Как в одном поселке (СИ)

Гнев чертовки был поистине страшен. Это не были размазанные по щекам слезы и распухший, от чрезмерного надраивания платком, нос. Как раз с этим у нее было все в порядке. Она рвала и метала. Причем, это было не только в фигуральном, но и в прямом смысле слова. В пределах ее досягаемости, не осталось ни одного сколько-нибудь целого предмета: все было разбито, поломано и изорвано в мелкие клочья. С ее уст слетали жутчайшие ругательства и проклятия в адрес, как Главы администрации, так и двух, в ее понимании отъявленных мерзавцев, которые явно подучили того. Иначе, с чего бы ему так резко поменять согласованное с ней, "его" же, мнение? И если бы они услышали все это, - наверняка остолбенели бы, от ее страстных, идущих из глубины ее черной души, пожеланий.

В общем, когда Мефистофель, отлучавшийся по делу, подошел к дому, насвистывая полюбившиеся ему с недавних пор куплеты Мефистофеля, то при подходе к двери, заслышав звон бьющейся посуды, грохот падающей мебели и треск, разрываемых ею гардин, невольно замедлил шаг и прислушался. Из-за двери доносились вопли и проклятия Лилиан, сопровождаемые ударами соприкасающихся с полом, стенами и даже потолком предметов обихода. Мефистофель остановился и предусмотрительно, но весьма благоразумно решил переждать всплеск ее гнева снаружи.

Только тогда, когда Лилиан выдохлась: грохот и звон, расшвыриваемых ею предметов почти стих, видимо, бить рвать и пинать было уже нечего, он бочком, чтобы ее ярость не вспыхнула с новой силой, можно сказать, протиснулся в дверь. Совсем не потому, что та была слишком узка, просто ему, ужас как, не хотелось встречаться с разъяренной чертовкой. Окинув взором "поле брани", Мефистофель обрадовался, что не сунулся ей под горячую руку: участь стать громоотводом, по счастью, миновала его, и он не валялся среди обломков мебели и посуды с травмированным черепом и сломанными конечностями, что вполне могло бы произойти, вернись он сюда немного раньше.

Бедный Генрих, (черный пудель, с которым они, как и в прошлый раз прибыли на Землю) забившись под кровать, с испуганными глазами, выглядывал из своего укрытия, боясь попасться под горячую руку любимой хозяйки. Он облегченно вздохнул, лишь, когда заметил, появившегося в дверях хозяина. Все-таки вдвоем переносить всплеск гнева Лилиан, было не так страшно, чем в одиночестве.

- Милая, стоит ли так нервничать по такому пустячному поводу? - как можно нежнее обратился Мефистофель к Лилиан, указывая на кавардак, устроенный ею за время его отсутствия и ободряюще подмигивая Генриху, все еще пребывающему в панике.

- Ничего себе пустяк! - возмутилась она, - Еще ни один земной мужчина так подло не обманывал меня! Ведь, он и палец о палец не ударил, чтобы сделать, хотя бы часть того, что я у него просила!!

Почему-то большое количество представительниц женского пола, причем не только адской принадлежности, считают, что их пожелания должны быть исполнены мужчинами непременно, быстро и в полном объеме. Может быть, стоит соизмерять свои грандиозные желания с зачастую весьма ограниченными возможностями представителей противоположного пола? Скольких семейных, да и просто скандалов и драм удалось бы избежать тогда...

И Лилиан уже была готова взорваться с новой силой, но Мефистофель успокоил ее, приведя вполне рациональное объяснение случившемуся:

- Дорогая, не забывай, что он пляшет под дудку двух мерзавцев. А на них твои чары, увы, не распространяются...

Этот разумный довод несколько охладил гнев чертовки. Действительно, двое из этой "шайки" - не были мужчинами. Один ангел, другой - божество. Но ей было до боли обидно, что Ксафан, помощницей которого она в свое время была, и на которого работала не щадя сил, так резко изменил свое мировоззрение, из-за чего они из союзников - теперь превратились во врагов.

- Какая сволочь!!! - с нескрываемой ненавистью высказалась она в адрес своего бывшего руководителя.

- Да уж, - тут же подхватил Генрих, высказанное Лилиан определение в адрес ее обидчиков, уже слегка успев отойти от только что пережитого потрясения.

Надо сказать, что поначалу он даже не понял, за счет чего на хозяйку напал такой приступ яростного бешенства и пытался, как мог успокоить ту, пока в него не полетела весьма массивная настольная лампа, и не прозвучало грозное требование: "заткнись навеки, черная скотина". Именно последнее пожелание Лилиан, заставило Генриха быстро ретироваться под кровать, где он и провел, не проронив и слова, довольно длительное время до прихода Мефистофеля.

- Полностью согласен с тобой, - подтвердил Мефистофель высказывание Лилиан в адрес Ксафана, - У меня всегда возникает предвзятое отношение к индивидуумам, которые непонятно по какой причине так резко меняют собственные взгляды. Помню, как он плакался, что у него мало грешников. И вот, пожалуйста, когда тех, как говорится, граблями можно грести, ему опять что-то не ладно. Правда, стоит отметить, что у Ксафана немало подражателей, особенно среди политиков. Им, как никому другому, свойственны какие-то зыбкие, постоянно меняющиеся цели. Знаю я одного современного политического деятеля. Сначала тот преподавал Научный коммунизм в университете, а сейчас, его же и клеймит с Думской трибуны. Причем, как клеймит! Ну, и когда он говорил правду? Вернее, что думает о коммунизме на самом деле? Или собственные думы не обременяют мозги, таких как он? И "думают" они, лишь, чужими мозгами, потому что свои мысли попросту отсутствуют в их черепных коробках - напрочь. Стержня в них нет. Сплошной конформизм - доложу я тебе. Не понимаю таких индивидуумов совершенно, хоть убей, - сообщил он все, что думал о Ксафане и схожих с ним.

- А что же мы теперь будем делать? - как-то обреченно спросила Лилиан у своего бывшего шефа.

- Действительно, что же теперь нам делать? - как всегда умудрился вставить словечко Генрих, но Мефистофель не обратил на его высказывание никакого внимания, потому что его целью сейчас было окончательно успокоить Лилиан и вернуть ей былую уверенность в собственные недюжинные адские силы.

- Ты что, всерьез думаешь, что уже все наши возможности окончательно исчерпаны? Вот, уж, не ожидал от тебя подобного пессимизма, - произнес Мефистофель, а затем добавил к сказанному, - Мы сегодня же подожжем их цех по разливу бесценной Воловской воды. Ведь, именно благодаря той и началось процветание этого захолустного поселка городского типа. Стоит только перекрыть источник финансирования их местного бюджета, так поселок этот вновь захиреет. И мы быстро закончим свою миссию тут, в этом Богом забытом месте.

Но в последнем своем утверждении, как вы уже, наверное, догадались, - он явно заблуждался. Место это было явно не забыто Богом. Да, и быстрота, задуманных ими преобразований, была лишь желанной обоими, но вовсе необязательной.

- Здорово придумано! Я как-то не смекнула раньше, что все можно сделать таким простым, и надежным способом. Если нам удастся спалить этот поганый цех, то все остальное, действительно, само собой развалится... - обрадовалась Лилиан и даже засмеялась.

- Здорово, здорово! - согласился с ней Генрих, и тут же предложил собственные услуги, - И меня возьмите. Я вам непременно пригожусь...

Однако на свое предложение получил резкий, не терпящий пререканий отказ Мефистофеля.

- Не хватало еще, чтобы ты своим лаем или наиглупейшими советами привлек к нам внимание посторонних, и чтобы из-за тебя сорвался гениальный план наших действий. На сей раз, ты будешь сидеть дома и ждать нашего возвращения. К утру, мы обязательно вернемся.

Выслушав подобную отповедь от хозяина, Генрих нервно зевнул, почему-то именно так поступают и собаки и кошки, когда хозяева обращаются к ним с речью, содержание которой их совсем не радует, и отправился на свой коврик, чтобы, закрыв глаза, хотя бы немного отвлечься от нанесенной ему обиды.

А Лилиан и Мефистофель, как говорится, засучив рукава, стали готовиться к поджогу.