Дыхание Голгофы

… Каждую свободную минуту я забегаю к Анюте в психиатрию и каждый раз получаю отлуп от заведующего отделением, Войкова Аркадия Семеновича: «Нет и нет. Терпите».

Конечно, звонит Пахомыч с одним и тем же вопросом: «Как Анюта?». «Так же, - отвечаю. – Без изменений. Не знаю, что делать? Голова идет кругом.

- Ну ты же понимаешь, если исчерпаны все возможности, молись». – убеждает Пахомыч.

И я нахожу время и иду в Свято-Троицкий храм, жадно ставлю всем святым свечи. За этой процедурой меня застает отец Олег. Пожимая мне руку, говорит с чувством: «Я тоже молюсь за нее. Знаю, трудно вам в деле праведном. Есть минуты, когда без Господа нашего ну никак нельзя. Держитесь».

… Напряжение дошло до упора. Работа в штабе не прекращалась ни на минуту. Главный штабист Антипов с утра раздавал задания агитаторам, которые потом брали «ноги в руки» и мчались на обработку населения… Каждый дом, улица за улицей. И дальние и ближние поселки. Транспортные расходы, частичная оплата «ходокам», печать влетала в копеечку. Но дышалось уже легче. Пожертвования «новых русских», частных лиц и компаний день ото дня множились и едва ли не в арифметической прогрессии.

Кстати, за несколько дней до выборов качественно изменился и личный состав очереди ко мне в кабинет общественной приемной. Люди все чаще приходили с предложениями, порой очень конструктивными, толковыми, иногда с добрыми советами – назвать это казенно «наказами избирателей» не поворачивался  язык. На одном из таких моих приемов побывала Фрося. Вердикт ее заставил меня покраснеть.

- Обаял ты всех, Гавриил Алексеевич. Отрабатывать придется аванс в поте лица. Теперь ты принадлежишь массам. Герой ты наш народный. - И она потрепала мои волосы.

Совершенно неожиданно в лохматой толпе в предбаннике приемной я напоролся взглядом на родные глаза. Людей в форме ко мне приходило немало. А тут брат! Мы обнялись. И я сразу увлек его в кабинет.

- Как ты, как наши?

- Да все нормально. Старики бодрствуют, но волнуются за тебя. Отец прессу читает и телевизор еще. Так что информация есть. Не пойму, нужно это тебе, ты же врач? - спросил Федор с нескрываемым укором в глазах. – У вас тут война, да?

- Почти, но мы побеждаем, - бодренько ответил я и сразу, предвосхищая следующий вопрос, перевел стрелку. – А как ты?

- Нормально. Вот Варю с детьми подбросил родителям, чтоб им не скучно было и - в командировку.

- На Кавказ?

- Да. На экскурсию по Лермонтовским местам, - попытался слепить улыбку Федор. – А как там Анюта?

- Плохо, брат. Очень плохо. Ребенок родился мертвый. Перенесла стресс… Сейчас в больнице.

- Как же так, ты не уберег?! – взглянул на меня с откровенным укором брат. – Это как-то связано с выборами?

- Напрямую. Бандиты напали по наводке. Не били, попугали. Хотели взять меня за горло, чтоб снял себя с выборов. Ну и пошло-поехало. Извини, подробности как-нибудь.

- Какие подробности?.. Как вот с электрички сошел, так сразу и почувствовал запах пороха. Милиция ищет, да? Иголку в стоге сена. А я тут пока тебя ждал, народ послушал – уважают тебя, брат, массы.

- Ну спасибо. Только вот тут, - ткнул я себя в грудь, - такой булыжник. А у тебя когда поезд?

- Через пару часов. Еще успеем навестить Аню, если ты, конечно, отпросишься у народа.

- Отпрошусь. Они поймут. Я редко вижусь с братом.

Мы сели в мою «копейку» и отправились в больницу.

- Только ты не удивляйся, она в психиатрии, - сказал я.

- Я то не удивлюсь, а вот что ты старикам нашим скажешь? У матери сердце больное.

- Не знаю. Надеюсь на чудо…

А в приемном отделении психиатрии заведующего, то есть, Войкова Аркадия Семеновича, лечащего врача моей Анюты, не было. Вышедший на наши разговоры с ворчливой привратницей – эдакий крепенький молодчик в белом халате категорически отказался показывать нам Анюту. И вообще ей сделали инъекцию и она спит. Я спросил:

- Как она себя чувствует?

- Состояние обычное для таких больных, - легко ответил он.

- Это каких таких? Диагноз уже твердо поставлен?

- Шизофрения, - как-то так запросто выдал этот здоровяк, но тотчас поняв, что ляпнул лишнее, сразу поправился. – Предварительный пока. Но все подробности у вашего лечащего врача Аркадия Семеновича. Он хороший специалист. Кандидат медицинских наук.

Мы с братом переглянулись: «Спасибо, утешил». Вышли из отделения молча. Комментировать не имело смысла.

- Поедем в какую-нибудь кафешку, выпьем по стопарику за здоровье Анюты и где-то за мой отъезд.

Впрочем, я за рулем. «Накатывал» только брат, а я пил сок. Говорить было не о чем, но еще тяжелее молчать.

… Потом я отвез Федора на вокзал. Дождались поезда. Обнялись.