Как в одном поселке (СИ)

Стемнело. Лилиан и Мефистофель под покровом темноты направились к недавно отстроенному заводу разлива Воловской минеральной воды.

Увидев их сейчас, просто невозможно было представить, что когда-то на их фигурах великолепно сиживали и смокинг, и сногсшибательное бархатное платье от "кутюр". Сегодня на плечах обоих представителей Ада висело что-то бесформенное и не очень броское, (не то турецкое, не то китайское) по случаю приобретенное на местном рынке. Короче говоря, они совершенно не отличались от местных жителей, в массе своей, пополнявшие и обновляющие свой гардероб там же.

Они беспрепятственно прошли проходную, потому что Мефистофель смог прекрасно подделать пропуск, который сегодня с утра случайно увидел у одного из рабочих, зачем-то вертевшего тот в руках. Он, как и Мефистофель, стоял в очереди около бочки с квасом, жаждая освежиться в летнюю жару этим национальным прохладительным напитком. Собственно, именно после этого ему в голову и пришла "гениальная идея" поджога. Вахтер, хоть и не встречал их раньше, пропустил, ничего не заподозрив. Их производство постоянно расширялось, и лица новых сотрудников не были тут в диковинку.

- С чего начнем? - спросила Лилиан у Мефистофеля.

- Я думаю с административного здания. Там вся документация, да к тому же ночью там, наверняка, никого нет. А когда все кинутся тушить его, тогда мы спалим и все остальное.

- Весьма логично, - безоговорочно согласилась с ним Лилиан.

Они крадучись зашли в темное административное здание. При этом Лилиан каким-то образом, явно непредусмотренным их планом, умудрилась запнуться о ведро, случайно оставленное уборщицей при входе. Грохот упавшего пустого оцинкованного ведра, набатом прозвучал в пустом здании.

- Не к добру это, - прошептал доселе несуеверный Мефистофель по поводу встретившегося на их пути пустого ведра. - У них тут - это плохой приметой считается, - сообщил он, и без того ошарашенной собственной неловкостью Лилиан.

- И давно вы стали верить в приметы? - чтобы как-то приуменьшить возможные последствия случившегося, и замять свою вину, поинтересовалась она.

Но Мефистофель не ответил. Он всеми силами пытался разглядеть в кромешной тьме направление, в котором им следовало двигаться. Естественно разглядеть что-либо в незнакомом месте, да еще при полном отсутствии освещения было невозможно. Зато фантазия включилась на полную катушку. На каждом шагу им мерещилось черте чего, чего на самом деле там не только не было, но и ни когда не бывало. Как говориться, у страха глаза велики. А после грохота, устроенного Лилиан, Мефистофель боялся пользоваться фонариком, чтобы не привлечь внимания, кого-либо услышавшего грохот, но пока еще ленящегося идти сюда, в надежде, что грохот ему только послышался. Он, ощупью, шаг за шагом медленно продвигался вперед, таща за собой провинившуюся Лилиан. Наконец, он наткнулся на дверь, нащупал ручку, и повернул ту. Дверь почему-то оказалась незапертой, хотя такого не могло быть по определению.

Такой "подарок" сделала им молоденькая сотрудница, буквально несколько дней назад, устроившаяся сюда на работу. Хотя именно сейчас ей было совсем не до работы. У нее в данное время развивался бурный роман, как вы сами понимаете, он случился у нее не без участия Купидона. Да, да! Именно он был виновником того, что дверь оказалась не запертой, потому что искать ключи, которые бросила неизвестно где, и потом сдавать те на вахту, у нее совершенно не было времени, - она, уколотая стрелой Купидона, спешила на свидание, и ей не было дела ни до чего другого. "Да и что тут воровать? Куча каких-то никому ненужных бумажек", - именно так рассуждала абсолютно оглупевшая влюбленная.

Они оба, неслышно ступая, вошли в помещение. Закрыв за собой дверь, Мефистофель, все-таки, чтобы оценить обстановку, решился воспользоваться фонариком. Как он понял, из увиденного им в слабом свете фонарного луча оснащении помещения, - они попали в отдел кадров.

Это было как раз то, что им и было нужно.

- Ну, начали? - обратился он к Лилиан, проверяя ее готовность.

- Начали, - подтвердила она, и стала доставать из множества карманов и других мест (куда обычно цыганки прячут свои неправедные гонорары, а также, подлежащий сбыту товар) "горючие материалы", заблаговременно приготовленные и припрятанные ею.

Надо сказать, что этот род деятельности удавался обоим значительно хуже того, чем они занимались раньше, вращаясь в высших сферах, среди местной и мировой элиты. Ну, не были они приспособлены к подобным плебейским делам... Оба они тоже принадлежали, если так можно было выразиться, хоть и к чертовой, но все же - "элите". Одно дело заморочить кому-то голову, впарить какие-то несусветные глупые идеи, при этом очаровав окружающих своим шармом и сногсшибательными нарядами. И совсем другое, вырядившись в огородное чучело, собственноручно заниматься элементарным поджогом ненавистного объекта... Как говорится: "каждому - свое".

Чиркнула спичка, и помещение мгновенно озарилось яркими языками пламени, жадно лижущими деревянную мебель, обработанную принесенным горючим.

- А теперь быстро уносим ноги. Огонь все сделает за нас. Да и огнеборцев сюда набежит скоро - уйма. Так что поторопись, Лилиан, - крикнул Мефистофель, пробиваясь сквозь языки пламени к выходу.

- Сейчас, сейчас... - бросила ему Лилиан, стоя рядом с небольшим диванчиком, предназначенном для посетителей, и производя над тем какие-то странные действия.

- Не "Сейчас, сейчас"... А сию же минуту! - крикнул ей в ухо Мефистофель, чтобы та, сквозь треск горящего дерева и шипения плавящейся пластмассы, которой в любых современных интерьерах бывает большое количество, наконец-то, услышала его, и, схватив Лилиан за руку, увлек вон из охваченной огнем комнаты.

Надо сказать, что они покинули место преступления во время. Сигнал пожарной тревоги уже звучал над всей территорией завода. Да что там завода, уже из близлежащих домов выскакивали люди с ведрами и другими емкостями, первыми попавшимися под руку. Все как один кинулись тушить предприятие, акционерами которого являлись все они, и которое должно было вскоре принести всем солидные дивиденды. Пока прибыли пожарные машины, почему-то часто поспевающие лишь на пепелище, очаг возгорания был локализован, а затем совместными усилиями и вовсе ликвидирован.

Надо сказать, что, заслышав про пожар, сюда, воспользовавшись своими крыльями, быстро прилетели и Ксафан с Купидоном. Их появление тут было весьма своевременным. Они моментально обнаружили диверсантов-поджигателей, которые, постоянно озираясь, торопливыми перебежками, стремились в цех разлива, чтобы продолжить там свое подлое дело - поджог не принадлежащего им народного имущества.

- Вот, уж, не думал, что мне с вами обоими придется встретиться еще раз, - изрек Ксафан, хватая за руки изо всех сил пытавшихся вырваться и улизнуть от него бывших адских соратников.

- Убери от меня свои грязные руки! - истошно завопила Лилиан, пытаясь свободной рукой исцарапать ему физиономию.

- Ладно, так и быть, - сначала согласился с нею Ксафан, но, бросив мимолетный взгляд на ее руки, измазанные сажей и пропахшие бензином, все же не удержался от ремарки, - Хотя, еще неизвестно, чьи руки грязнее, - твои или мои? - Затем подозвал Купидона, - Надеюсь, справишься с чертовкой? Заодно можешь проверить наличие хвоста под ее юбкой, - хохотнул он, вспомнив как, тот совсем недавно убеждал в данном факте Главу администрации, - А мне придется заняться вот этим субъектом, - заламывая Мефистофелю руку, сообщил он вечно юному божеству с Олимпа, уже успевшему схватить Лилиан за обе руки.

Надо сказать, что Купидон довольно удачно справлялся с поставленной перед ним задачей и не давал той возможности произвести, какие бы то ни было рукоприкладные действия относительно себя. Правда, Лилиан изо всех сил пыталась пинаться, но Купидон, будучи значительно резвее ее, успешно уворачивался от пинков и веселился на полную катушку. Жуткая ругань и проклятия, которые Лилиан насылала на его голову, только больше смешили и подзадоривали божество с Олимпа. Если поглядеть со стороны на их совместные выкрутасы, то можно было предположить, что они танцуют какой-то странный неизвестный доселе очень быстрый танец. Причем, танец этот, исполнялся не под музыку, а под яростную брань Лилиан.