Дыхание Голгофы

- Как скажете, - согласился я.

Я сел в «Волгу» заместителя главы и мы приехали в ближайший детский дом. Передача средств на Новогодние торжества от воина-афганца в директорском кабинете прошла быстро и в присутствии зама главы, то есть, Соболева. Директор, миловидная женщина средних лет даже прослезилась. А я спросил у нее:

- Скажите…

- Людмила Петровна.

- Да, да, Людмила Петровна, у вас есть сироты, у которых кто-то из родителей погиб в Афганистане.

- Есть, да-да, - заблестели глазки у директора. – Недавно поступил мальчуган. У него отец в Кандагаре погиб, а мама спилась. Ее лишили родительских прав.

- Пожалуйста, окажите ему из суммы особое внимание. Может, курточку какую-нибудь купите, ботинки теплые. А вы могли бы его показать?..

- Если бы вы были в гражданской одежде, я бы с удовольствием. Мальчику 8 лет. Он в каждом военном видит своего отца. Может быть нервный срыв. – Она как-то сразу поскучнела. – У нас таких драм сколько хотите. А можно наши детки выразят вам свою благодарность через газету?

Я дал добро и на следующей неделе в городской газете, на первой полосе мне лично «Воину-афганцу коллектив детского дома выразил благодарность за материальную помощь в подготовке и проведении новогодних торжеств. Ну и пожелал всего «самого-самого»…

В тот же день вечером позвонила мне Галина Сергеевна:

- Гавриил Алексеевич, я прочитала в газете, что вы оказали материальную помощь детскому дому на новогодние торжества. Это что, вы таким образом объявили войну моему сыну? Это же его деньги, не правда ли?

- Да – это мой гонорар. Но если честно, я бы и так вам помог, Галочка Сергеевна. Есть принципиальные вещи. Вы отдельный, редкий случай. Мне поднять вас было делом профессионального принципа.

- И только?

- Нет, не только, но пусть это останется со мной.

Возникла пауза.

- И все-таки меня мучают угрызения совести. Я живу в роскоши, а вы, мой спаситель, прозябаете в этой общаге.

- Да все в порядке, Галочка Сергеевна. Соберу я когда-нибудь себе на приличное жилье. Какие мои годы. Клиентура есть. Руки тоже.

Опять пауза.

- А можно мне к вам прийти в гости? Если честно, я соскучилась по Вашим рукам. Это тот случай, когда мне просто необходим массаж. У вас как с клиентами? – спросила Галина Сергеевна.

- Сейчас под Новый год много. Давайте сразу после праздников.

- Согласна. Буду ждать вашего звонка. Я вам еще позвоню, поздравлю с Новым годом.

Долгожданная зима, нагрянувшая было с  морозцем и снегопадом, как-то в одночасье отступила. Выглянуло солнце и небеса, кажется, прогнулись от звонкой сини. Снег успел укрыть землю не плотно – всюду рваные лоскутья проталин.

Я позвонил Анюте домой – по-моему пять командировочных дней прошли. Только гудки, а за ними - молчание. В моей работе опять образовалась брешь – часть клиентов по тем или иным причинам перенесли время. Оно и понятно, предновогодние хлопоты. Один вот в порядке «моральной компенсации» прибомбил мне елочку. Она сиротливо стоит у входа и ждет своего часа. Слегка разобрав свое запустелое хозяйство, я устанавливаю елку в обычном ведре с землей. Из игрушек у меня несколько шаров и пара золотых рыбок. «Хватило бы и одной», - вешая их, шучу я. Елка стоит в углу комнаты, рядом со шторой. Без изыска, но настроение поднимает. Подумав, я поставил под нее бутылку с шампанским. И только я завершил этот последний свой маневр, как раздался телефонный звонок. Это, конечно, Анюта. Но в трубке оказался другой голос. Хоть и женский, но чужой.

 - Апраксин Гавриил Алексеевич?

- Именно он, - вздохнул я.

- Вас беспокоит Ариадна Лисицына. Я корреспондент вечерней газеты. Хотелось бы с вами пообщаться.

Голосок, впрочем, атакующе-звонкий с каким-то комсомольским задором. Интригующий.

- А на какой предмет, позвольте Вас спросить, - занудляюсь вдруг я.

- Я пишу о ребятах, прошедших Афган. У меня в «Вечёрке» рубрика «Вы помните имя свое». Может быть вам попадались мои статейки.

- Да что-то попадалось, - откровенно вру я. – Это про мужиков, да? (Тут я вспомнил рубрику – строчкой песни). Не обижать же дамочку.

- Я пишу о настоящих мужчинах… - твердо заявила девица.

- А что, такие еще есть? Они ж нынче вымерли, как мамонты, - усмехнулся я.

Тут я, наконец, вспомнил газету. Кажется, на пике «революционных событий» она потеряла свою актуальность. От нее  сначала запахло бульваром, а потом вульгаром. Но рубрика есть, не надо жеманничать, надо реагировать. Это лучше, чем коротать время в этой скучище. «Да и голосок больно красивый», - подумал я.

- Ну и что вы предлагаете?

- Я предлагаю встретиться. Поговорить.