Дыхание Голгофы

… Тогда еще было время поразмышлять…

Как, однако, я легко согласился быть лидером! Ни мучительных раздумий, ни сомнений – вот так просто, по-детски наивно рухнуть в совершенно неведомый, противный даже самому твоему духу, мир. Мир интриг, подлости, зависти, равнодушия. Ни черта я не думал ни о каком нравственном итоге – БЫТЬ МЭРОМ! Ах, ах! Быть мэром! А что за всем этим?! Мучительное движение в нечто чуждое твоему образу жизни, твоим идеалам и ценностям. Толкотня к трону, в котором нет и никогда не будет соратников, настоящих друзей, искренности. А что в итоге?

 Это кипящее гадами сонмище каких-то низменных страстей, пересыпанное, по-русски, запредельными благами, плотскими удовольствиями и невероятным цинизмом. И это от подзабытых партпосиделок до нынешних «демократических» президиумов, от Вип-гальюнов до все тех же роскошных вилл. Разговоры о человеколюбии, благоденствии – все блеф. Всякий путь на вершину власти – это Голгофа! И только, наверное, кажется, что под звуки меди и рукоплескания соратников тебя ждет мир Поступка! Народ-то наш жаждет эдакого благородного витязя, чтобы тот хоть как-то смог невилировать извечную русскую нищету. «Ну и как, капитан Апраксин, ты готов взойти на трон в городе, исторически обласканном, разве что, цитатами вождей?!» Ну попробуй совершить этот чертов поступок, если в тебе что-то осталось еще от войны, от твоего ремесла и людской боли.

… Так думал я, бродя по улицам города в томительном ожидании получения своей поздоровевшей «копейки». Впрочем, кто знает, что лучше для меня – поражение на выборах или победа? Я уже перешагнул черту в себе. И может быть уже сегодня, сейчас, во мне что-то начнет ломаться, рушиться. А вдруг!.. Я стану как все мимикрировать - просто сама природа  ваятелей подобного загонит меня в прокрустово ложе таких же деятелей, многозначительно называющих себя борцами за счастье народа, а точнее упырей погрязших в роскоши и хамстве. Впрочем, что стоило мне остановиться у первого попавшегося телефона-автомата, набрать Батищева и просто сказать:

- Старик. Отбой. Не спрашивай. Не хочу.

«Ну, а как же быть с чувством долга, офицер?! Если не ты, то кто? Может ты первый, кто сделает эту власть другой?»

- «Да в моих ли это силах?!»

- «Но ты же не такой!» - все-таки кто-то настойчиво  восклицает за моей спиной.

- «Да, но пока», - отвечаю я ему, не обрачиваясь.

И я уходил, уходил от очередного телефонного аппарата, от последней возможности отказаться и шаг за шагом рубил канаты. Только лишь на центральном проспекте, механически загнав себя в подземный переход, я обретаю пространство. Здесь в извечной толчее и затхлых запахах сквозняков, где людские массы низводят до мелкого уровня бытовых проблем любые страсти, я ощутил вдруг острую, доводящую до абсурда безысходность замысла. Кто знает, может, эта мирская милая сердцу толкотня у бедных прилавков уже через год станет прошлым. И «членовозка» с холеными холуями, и маскарадные толпы заискивающих чинуш, и сладкая россыпь словоблудий – станет твоим привычным образом жизни. Тебя вот так просто отжуют от этого самого народа: россыпью мелких интриг, стерильным подобострастием, лукавством роскоши, подлостью. Радуйся, военный, пока ты здесь. Пока ты у этих ребят свой.

Тут я заметил на одном из киосков большой аляповатый плакат: «Хочешь быть счастливым»… Фраза-огрызок из Козьмы Пруткова, впрочем, ни к чему не обязывала. Но любопытных загоняла. Здесь продавали сувениры. А точнее, странные поделки – изуродованные морские твари, какие-то полумедузы, получерепахи, полукрабы и масса других полурептилий из самых глубин водных стихий. Они с какой-то жадностью обращали на себя внимание. И какая-то сила тянула к этим омерзительно-сросшимся с красивыми лилиями уродцам, к морским конькам чудовищно соседствовавшими с глазастыми эмбрионами. Однако все это не отталкивало, а наоборот, манило какой-то своей абсурдной красотой и даже отчаянием. Только гениальная, но, как бы травмированная, психика человека могла наплодить этих чудо-уродов, которые вот так оригинально, отталкивая, все-таки манили.

- А это что? – на всякий случай спросил я у мужиковатой продавщицы.

- Как - что? Уроды. Но зато какие красивые, а?! Вот хотя бы этот клочок медузы? – вдруг жирно рассмеялась она.

 «По моему дама неадекватна, как и товар», - подумал я, шагая от ларька.

- Да это, молодой человек, завлекуха, - вдруг весело воскликнула она мне в спину. – Посмотрите наверх. Сколько великолепных сувениров и игрушек. А манят вот эти. Здорового придумано, а?

- И что, берут этих уродцев? – удивился я, возвращаясь.

- А то! На какой-нибудь прикол. Не все же такие впечатлительные, как вы. Вот вы же не всегда покупаете целого поросенка. А только часть. И не философствуете. А эти штуки талантливо  сделаны.

Тут я опять увидел перед собой плакат «Хочешь быть счастливым» и рассмеялся. Я понял замысел. Половинка всегда ближе, чем целое.

- А кто автор этих уродцев? – спросил я, начинавшую уже уставать от меня, продавщицу.

- Да вон же он, стоит у колонны, молодой человек. Ну так будете все-таки брать медузу? Я взвешу, - рассмеялась дама. Ну тут, слава Богу, ее отвлек очередной любопытный, мечтающий, наверное, быть счастливым, и ко мне подошел автор. Его взгляд - будто ожег. Бывает же такие острые пронзительные, как бы скальпирующие, глаза. Мне от его взгляда стало жутковато. По-моему, я уже видел где-то эти глаза, это лицо. Он, очевидно, хотел обратиться ко мне, но я пошел.

- Эй, парень, откуда я тебя знаю? – догнал меня его вопрос.

- Не помню, - ответил я.

- Ты в Афгане был?

- Ну был, - обернулся я и продолжал уходить.