечный темперамент.

- Анжела, оставь нас, пожалуйста.

- Да, но…

- Всё будет нормально. Просто дай нам поговорить наедине.

И Дэн, и его мать знали, что за подобной фразой вряд ли может следовать что-то хорошее, но миссис Спаркс, вопреки ожиданиям, вышла в коридор, на пороге оглянувшись. Леонард проводил глазами супругу и повернулся к наследнику.

- Когда ты поумнеешь и перестанешь вести себя как взбалмошный мальчишка? Мы с твоей матерью переживаем, каждый день думаем об этом проклятом театре, который едва не убил тебя! Ждёшь повторений? Ты не осторожен в работе, так сейчас прояви сдержанность!

Он говорил и говорил, прохаживаясь по палате и взирая с неодобрением. Темперамент проявлялся, но на очередном повороте, спотыкаясь о рухнувший монолог, доктор Спаркс замер. Дэн откинулся на подушки и смотрел на него совсем не так, как восемь лет назад. И даже не так, как минувшей зимой. Его голубые глаза – глаза Анжелы – были спокойны, в них читалась только грусть. «Странная грусть, - отметил мысленно Леонард, - странная и весёлая».

- Остановись, папа, - будто внезапно сильного взгляда недостаточно, заговорил Дэн, - остановись, ты ничего не добьёшься. Я устал от твоего неприятия, непонимания и ненависти.

- Что?

- Перестань, ты продолжаешь ненавидеть меня, а я сделал не одну попытку к примирению, - молодой человек нервно усмехнулся, - знаешь, достаточно было всего лишь принять мое несоответствие, принять жизнь, которой я живу. Я тоже не просил многого, а?

Леонард, словно пригвождённый к месту, смотрел на сына.

- Не хочу больше извиняться за свою неправильность, - продолжил тот, - я извинялся слишком часто. Театр – мой мир, мой долг и мой смысл: у меня есть превосходная работа, есть друзья, о которых я и не мечтал раньше, есть любимая девушка и куча планов! Теперь скажи, в чём из этого я перед тобой виноват?

Слова, превращённые из вопроса в восклицание, своим звучанием вернули давно забытый удар. Бояться надоело, надоело вновь и вновь бессильно ходить по нескончаемому конфликту и считать напрасные попытки. Если нет – то нет, пускай. Не каждому везёт, не у каждого получается. Что бы там ни случилось, в Гринплейс он не вернётся, не станет слушать неизбежное «Я же говорил» или «Я так и знал» и зависеть от кого-то. Хватит.

Леонард, секунду или две молчавший, стоял, переживая последствия маленького «взрыва». А затем, по-прежнему не говоря ни слова, развернулся и вышел из палаты. Ни ответные реплики, ни возвращение Анжелы не сопровождали его уход. Дэн прикрыл глаза, нянча загипсованную руку. Сейчас он предпочёл бы десять визитов с работы одному – из дома.

Ещё через день, в воскресенье, он смог наконец-то выписаться. Понедельник в театре был традиционным выходным, а потому времени на себя хватало. Эрика, которую дела задержали в Нью-Йорке, на остаток уикенда вырвалась охотно и с готовностью, делясь рабочими новостями.

- Мама очень рада, что ты теперь почти в порядке, - сказала она, - передаёт привет и рекомендует обзавестись электрическим чайником.

- Зачем? – сперва удивился Дэн, но тут же осознал весомость Луизиного «почти». - Ах да, гипс, всё верно…

Поглядев на ноги, он понял, что придётся потратиться ещё и на кроссовки с липучками. Не смотря на удачность падения, перелом кроме мотоциклов не позволял многое привычное. А сверх того откладывалась очередная возможность знакомства родителей с Эрикой – Дэн знал, что это плохо, но не чувствовал себя готовым к новой зряшной попытке мирных переговоров. Не после визита к нему. Требовалось прочистить мозги, и лучше всего тут помогал театр.

Вечером Алекс, увидев в репетиционном зале настороженную притихшую пару, здорово обалдел. Ему не обязательно было знать, как по пути чуть ли не все цеха стремились отвлечься от работы и поприветствовать Дэна, а охрана буквально честь отдавала. Правда, в городе молодых людей остановил полицейский, впечатлившись замурзанным видом помрежа и попросив документы. Кажется, остатки синяка, порезанный бритвой подбородок и рука на перевязи не играли на пользу – вытащив из кармана водительские права, Дэн доверительно сообщил, что сбежал из больницы, чем повеселил Эрику и озадачил офицера.

- Боюсь, он думал не о травматологии, а о каком-нибудь режимном заведении, учитывая твой «цветущий» вид, - шепнула девушка, подтвердив личную догадку. Эффектность уличного эпизода была сравнима разве что с немой сценой, устроенной владельцем театра.

- Дэн? Эрика? – едва не уронив копию сценария «Леди Батлер», Алекс подумал о достойной реакции на увиденное. Затем, приняв решение, поприветствовал мисс Рубинштейн и, переключаясь на друга, ворчливо спросил, почему тот не сидит дома, а ищет приключений.